М. Хазин. Система «сдержек и противовесов» Путина начинает меняться на глазах

Я несколько лет не писал прогноз для России. Прежде всего потому, что особого смысла не было — ничего не менялось, основные тенденции продолжали свое действие, никаких изменений не было заметно. Сегодня ситуация стала меняться — и это требует нового прогноза.

В нем не будет анализа прогноза предыдущего — слишком много времени прошло, так что этот проект начинается с нуля (в отличие от прогноза мировой экономики). Но некоторые аспекты, отмеченные в предыдущих прогнозах, я все-таки озвучу.

Начнем мы с описания российской элиты. Возникла она в процессе распада позднесоциалистического общества в рамках решения двух основных задач, которые поставили перед собой довольно большие группы населения, от организованной преступности до нижней и средней номенклатуры. Задачи эти: добиться полной ликвидации ответственности перед обществом и обеспечить передачу своего статуса (и накопленных богатств) по наследству. Вторая задача была решена введением частной собственности, первая — путем ликвидации всех более или менее дееспособных институтов государства.

С конца 90-х годов, когда стало понятно, что совсем без институтов государство существовать не может (и встала проблема сохранения украденных в процессе приватизации богатств), политика элиты была несколько изменена. В частности, были приняты некие общие правила (например, запрет на апелляцию к обществу при решении внутриэлитных споров). И в процессе адаптации этих правил необходимо было найти арбитра, который не только мог бы решать вопросы между различными членами элиты, но и объяснял бы, какие действия в рамках управления активами соответствуют интересам элиты в целом, а какие — нет.

Поиск арбитра занял некоторое время, которое, впрочем, было использовано с целью — начался процесс внедрения в элиту части силовиков, которые не только стабилизировали структуру элиты, но и стали тем инструментом, который позволил отслеживать и реализовывать решения арбитража. А потом, наконец, была выбрана и фигура арбитра, который уже решал аналогичные проблемы в криминальной столице России 90-х годов — городе Санкт-Петербурге.

Он не просто пришел во власть, но и принес в нее ту концепцию места России в мире, с которой он вырос. Концепцию эту, происхождение которой ведется с конца 50-х годов как минимум, и которая, скорее всего, была внедрена в руководство СССР усилиями Куусинена, состояла в идеях конвергенции, то есть сближения элит Запада и СССР. До прихода к власти Путина элиты России вообще не думали о судьбах страны — в лучшем случае, они рассматривали себя на позиции гауляйтеров Запада — главное было наворовать побольше, спрятать наворованное на том же Западе и продолжать эту нехитрую комбинацию до тех пор, пока она продолжалась. Типичный пример такого поведения — нынешняя элита Украины. Путин эту ситуацию изменил.

Отметим, что исчезновение из элиты Березовского, Гусинского и Ходорковского не было личным решением Путина — это был элитный консенсус. Из элиты изгонялись те, кто категорически отказывался признавать какие-то правила. В некотором смысле, эти люди, которые только что избавились от гнета государства в части необходимости исполнения законов и правил, категорически отказывались надевать на себя новое ярмо, пусть и добровольно и в очень узких рамках. Другим это активно не понравилось, в том числе и потому, что далеко не у всех были такие ресурсы защиты, как у перечисленной «тройки» — а потому элитный консенсус тут был достигнут.

Более того, Путин даже сумел придать «делу Ходорковского» дополнительный подтекст — он использовал его как инструмент, которым заставил олигархов 90-х платить налоги. На Украине, на которой никакого аналога «дела Ходорковского» не было, олигархи налоги так и не платят, результат налицо. Но сейчас нужно сделать небольшое отступление.

Приход к власти Путина совпал с приходом в США к власти жесткого имперца-республиканца Буша-мл., и, довольно быстро произошли события 11 сентября 2001 года. С точки зрения внутриамериканской это было начало экономического кризиса (я уже говорил не раз, что мое предупреждение 10 сентября 2001 года было связано с тем, что власти США не могли признать крайне плохие экономические итоги лета и должны были искать внешние поводы, на которые можно было бы свалить ситуацию), но Буш реально нуждался в союзниках, поскольку ему нужно было принимать решения (война в Ираке), которые не были одобрены мировым сообществом.

