Дмитрий Руднев. Сколько стоит копоть «софринского ладана»?

Годовой доход епископа РПЦ — около 24 млн в год, дань с одной церкви до 30 тыс. в месяц. Мы писали об идущем в Русской православной церкви процессе разукрупнения епархий. В этом номере в продолжение поднятой темы — следующее расследование, посвященное еще одной закрытой стороне церковной жизни. Речь пойдет об экономике прихода, епархии и Патриархии. О деньгах церкви.

Постоянные поборы, висящая дамокловым мечом угроза потерять приход, на восстановление которого было потрачено столько сил и средств, ухудшившееся материальное положение семей — все это заставляет священников по-новому смотреть на свое служение. К этому надо добавить полное непонимание того, что происходит на местах со стороны Патриархии, которая во многом именно своими действиями усугубила ситуацию.

Нередко церковь обвиняют в торговле — свечками, иконами, книгами. Но на самом деле любое приобретение в храме — это жертва. Взять хотя бы свечу. Самые дешевые церковные свечки производит художественно-производственное предприятие «Софрино». С завода их продают двухкилограммовыми пачками по 705 штук в упаковке. Стоимость пачки — 200 рублей. Таким образом, одна маленькая церковная свеча приобретается с завода по цене 28 копеек за штуку. В храме же вы ее «купите» минимум за 20 рублей.

Однако в этом есть своя логика. Еще со времен первых христианских общин было заведено правило отдавать десятую долю плодов своего труда в храм. Верующие сами приносили в церковь вино и хлеб, на которых совершалась евхаристия, масло для лампад и воск для свечей.

Если учесть, что до самого недавнего времени основная масса людей работали на земле и жили с плодов земледельческого труда, то десятая часть смолотой муки или изъятого из сот воска логично становилась жертвой на храм. Сегодня же принести плоды своего труда может не каждый. Как, к примеру, быть преподавателю вуза? Как ему принести десятую часть прочитанных им за месяц лекций?

Только универсальным эквивалентом товаров и услуг — деньгами. И эта огромная дельта между закупочной и конечной ценой — не наценка, а жертва, что, впрочем, не превращает все храмы в золотоносные россыпи.

Неликвидный товар

Коль скоро мы упомянули старейшего и известнейшего производителя церковной утвари предприятие «Софрино», с него и начнем. Это производство целиком и полностью принадлежит Патриархии, и без поддержки Патриархии оно просто прекратит свое существование. Вот уже лет двадцать «Софрино» существует лишь потому, что епархии РПЦ обязаны покупать его продукцию.

Ради этого Архиерейский собор 4 февраля 2011 года даже издал специальное «Определение»: «Освященный Архиерейский собор подчеркивает особое значение в жизни Русской православной церкви художественно-производственного предприятия «Софрино», которое в 2010 году отметило 30-летие со времени образования и долгие годы являлось для всего Московского патриархата единственным поставщиком церковной утвари, облачений и свечей. Отрадно, что в настоящее время появились и новые приходские и епархиальные производства, ставшие ощутимым подспорьем для местных церковных бюджетов.

Вместе с тем неправильной видится ситуация, когда в епархиях или приходах предпочтение отдается продукции частных, нередко нецерковных производителей. Собор счел полезным расширение ассортимента изделий, выпускаемых предприятием «Софрино», в том числе за счет продукции, ранее не производившейся. При этом важно, чтобы взаимодействие епархий и приходов с общецерковным предприятием не только не убывало, но и получало дальнейшее развитие. Священному синоду поручается выработать меры по урегулированию порядка этого взаимодействия».

При этом качество продукции «Софрино» давным-давно стало нарицательным в церкви. Так, если пономарь положил в кадило дешевый парфюмерный ладан с резким запахом и удушающим дымом, он запросто может услышать от священника: «Ты что, софринского кинул?» На не соответствующие качеству цены духовенство жалуется уже очень давно, но каждая епархия обязана выкупать определенное количество продукции каждый месяц.

