Константин Семин. Кошки-мышки. Навальный и классический конфликт богатых и сверхбогатых

Снисходительно-насмешливое отношение к Навальному – это признак близорукости или слепоты. Можно, конечно, считать его и кремлевской, и американской марионеткой. Пусть так. Но ведь плоха та мышка, которая не мечтает стать кошкой. Особенно если у мышки развиты инстинкты, если она понимает, как правильно дергать кошку за усы. Особенно если у кошки не всё в порядке со здоровьем и координацией движений.

В какой-то момент может оказаться, что мышка кошке уже не по зубам.

Навальный представляет интересы мелкой, средней и не очень крупной буржуазии – всех тех, кто и раньше был недоволен, но молчал. А теперь готов делегировать своё право возмущаться пронырливому адвокату.

Это классический бунт зажиточных против богатых. Или богатых против очень богатых. Богатые понимают, что одолеть очень богатых можно только с помощью бедных. То есть с помощью большинства населения. Поэтому обе буржуазные фаланги и начинают понемногу оперировать категориями, связанными с социальной справедливостью, заимствовать ранее запретные инструменты из арсенала левых.

Чем выше накал противостояния, чем меньше корма под ногами у буржуазии, тем чаще будут пускаться в ход такие лозунги.

Да, мышка обладает определенным иммунитетом. Что именно обеспечивает этот иммунитет – жесткий ультиматум «международных партнеров» или короткий зубатовский поводок, в сущности неважно. Там, где другим нельзя, где другие «уезжают» года на 4, Навальному можно. Значит, либо сам Навальный необходим буржуазии, либо его активность – проявление вынужденного (и временного) компромисса между отечественной и иностранной олигархиями.

Тем не менее образовавшийся временной зазор команда Навального использует с большой выгодой. На неё работают хорошо подкованные ребята, способные обходить «кошку» на поворотах, наносить ей чувствительные тактические удары.

Такова, например, идея выводить людей на митинги протеста по официальным праздникам. Это радикально усложняет стоящую перед кошкой задачу, рассеивает внимание, сводит кошку с ума. Как в праздник отличить лояльных от нелояльных? Нет такого фильтра, который позволял бы сортировать толпу или сканировать мысли. А если перепутать и перегнуть палку, то пострадавшие лояльные обязательно примкнут к нелояльным. Поэтому никто так не заинтересован в потасовках и столкновениях, как мышка. Поэтому никто так не боится потасовок и столкновений, как кошка. Любая схватка сейчас – когда время упущено – работает на мышку, а не на кошку.

 

Другое измерение этой драки – информационное. Неповоротливая олигархическая кошка очень долго считала, что её монополии на распространение информации ничто не угрожает. А поскольку в планах у кошки было примкнуть к стае прожорливых «международных» котов (откуда её в конце концов с визгом вышвырнули), кошка – по мировой моде – занималась распространением у себя дома широкополосного Интернета. Наплевав на всё, кошка внедряла твиттер в каждую деревню. То есть своими руками обустраивала себе могилу.

Внезапно оказалось, что в стране существует параллельное, не подконтрольное кошке массовое телевещание. И если по этому второму ящику вдруг начинает выступать мышка, то кошка решительно ничего не может с этим поделать. Выдернуть штепсель из розетки кошка боится – это лишит её последнего, эфемерного шанса на примирение с «международной стаей». Выходит, и здесь мышка умело пользуется сковывающими кошку противоречиями. Кошка же приходит в ярость и совершает ошибку за ошибкой.

Признаки нервозности легко перечислить. Это и попытки умаслить дегенератов-блогеров, предоставив им думскую трибуну. Это и перчатки, разбрасываемые олигархами в ютубе – причем встрепенулись не только сверхкрупные птицы, но даже региональные бароны вроде Толи Быкова. Это и кадровая чехарда, и постоянная смена курса в информационной политике.

По логике событий – если кошка не очнется и не начнет думать на 3-4 хода быстрее, чем мышка, то в какой-то момент начнется миграция высокопоставленных сторонников из лагеря кошки в лагерь мышки. А дальше будет непременно объявлено, что кошка – более не кошка, что новой кошкой является мышка.

Разумеется, мышка может рассчитывать и рассчитывает на внешнюю поддержку. Не только в виде информационного сопровождения, но и в виде синхронизированных с действиями мышки обострений: военной обстановки на Донбассе или в Сирии; экономической обстановки (например, на валютном рынке).

 

Теоретически выбить из-под мышки почву можно только одним способом: бить мышку слева, отобрав у неё лозунги борьбы за социальную справедливость и начав (пока не поздно) зримо воплощать в жизнь эти лозунги. А именно:

– национализировать крупнейшие капиталы и собственность;

– объявить мораторий на приватизацию государственного имущества;

– отправлять за решетку криминальных олигархов;

– ввести валютный контроль и прекратить банковские спекуляции;

– восстановить государственное планирование;

– объявить полную информационную мобилизацию;

– начать войну с расхитителями государственной собственности.

Впрочем понятно, что комплекс таких фантастических мер для кошки абсолютно неприемлем, поскольку означает тотальное перерождение кошки. Этих мер кошка боится даже больше, чем собственно мышки. Кошка скорее усядется с мышкой за стол переговоров или даже сформирует с ней коалиционное правитель

иСТОЧНИК -http://publizist.ru/blogs/109504/18859/-«>http://publizist.ru/blogs/109504/18859/-

Добавлено Админ. сайта в Общество в 01.06.2017