Если Клинтон рассматривал современную ему российскую элиту как неотесанных туземцев, которым можно дать бусы и камешки в обмен на подписание любых бумаг («Сахалин-2» тому пример), то Буш был готов на какое-то время признать некие права Путина и России — поскольку первоочередными для него были другие задачи. Да и понимание энергетических проблем мира у него с Путиным было похожим. Да и Ходорковский своими шашнями с Китаем Буша тоже раздражал. И по этой причине Путин на достаточно длительный срок получил «карт-бланш» не только внутри, но и, относительно, вне страны. Тем не менее, его внешнеполитическая активность жестко ограничивалась — как сказала однажды госсекретарь США Кандолиза Райс: «Интересы России заканчиваются за ее границами».

В общем, за два срока идею конвергенции Путин российской элите вменил, после чего радостно ушел со своего поста. «Я работал как раб на галерах» — это не поэтическое преувеличение, а реальное понимание вопроса: наемный менеджер, отработавший два срока, решил выйти в отставку. Он провел внутри элиты кастинг, она выбрала из силовика и либерала Медведева, который и был проведен в президенты. А вот дальше начались проблемы…

Которые были связаны с экономикой. Кризис 2008 года оказался для элиты крайне неприятен, чем-то рулить она была неспособна изначально (управления без ответственности не бывает, а ответственность отметалась железной рукой), финансовые потоки резко сократились, соответственно, роль арбитража резко возросла, а Медведев оказался явно неспособен что-то сделать. Некоторое улучшение 2009-11 годов было, все-таки, недостаточно серьезным, в результате, элита обратилась к Путину с просьбой о возврате. Точнее, часть элиты.

Наиболее оголтело коллаборационно-ориентированная часть (которую возглавляли и координировали Волошин-Юмашев), которой даже идея конвергенции казалась слишком самостоятельной и которая категорически отказывалась брать на себя ответственность хоть за что-то в стране (в частности, их вполне устраивало исполнение инструкций МВФ в части определения экономической политики правительства), возврата Путина не хотела. И устроила так называемый «болотный» процесс, целью которого являлось поставить под сомнение результаты президентских выборов в стране.

Как мы знаем, «болотный» проект успеха не достиг, сам Путин не просто вернулся на пост президента, но и вернулся на совершенно иных, чем в 2000 году условиях. Тогда он имел мандат от элиты, то есть был наемным управляющим, не имеющим возможности что-то принципиально менять в правилах игры. Отмечу, что я пока ничего не говорю о его личных желаниях — речь идет только о возможностях. После 2012 года ситуация изменилась принципиально — Путин получил мандат уже от народа и теперь имеет право на принципиальные изменения правил.

Потребность в таких изменениях есть, причем очень сильная. Здесь я сошлюсь на анализ Андрея Фурсова, сделанный несколько лет назад. Дело в том, что Россия в своей истории несколько раз стояла в крайне сложной ситуации, когда настоятельная потребность в модернизации сталкивалась с категорическим нежеланием некоторой правящей группы эту самую модернизацию проводить. С учетом специфики государственного устройства России, унаследованной от Ромейской империи, Византии, в которой сакральный глава государства выступает защитником народа против правящей верхушки, именно этот самый легитимный глава должен был любой ценой решать задачу модернизации. И за прошедшие века накопился некий опыт.

Первая модернизация — XVI век. Западная Европа уже сделала выбор — запрет на ссудный процент отменен, начинается строительство капитализма, эпоха научно-технического прогресса. У нас же консервативная олигархия, обобщенное имя которой — Рюриковичи, жестко ограничивают любые попытки модернизации. Именно это является причиной появления опричнины и давления Ивана Грозного на элиты. Отмечу, что в народе он остался фигурой сугубо позитивной. Поскольку полностью укладывался в византийский стандарт.