Поскольку реализовать эту продукцию крайне трудно, епархия, в свою очередь, заставляет приходы раскупать софринский товар. Это серьезная проблема для большинства церквей. Проще всего из всей продукции «Софрино» реализовать свечи, но, поскольку во все времена удешевление сырья, из которого был сделан продукт, — одна из главных составляющих прибыли, софринские свечи безбожно коптят.

И вот представьте себе настоятеля, который долго-долго копил средства, искал спонсоров и наконец нанял бригаду классных мастеров-художников, чтобы они расписали всю церковь. И вот каждый месяц он собственноручно приносит в храм несколько десятков пачек дешевых парафиновых свечей и каждую службу смотрит, как от этих свечей к потолку поднимаются хлопья сажи.

Пачка софринских восковых свечей стоит в среднем на 300 рублей дороже, чем у любого другого производителя. В некоторых епархиях организовывают собственные производства. Качество продукции на таких — еще ниже. Но каждый настоятель церкви имеет разнарядку — ежемесячно покупать продукцию для церковной лавки на определенную сумму с епархиального склада.

Где-то к этому вопросу подходят дифференцированно. То есть богатые приходы должны выкупать товар на большую, а бедные — на меньшую сумму. Но есть епархии, в которых все стригутся под одну гребенку. Некоторые молодые епископы, получившие кафедры в результате разукрупнения епархий, обязуют свои приходы покупать продукции на 10 тыс., 20 тыс., а порой и 30 тыс. рублей. Таким образом, можно довольно условно, но все-таки посчитать доход от одной епархии в месяц.

Поскольку новые епархии имеют в среднем по 100 приходов и каждый должен выкупить продукции примерно на 20 тыс. рублей, то в месяц только от реализации склада епархия имеет 2 млн рублей, или 24 млн в год. Но это всего лишь одна пятая — одна шестая всех доходов епархии.

Налог на церковь

Ежегодно каждый приход должен выплатить некую сумму «на содержание епархии». Иногда она фиксированная, например 70 тыс. рублей в месяц, иногда это процент от всех средств храма. Так, в Московской областной епархии этот «налог» составляет 20 % для действующего и 10 % для строящегося храма.

Возьмем деревенско-поселковый приход с месячными отчислениями 20 тыс. рублей. Это 240 тыс. в год. Если эту — довольно условную, потому что заниженную — цифру умножить на примерное количество приходов, а их в Московской епархии около 1100, то получим цифру 246 млн рублей.

Но Московская епархия — не показатель. По размеру она вполне сопоставима с какой-нибудь поместной церковью. К примеру, у православной церкви в Америке вдвое меньше приходов.

Поэтому логичнее сумму ежегодных отчислений умножить на 100 — стандартное количество приходов в разукрупненной епархии. Таким образом, у нас получится, что в год таковая помимо доходов от реализации церковных товаров получает еще 24 млн рублей. Итого только с этих двух источников доходов епархия получает в год 48 млн рублей.

Безобразное образование

Еще одна статья расходов каждого настоятеля — выплаты на содержание семинарий и других духовных учебных заведений. Они составляют около 40 % от годовой выплаты на епархию. При епархиальных выплатах в 20 тыс. рублей на семинарию приход будет отчислять около 8 тыс. Таким образом, в год отчисления с прихода составят 96 тыс. рублей, а со всех церквей разукрупненной епархии — 9,6 млн рублей.

Поскольку все разукрупненные епархии входят в состав митрополий, а семинарии действуют при митрополичьих кафедрах, смело умножаем эту сумму на 3 — по среднему числу епархий в митрополии. Итого годовой «бюджет» провинциальной семинарии составляет 28 млн 800 тыс. рублей.

Если учесть, что государство в год тратит на студента-бюджетника около 60 тыс. рублей, то в провинциальной семинарии с таким бюджетом единовременно должны учиться около 470 человек. Однако даже в главном учебном заведении Русской православной церкви —Московской духовной академии— на очной форме обучения находятся всего около 490 слушателей. А это означает, что собираемые с приходов средства на образование — это лишь очередной побор в пользу епархии.

Преподаватели семинарий получают символическую зарплату, слушатели — символическую стипендию. Трапеза семинаристов проста, как монастырская. Зачастую она приготовлена руками самих семинаристов. Затраты на содержание духовных учебных заведений не облагаются государственными налогами, в то время как в сумму, которую тратит государство на обучение студента, уже заложены все сборы.

Семинария обходится гораздо дешевле, чем та сумма, которую на нее собирают в епархии. Поэтому к уже рассчитанному годовому доходу в 48 млн рублей добавляем еще 9,8 млн, получая таким образом 57,8 млн рублей годового епархиального дохода.

Подарки деду морозу

Спикеры Патриархии объясняли необходимость разукрупнения епархий тем, что епископ сможет регулярно, не реже чем раз в два года, посещать каждый приход. Однако только в понимании неискушенного человека подобные визиты — праздничное и радостное событие.

Каждый раз, когда епископ приезжает на приход, настоятель обязан сделать ему подарок, и это не букет цветов и коробка конфет. Бывало так, что батюшка, вложивший в конверт 20 тыс. рублей для владыки, получал этим конвертом в алтаре по рылу. Князю церкви положен достойный подарок.

А ведь епископ приезжает не один, его сопровождает или секретарь епархии, или благочинный, протодьякон и несколько иподьяконов — молодых ребят, прислуживающих владыке.

Посчитаем. Владыка — не менее 40 тыс., 15–20 тыс. благочинному или секретарю, чтобы не выискивал в храме висящей паутины и не указывал на нее епископу.

10 тыс. — протодьякону. По 3 тыс. — иподьяконам, которых от трех до пяти штук. Итого визит владыки в чистом денежном эквиваленте обходится приходу в 80–85 тыс. минимум!

Богатый городской храм заплатит за все это раза в три больше.

Также приезд владыки влечет за собой обильный и деликатесный стол на много персон, что вполне сопоставимо по сумме с прямыми денежными подарками. Итак, если владыка объезжает за год около 60 приходов своей епархии, то он как минимум получает с этого около 2,5 млн рублей.

Но это далеко не все подарки, которые получает владыка от своей паствы, при этом паства, покупающая свечки и заказывающая молебны, зачастую даже не догадывается, насколько сильно она любит своего епископа.

Каждый епископ — человек с богатой биографией. У него есть день рождения и день тезоименитства (день ангела. — Прим. ред.), есть день диаконской, день священнической, день, в конце концов, епископской хиротонии. Есть день, когда владыка был назначен в данную епархию, а еще у всех этих дней бывают юбилейные даты. А это только увеличивает сумму выплаты, которые каждый храм должен направить в качестве поздравления владыке.

Если сильно занизить годовую сумму выплат на подарки преосвященному со среднего храма и обозначить ее как 50 тыс. рублей в год, получится, что владыка ежегодно получает в качестве подарка от епархии еще 5 млн рублей. Но на этом изобретательность наших владык не заканчивается. Каждый из них во время своего духовного образования знакомился с таким предметом, как сектоведение. И в рамках этого предмета имеет знания о том, как осуществляет свою деятельность секта «Свидетели Иеговы».

Одним из основных видов деятельности руководства этой секты многие десятилетия остается издание журнала «Сторожевая башня». Достойно особого внимания то, что члены секты обязаны выкупать весь тираж этого журнала, чтобы бесплатно раздавать его во время вербовки новых членов секты. Руководству «Свидетелей Иеговы» практически все равно, что написано в журнале, стопроцентная раскупаемость гарантирована.

Этот опыт приглянулся и многим епископам Русской православной церкви. Вследствие этого очень многие епархии обзавелись «Епархиальными вестниками» и прочей периодикой.

К примеру, в Московской области действовала такая система: каждый настоятель должен выкупить энное количество «Вестников». Допустим, 20 штук. Цена каждого — 240 рублей. За раз — 4,8 тыс. рублей. Выходит «Вестник» два раза в месяц, итого 57,6 тыс. рублей в год. Со всей Московской епархии журнал приносил немногим меньше 70 млн рублей в год.

Какое светское издание покажет вам такой доход при шести выпусках в год?