Реформы Ивана Грозного успехом не завершились. Чуть было не довел их до позитивного результата Борис Годунов (который, по мнению многих историков, был самым выдающимся администратором во главе нашей страны), однако его смерть оборвала реформы, и Рюриковичи взяли реванш. Я, кстати, не исключаю, что выбор Михаила Романова на царство было следствием общей позиции русского общества после краткосрочного правления Василия Шуйского: кто угодно, только больше не Рюрикович.

Реформы Ивана Грозного были завершены (относительно) только Петром I, причем, в условиях уже серьезного отставания и сильного цейтнота, они оказались настолько жесткими, что население нашей страны по их итогам сократилось. Да и сам Петр вошел в народную память под именем Антихриста.

Следующий раз проблемы возникли во второй половине XIX века. Тут уже главным противником перемен были правящие феодальные группы (условные «великие князья»), которые довели страну до революций февраля и октября 1917 года. Но поскольку главную модернизационную проблему революции решить не могли, она снова возникла, в начале 20-х годов прошлого века. Тут в качестве консервативной оппозиции реформ выступали «старые большевики», которые хотели получать удовольствие от жизни, а не надрывать жилы ради страны. В роли лидера здесь выступил Сталин (и именно в процессе этих реформ он и выдвинулся в сакрального лидера) и его работа завершилась полным успехом. Отмечу, что по тому же византийскому образцу: лидер с народом против элитной верхушки.

А вот в 80-е годы прошлого века проблема возобновилась. Теоретически, решать ее надо было по византийским рецептам, то есть выдвигать лидера, который, оперевшись на народ, боролся бы с зажравшейся и отказавшейся от движения вперед номенклатурой и торговой мафией. Причем тогда ресурсы на это были — это показал опыт Белоруссии последних 20 лет. Однако вместо этого была произведена номенклатурная революция, первые секретари союзных республик договорились о разделе страны и произошло то, что произошло.

Если бы элита «Западного» глобального проекта могла бы реализовывать свои планы так, как они писались в 80-е — 90-е годы, проблем бы не было — рано или поздно Россия была бы утилизирована. Но начался кризис, и в результате мы получили довольно сложную геополитическую конфигурацию, с которой никак не можем разобраться. И здесь я начну собственно прогнозную часть с главного внутрироссийского конфликта.

Современная Россия состоит из трех основных группировок. Первая — либерально-семейная, лидерами которой, условно, являются Волошин, Юмашев, Чубайс и Кудрин, а основу составляют олигархи первого призыва, получившие основные бенефиты от приватизации, неуплаты налогов, коррупции и рейдерства. Условное их наименование — «либералы». Их основная проблема — бизнес, как таковой, у них убыточен, получать бюджетные преференции все сложнее, схватка за ресурсы, которые остались в стране, все усиливается, уровень легализации капиталов на Западе все время падает. Варианты действия: воевать с Путиным и возвращать ситуацию в 90-е годы, становиться «гауляйтерами» «Западного» проекта; пытаться «отжать» альтернативные группировки; плюнуть и сбежать на Запад. Вероятность последнего варианта все время падает, поскольку им уже неоднократно объясняли, что олигархами и вообще, хоть сколько-нибудь значимыми фигурами они уже не будут. А поскольку и бизнесом они, за редким исключением, заниматься не могут, то эмиграция может закончиться и нищенствованием.

Эта группа практически полностью контролирует экономическую и финансовую политику страны, причем ее чиновная часть практически напрямую «окормляется» мировой финансовой элитой (через МВФ). Отмечу, что мировая финансовая элита — это только часть общей элиты «Западного» глобального проекта, однако именно эта часть последние 100 лет (после создания ФРС) доминировала в части определения финансовой и экономической политики. «Либералы» в России — принципиальный противник любого развития (поскольку это противоречит интересам элиты «Западного» проекта и практически наверняка приведет к «вымыванию» представителей этой группы из управленческой элиты), и уже довольно давно собственной политической повестки дня не имеет. Очень хорошо это было видно на очередном Красноярском экономическом форуме.