В епархии поменьше доход от периодики составит порядка 5,7 млн рублей. И все это без налогов, без серьезных зарплат авторам, по льготным типографским ценам (в любом областном центре найдется хозяин типографии, готовый предоставить для благого дела серьезную скидку), почти даром.

Некоторые священники пытаются поставить эти издания на реализацию в церковных лавках, но в лучшем случае прихожане приобретают считанные единицы этой периодики. И духовенство воспринимает распространение духовной макулатуры как очередной епархиальный оброк.

В городе Москве существует еще один способ сбора средств с приходов. Каждый священник, если он моложе 55 лет, если не имеет ученой степени или не является преподавателем духовного учебного заведения, раз в пять лет должен пройти курсы повышения квалификации. Проводятся они в семинарии Новоспасского монастыря. По данным на 2013 год, количество священнослужителей города Москвы составляло 1,5 тыс. человек. Таким образом, с учетом тех, кто освобождается от обязательного посещения занятий, в год курсы повышения квалификации должны пройти около 250 человек.

Напомним, что каждый приход отчисляет средства на духовные школы. Но при этом каждый священник должен оплатить это обучение. Стоимость курсов — 10 тыс. рублей. Итого курсы приносят Московской городской епархии аккуратно 2,5 млн рублей.

На официальном сайте Патриархии выложены документы, в которых говорится о том, что практика переаттестации и повышения квалификации духовенства будет распространяться на всю Россию. А это значит, что приходам надо готовиться к новым расходам.

Если продолжить подсчет доходной части «бюджета» разукрупненной епархии, примерно в 100 приходов, то получится, что на подарки «преосвященному» с такой епархии в год причитается чуть больше 13 млн рублей, а в совокупности с предыдущими цифрами общий доход составит свыше 70 млн рублей.

Выгорание или выжигание?

Неудивительно, что в так называемой светской православной прессе все чаще поднимается тема выгорания священников. Горел-горел батюшка светлой верой, желанием восстановить приход, воцерковить как можно больше людей, нести с ними в мир свет христианской любви: заботиться о сиротах, поддерживать стариков, ухаживать за больными. А потом раз — и все. Нет этого горения. Машет кадилом на автомате. Говорит проповеди, исповедует, но, что называется, без энтузиазма.

Оценки этого довольно частого и печального явления у церковных спикеров разные. Кто-то говорит, мол, это нормальное явление, люди устают, в том числе устают и священники. Кто-то находит, что это полезное явление, поскольку оно знаменует собой разрушение иллюзий. Кто-то, напротив, осуждает, говоря, что если в душе истинная вера в Христа Воскресшего, ни о каком выгорании не может быть и речи, а те, кто выгорел, — просто никогда по-настоящему и не верили.

Однако достаточно внимательно присмотреться к тому, в каких — прежде всего моральных — условиях вынуждено служить приходское духовенство, чтобы понять, что жажда христианского служения у духовенства не выгорает, а выжигается епископатом.

Ведь разукрупнение епархий, о котором подробно рассказывалось в прошлом номере «Совершенно секретно», помимо прочего еще преследовало цель увеличить общую сумму отчислений в центр. Как в сказке про мужика, захотевшего сшить из одной овчины семь шапок. Ведь из тех средств, которые епископ выкачивает из приходов, он в свою очередь обязан передавать в Патриархию немалую долю. Ему ведь тоже не хочется оказаться епископом за Полярным кругом.

Среди примеров того, как Патриархия умышленно или случайно душит приходское духовенство, стоит вспомнить слова о. Всеволода Чаплина о том, что церкви «приличествует обладать… достаточными знаками материальных возможностей, чтобы на равных говорить с теми, кто «встречает по одежке»…

Думал ли о последствиях отец Всеволод, когда произносил эти слова, или нет, но после того как они были опубликованы, один приходской священник пришел к своему постоянному спонсору — срочно понадобились деньги на ремонт церковной крыши. Спонсор выслушал священника и говорит: «А чего ты у меня просишь? Чаплин же ваш сказал, что церкви надо на равных разговаривать с людьми, обладающими капиталом. Зачем у меня просить — равные у равных не просят».

Так благодаря словам председателя Синодального отдела по взаимоотношениям церкви и общества один приход лишился одного попечителя…

Комбинат ритуальных услуг

С самого начала 1990 х годов церковь постоянно твердит обществу: для того чтобы быть христианином, недостаточно креститься, недостаточно венчаться. Надо жить христианской, а значит, церковной жизнью. И довольно серьезная часть общества с этим согласилась, согласилась пересмотреть все основы своего бытия, направить свои усилия к достижению идеала. Священник для многих верующих людей перестал быть далекой и неприступной фигурой. Священник стал частью жизни православного мирянина.

И когда неожиданно настоятель храма, который долгие годы восстанавливал церковь, собирал вокруг себя верующих, одним росчерком пера отправляется на отдаленный приход без всяких объяснений причин, мирянин начинает чувствовать себя не только униженным и оскорбленным, мирянин понимает, что священноначалие его просто не замечает.

Лев в саванне не замечает травы, по которой ходит, его интересуют антилопы, которых он ест. И вот такой травой постепенно начинают чувствовать себя в церкви миряне. В старообрядческой церкви во многих поместных церквях епископ не имеет права самовольно перевести священника с прихода, порой духовенство епархии совместно с мирянами предлагают предстоятелю церкви кандидатов в епископы, и предстоятель выбирает нового архиерея не из тех, кого ему хочется, а из тех, кого ему предлагают верующие.

То есть миряне многих поместных церквей не просто активно участвуют в жизни своих общин, но и серьезно на нее влияют. В Русской православной церкви мирянин — что трава в саванне: он нужен, чтобы накормить антилопу, которую потом сожрет лев.

Все отчисления в епархию, которые мы так скрупулезно подсчитывали, — это не подсчет денег епископов, которые, выходя на покой, покупают себе виллы за границей, как это сделал бывший митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Владимир (Котляров), который ныне живет в собственном особняке в Израиле. Это был подсчет тех денег, которые простые христиане, приходя в храм, оставляют в виде пожертвований на церковь. Притом что основная масса средств, основная энергия церкви как организации — это миряне, мирянам в церкви уготована роль статистов, маленьких безликих человечков, самая главная часть которых — кошелек.

В современной церкви выгорают не только священники, выгорают и миряне. Рано или поздно каждый понимает, что все, что делается в церкви за деньги, будь то поминовение живых или усопших на проскомидии, молебны, панихиды, — практически все можно оплатить в обход свечного ящика. Достаточно просто перед службой передать священнику записку с купюрой, и твоя 1 тыс. рублей не окажется в круговороте отчислений в епархию и далее в Патриархию.

Церковь долго доказывала миру, что она не комбинат ритуальных услуг, на словах. Многие этому поверили. И сейчас, когда главным мерилом добросовестного служения священника стало то, сколько денег он передал епископу, довольно многие миряне не могут принять такой ситуации.

И церковь, которая в течение последних лет все чаще и чаще делом доказывает, что она хочет стать комбинатом ритуальных услуг, просто выталкивает из своей среды тех, кто мог бы принести церкви много пользы, поднимая ее статус в глазах общества.

«По плодам их узнаете их», — сказал Христос.

Это приговор не только каждому человеку лично, но и всем человеческим организациям и структурам. Если воля направлена на развитие православной школы, православного высшего образования, на создание действительно христианского общества, на заботу о народе, населяющем страну, то все финансовые потоки, которые аккумулируются в руках иерархов Русской православной церкви, должны были бы за последние 20 лет принести ощутимые плоды.

Мы бы видели влиятельную православную прессу, престижные гимназии, христианские вузы, в которые стремятся не только абитуриенты, но и преподаватели. Видели бы не отдельных подвижников-священников, усыновляющих по 60 детей, а системную заботу церкви об обездоленных детях. Но мы видим только золотые купола и шикарные резиденции, дорогие машины и апломб быть в числе сильных мира сего. А это значит, что большая часть денег, которые получает церковь, идут ей во вред.

Источник -http://www.rospres.com/showbiz/16089/

Добавлено Георгий Садков в Общество в 11.06.2015