Вторая группа — силовики и олигархи второго поколения, 2000-х годов. У них нет столь откровенных лидеров, скорее, тут имеет место сложное коллективное руководство. Для них тоже есть несколько вариантов действий. Можно какое-то время «отжимать» «либеральных» олигархов и бизнесменов, переводя их на роль политических эмигрантов, что дает им некоторую защиту на Западе. Правда, относительную, и только под политическую активность (Ходорковский). Но этот путь явно ограничен во времени.
Вариант второй — установление жесткой автаркии и превращение России в тотальную диктатуру. В некотором смысле, это ускоренный предыдущий вариант, смысл которого состоит в том, что если Запад ожидает тотальный кризис, то главное — выжить до того, как он произойдет. Поскольку представителей «либералов» достаточно резонно подозревают в том, что они представляют интересы именно Запада, то их нужно как можно быстрее отстранить от власти, поскольку они ослабляют Россию в преддверии кризиса — выполняя программу поддержки долларовой экономики, вменяемой МВФ.

Позитивная часть программы состоит в перехвате финансовых потоков со стороны «либералов» (что примерно вдвое увеличивает ресурс этой группы) в рамках групповых интересов и силовой модернизации экономики по образцам довоенной индустриализации. Откуда взять необходимый ресурс и кто будет реализовывать соответствующие программы — не очень ясно. Одно понятно — сами «силовики» соответствующие программы реализовать не смогут, им придется свою группу поддержки существенно увеличивать, в первую очередь, создавая, практически с нуля, управленческую элиту страны на всех уровнях. Собственно, как это и было сделано в 30-е годы.

Третья группа, значение которой не следует преуменьшать — это региональные элиты, в первую очередь, национальные. Они уже не хотят программы 80-х на раздел страны (поскольку видят результаты реформ в бывших республиках СССР), и в этом смысле готовы поддержать любую сильную власть в Москве. Теоретически, более склонны поддерживать «силовиков» (поскольку «либералы» угрожают распадом страны и повышением уровня нестабильности), но будут отчаянно бороться за привилегии и доступ к бюджетным средствам. В любом случае, это серьезный ресурс лидера страны в процессе построения системы сдержек и противовесов.

Все остальные силы в России («левые», монархисты, русские националисты и пр.) сильно маргинализированы и не имеют никаких ресурсов для усиления своей позиции. Единственное исключение — патриотические силы, которые очень усилились по итогам событий на Украине. Они, правда, пока не выдвинули общепризнанных лидеров, но на среднем уровне «силовиков» (да и в молодежной части «либералов») резко усилились. Если экономическая ситуация в стране будет сильно и быстро ухудшаться, не исключено, что именно эта группа предъявит новый дискурс, в рамках которого и будет определяться политическая конфигурация в стране.

В мире ситуация еще более сложная. После «дела Стросс-Кана» произошел раскол мировой финансовой элиты, что поставило под угрозу всю судьбу «Западного» глобального проекта. Дело в том, что, как это следует из нашей теории, ресурс развития капитализма исчерпан, в результате, у «Западного» проекта отсутствует подкрепленная ресурсами позитивная программа. Это ведет к резкому росту антиамериканских настроений в мире и постепенному приходу к власти в различных странах априори жестко относящихся к США контрэлит. И хотя они, теоретически, не готовы полностью разрушать сложившуюся систему, однако поскольку ресурсов на передел финансовых потоков у США нет, им придется сложно. Особенно, после ускорения экономического кризиса.

В реальности, элита «Западного» проекта разделилась на несколько групп, которые довольно жестко конкурируют друг с другом, поскольку с учетом последствий кризиса, места «у кормушки» для всех нет. Грубо говоря, таких групп три. Первая — это та часть элиты, которая не может отказаться от современной финансовой системы, основанной на эмиссии. Это крупнейшие банки и финансовые институты, мировая бюрократия, как финансовая, так и политическая, часть элиты национальных государств (не США). Их положение совсем плохое, особенно после того, как не удалось провести своего человека (Саммерса) на пост руководителя ФРС. Отмечу, что именно эта группа управляет российской «либеральной» управленческой группой. Все чиновники правительства, ЦБ, экспертных групп, близких к ВШЭ, РЭШ, институту Гайдара — это представители этой группы. Разумеется, имеющие в ней крайне низкий вес.

Вторая группа — это та часть, которая завязана на национальную элиту США. У них есть два позитивных проекта, так сказать, «программа максимум» и «программа минимум». Первая — это попытка реализовать программу создания зоны свободной торговли между США и Евросоюзом, обрушив весь остальной мир в тотальный хаос. Эта программа (условно ее можно назвать «Град на холме»), теоретически, позволит сохранить уровень жизни «золотого» полумиллиарда (США и несколько стран Западной Европы) и доминирование в мире элиты «Западного» проекта.

Главное преимущество этого сценария — за счет ресурса довольно богатых жителей ЕС он позволит сохранить «средний класс» в США, то есть позволит не менять социально-политическую модель США. Но если события будут развиваться наихудшим образом, есть и запасной вариант.

Если этот проект не реализуется (у меня есть свое мнение на этот счет, но здесь его обсуждать не совсем правильно), то остается вариант распада мира на валютные зоны, в том числе долларовую, во главе с США, и евровую, в которую будет входить Западная Европа. При этом неизбежна серьезная технологическая деградация и колоссальное падение жизненного уровня населения, так что, разумеется, этого сценария хотелось бы избежать.

Третья группа — это та часть мировой финансовой элиты (напомню, самой крупной и богатой, но, все-таки, части элиты «Западного» глобального проекта), которая не связана напрямую с США. Ее основа — финансовая часть бывшей Британской империи, которую обычно связывают с именем Ротшильдов. Косвенные данные показывают, что главный позитивный проект этой группы — как раз распад мира на валютные эмиссионные зоны, причем она планирует занять место расчетной системы между этими зонами. Ее не устраивает вариант «града на холме», поскольку в этом случае ее позиции резко ослабляются. Именно по этой причине эта группа ищет контакты среди «силовиков» в России, активно поддерживая действия, направленные на создание рублевой финансовой системы и евразийскую интеграцию — то есть создание условно рублевой региональной финансовой системы.

Исходя из описанного расклада, можно уже объяснить практически все тенденции, происходящие в России. «Либералы» довели российскую экономику до кризиса, спад начался еще в конце 2012 года. Однако мировой финансовой системе нужны ресурсы (эмиссию американские бюрократы постепенно «закрыли»), по этой причине ЦБ и правительство России (Минфин, в первую очередь) продолжают активно стимулировать вывод капитала, размещение наших резервов в долларовых активах (отдавая себе отчет в том, что есть серьезные шансы не получить эти деньги назад). При этом они жутко боятся, что их отстранят от власти, поскольку альтернативных бюджетных и административных ресурсов у них нет — в этом случае они потеряют все свои активы в России в течение года-двух, а на Западе, в отсутствие поддержки России, их раскулачат в течении нескольких лет.

С точки зрения интересов страны (и позиции человека, имеющего мандат от народа), Путин должен был бы зачистить либералов уже довольно давно. Одно их отношение к «майским» указам чего стоит! Однако есть еще политическая целесообразность — поскольку во власти всего две активные группировки, ликвидация «либералов» автоматически ставит Путина в полную зависимость от «силовиков». Что, почти автоматически, лишает его какой-бы то ни было свободы, в том числе в части выполнения своего мандата перед народом.

Я думаю, что именно эта причина останавливает Путина в части наказания «либеральных» чиновников за их откровенное вредительство. Кроме того, увольнение «либералов», фактически, означает резкое усиление антиамериканской линии, приход к власти контрэлиты, открытое противостояние с США. Мы к этому явно не готовы — прежде всего, экономически. Угрозы реальных санкций висят довольно серьезно — а у нас есть жуткие слабости в экономике, например, у нас нет семенного зерна, нет племенных хозяйств, даже яиц нет, из которых бройлеры вылупляются … В такой ситуации резкие движения могут привести к крайне серьезным проблемам.

Собственно, последние годы ситуация как раз и выражалась в том, что «либералы» и «силовики» дрались за административные полномочия, последние по мелочи выигрывали, первые отбивались, в общем, жизнь шла более или менее спокойно. При этом уровень конфликта все время нарастал, как по причинам внешнего давления (Украина), так и из-за сокращения того «пирога», который можно было делить в рамках элитного консенсуса. Отмечу, что консенсус этот создан как раз «либералами» в 90-е годы в процессе приватизации и разрушения советской системы управления (в том числе судебной и силовой системы). Но «силовики» отлично в него вписались и вполне поддерживают коррупционную систему. Собственно, в этом смысле задача модернизации, которая стоит перед обществом (и, возможно, Путиным) мало отличается от проблем Ивана Грозного, Петра I или Сталина.

Проблема Украины последнего года резко обострила эти противоречия — и вывела ситуацию из того вялотекущего процесса, в котором она находилась несколько лет (из-за чего, собственно, я и не писал прогнозов по России). И сегодня есть несколько вариантов развития событий, о которых имеет смысл говорить.

Прежде всего, украинские события серьезно изменили позицию «силовиков». Если раньше никакой позиции по отношению к внешнему миру они не имели — то есть, в общем, соглашались на тот дискурс, который предлагали «либералы», вопрос был только в том, на каких позициях договариваться с элитой «Западного» проекта, то сейчас довольно четко оформилось несколько «партий». И это дает серьезный шанс на то, что вместо растяжки «силовики» — «либералы», балансируемой позицией «регионалов», может быть построена другая система сдержек и противовесов.

Среди силовиков явно выделилась партия патриотов-монархистов, несколько менее явно партия «новых либералов» и, наконец, почти не видная, но существующая партия восстановления социализма. Последняя практически не оформлена организационно, однако на фоне усиления группы, которая всерьез пытается восстановить в стране монархию (и даже притащить Романовых), она может серьезно усилиться.

Как это часто и бывает, консолидация в рамках этих прото политических партий происходит за счет внешнего фактора. «Патриоты-монархисты» ориентируются на старые континентальные элиты Западной Европы, которые явно пытаются взять реванш у «Западного» проекта за поражения в I и II Мировых войнах. Кое-где они даже добились локального политического успеха (Венгрия), и поведение этой страны четко показывает, кого они видят в качестве стратегического союзника. При этом для российской экономики «патриоты-монархисты», все-таки, рассматривают жестко автаркичные модели. Далеко не всегда они поддерживают и сильную интеграцию с неславянскими странами, важную роль в этой группе играют русские националисты, что, впрочем, естественно, с учетом того, кто является партнером в Западной Европе.

У «новых либералов», которые оформлены еще менее четко, чем «патриоты», главный партнер — те самые «Ротшильды», о которых я писал выше. Их политика — максимально широкая евразийская интеграция (полноценнная валютная зона, самодостаточная система разделения труда должна иметь как минимум 500 миллионов потребителей), создание условно рублевой валютно-эмиссионной зоны, тесное взаимодействие с лидерами других альтернативных зон, в том числе — с американскими «изоляционистами», которые, возможно, придут к власти в США по итогам выборов 2016 года. Отметим, что и первая, и вторая группа выступают против «Западного» глобального проекта, проекта «Града на холме».

Есть у них и серьезные отличия. Первая группа за резкое усиление роли православия, ограничение (но не прекращение!) евразийской интеграции за границы чисто славянских стран, относительное ограничение взаимодействия с нынешними лидерами «Западного» проекта. И еще — за ограничение взаимодействия с Китаем. Вторая группа сильно более прагматична, она активно взаимодействует с частью элиты «Западного» проекта и Китаем (пока, правда, больше к его интересу), не очень «любит» РПЦ, считая ее силой слишком консервативной и не гибкой,хотя и не отрицает ее консолидирующую роль. Явно делает акцент на неславянские страны в рамках евразийской интеграции (Турция, Средняя Азия), серьезно прорабатывает возможности работы с рядом исламских стран.

Но у обеих этих групп есть серьезнейшая проблема, которая в самое ближайшее время, по мере их оспосабливания и формирования внутриполитической позиции, станет базовой. Им нечего предъявить обществу как конструктивную политику борьбы с той моделью общественного устройства, которая была выстроена в России в 90-е годы. Общество ее явно не приемлет, отсюда и бешеные рейтинги Сталина (который тут ассоциируется с идеей ответственности власти перед обществом) и Путина. Впрочем, в последнем случае есть и серьезные ошибки Запада, который, выстроив дихотомию «Или Ходорковский с Навальным, как «отцы русской демократии», или «кровавый палач Путин», радостно толкнули 90% народа в сторону Путина.

Кроме того, экономические проблемы есть не только у России, но и у других стран, которые должны входить в «евразийскую зону», и необходимы какие-то новые лозунги, которые могут компенсировать экономическую конкуренцию в рамках интеграционных процессов. Мне кажется, что ключевым элементом здесь могли бы стать идеи социализма, более того, по мере падения уровня жизни населения, эти идеи неминуемо себя еще проявят, однако пока нет практически никакой политической группы, которая могла бы развивать соответствующую идею.

Здесь остается только завершить общее описание тех групп, которые будут взаимодействовать друг с другом в 2015 году. Мне кажется, что именно консолидация этих групп и будет главным процессом, определяющим ситуацию в стране в наступившем году. При этом можно отметить несколько наиболее важных моментов.

Прежде всего, Путин не будет снимать «либеральное» правительство и руководство ЦБ до тех пор, пока внятно не сформируются упомянутые протопартии среди «силовиков». Первая, впрочем, уже практически сформировалась, если Министерство обороны еще более усилится, именно оно станет координирующим центром этой группы, хотя в нее будут входить и представители других силовых структур. Вторая группа должна сформировать чисто политическую группу. Свой электоральный потенциал она должна нарабатывать за счет жесткой критики приватизации и коррупции с либеральных позиций и искать сотрудничество с пресловутыми «Ротшильдами» и американскими изоляционистами. Есть серьезные основания, что их усилия будут восприняты этими группами, что, кстати, может стать основной для снятия санкций с России.

Повторю еще раз: я считаю, что возможности для снятия «либерального» правительства появятся только после того, как такая партия, «новые либералы», будет более или менее четко оформлена и сможет предъявить свои претензии на формирование экономического курса страны.

Что касается социалистического курса, то его должен предъявить обществу лично Путин. Я считаю, что отказываться от византийской традиции взаимодействия лидера страны и общества глупо (все остальное, в общем, успеха на исторически обозримом периоде времени не имело). Собственно, «майские» указы как раз и были движением в этом направлении — но сделав первый шаг, Путин не стал делать второй. Вместе с тем, именно это направление позволяет ему получить реальную поддержку общества, не в опросах общественного мнения, а в реализации программ развития. Серьезную поддержку этому курсу (в некоторых ограниченных рамках) окажут и региональные элиты. Но главное — только это направление даст возможность резкого усиления роли России в мире, в том числе, в мире Исламском. Отмечу, что нынешние процессы усиления авторитета России и лично Путина (что и вызывает дикий ор в контролируемых СМИ) в западном обществе связаны как раз с фантомным образом СССР как носителя альтернативных «Западному» глобальному проекту ценностей.

Как я уже писал, позитивной программы «Западный» проект сегодня не имеет, но нет ее и у нас. А если программ нет, то идет банальная борьба ресурсов, в которой у нас практически нет шансов. А вот если речь идет о том, что у нас система ценностей и позитивная программа есть, а у них — нет, то роль ресурсов резко падает … И тут у нас есть не просто серьезный, а очень серьезный ресурс.

На этом, собственно, я заканчиваю. Прогноз получился довольно относительный: ключевыми моментами я считаю появление «новой либеральной» партии с последующей ликвидацией «либеральной» партии в России, однако когда это произойдет, я пока не знаю. Нет даже уверенности, что это произойдет в этом году. Пока «либералы» у власти, кризис будет продолжаться, как и санкции против нас. Кроме того, не очень ясно, когда Путин начнет выстраивать логику социалистического управления (хотя бы частично). Мне кажется, что если он этого делать не будет, то его весьма хрупкое взаимодействие будет в какой-то момент довольно быстро разрушено и ему придется уйти. В этом случае о прогнозе говорить достаточно наивно — ситуация пойдет вразнос.

Источник -http://www.nakanune.ru/articles/110177/

Добавлено Георгий Садков в Экономика в 15.03.2015