О Юрии Берсеневе, русском поэте, совсем неизвестном широкому читателю

Трудно писать об известном, тем более великом, поэте: легко ли проникнуть в тайны его творчества, чтобы сказать о нем нечто новое? Но все же слово известного и великого помогает тебе, потому как оно на слуху и уже отложилось в поэтической памяти читателя. Куда труднее писать о поэте малоизвестном или совсем неизвестном широкому читателю. Здесь ты становишься перед необходимостью открытия, откровения…
Мой рассказ – о замечательном, по моему восприятию, русском советском поэте Юрии Берсеневе, при жизни которого не было опубликовано ни одного сборника его стихов. Вот уже десять лет, как его нет с нами, но в Петербурге и Ленинградской области ширится круг почитателей его поэтического таланта.
Впервые я прочел стихи Берсенева два года назад. Они прежде всего пленили меня чистой русскою речью – образной, искренней, умной. Захватили одухотворенной гражданственностью его поэтического таланта, беспощадного к мерзости «эпохи вырождения». Так Ю.Берсенев называл 90-е годы минувшего века: «Всё, что свято, – все распято, все позиции сданы… Всё, товарищи-ребята, мы в объятьях сатаны…».
Юрий Михайлович Берсенев (1934– 2004) писал стихи с юности. Но в мрачные девяностые годы они стали главной, не ошибусь, коль скажу – единственной формой его жизнеутверждения. Если в прежних своих стихах, стихах советского времени, Ю.Берсенев – лирик со склонностью к философским размышлениям («У стоиков хронический недуг: слагая стих иль выходя на сцену, за всё платить немыслимую цену – за каждый сердцем выстраданный звук». Памяти Высоцкого, 1986 г.), то в роковые девяностые он – поэт-агитатор, сатирик, памфлетист, обличитель. Нет, лириком он быть не перестал, но лириком гражданской, политической поэзии: «Наш бренный мир политикой расколот… Всему виной – спланированный голод…» Поэзию Юрия Берсенева можно назвать еще поэзией памяти о великом советском прошлом. Памяти, лишившись которой, народ перестает быть народом, переходит в состояние духовного рабства – вырождается. Поэт говорит об этой опасности для России прямо и жестко:

Ворам – Канары, ну а нам – холера.
Им гладкое шоссе, а нам – кювет.
Нас вытолкали в трюмы на галеры,
Куда не проникает солнца свет.
И будет так, пока мы с вами, люди,
Не вспомним прежней жизни
торжество!
И будет так, пока мы с вами будем
Иванами, забывшими родство!
Мы очень, очень многое забыли
В унылости несолнечного дня…
Забыли, что совсем недавно были
Отчизной укрощенного огня!

Юрий Берсенев – советский человек до мозга костей. Русский по духу, культуре. И потому в «эпоху вырождения» тема предательства была главной в его творчестве. Предательство великого советского прошлого, памяти о нем – тягчайшее преступление, по Ю.Берсеневу. Мерой человечности, мужества, совести, мерой Веры была для него Великая Победа 45-го. Великую Отечественную войну он запечатлел в своей душе на всю жизнь. Его отец погиб на фронте, а мать была труженицей тыла.
Поэт обнажает мерзость телеэсэсовцев, глумящихся над народом-победителем: «Один подтекст у проданного «теле»: «Мы ныне проживаем в новой эре, и если уж хотите, то не верим, что та война была на самом деле!»
Беспощаден поэт в разоблачении лицемерия власти:

Сегодня вновь на всех экранах,
В Домах культуры и в Кремле
Усердно кормят ветеранов
За ратный подвиг на Земле!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Блестят злаченые погоны…
Но как героев ни хвали,
У них украли – миллионы,
А угощают – на рубли…

Тема предательства насыщена у Ю.Берсенева образами, списанными с натуры: М.Горбачёв, А.Яковлев и далее – Чубайс, Гайдар, Бурбулис, Шумейко, Шохин, Шахрай, Грачёв… Поэт метит их словом политической эпиграммы: «Бурбулис – сущая напасть, весьма похож на солитера, мечтал в фельдмаршалы попасть, теперь согласен на майора»; «Чубайс. В правительстве сидит, как сытый журавель на вербе, его элита наградит баронством, с ваучером в гербе».
Но главный «герой» политической поэзии Ю.Берсенева – Ельцин. Ему он посвятил большой цикл стихов: «Антибориски. Поэтический андеграунд эпохи «ряформ». Слова, которыми можно охарактеризовать отношение поэта к Ельцину, этому олицетворению разврата власти в «новорусской» России, – НЕНАВИСТЬ и ПРЕЗРЕНИЕ.
В обнажении духовной нищеты, невежества, нравственного уродства «царя Бориса» Ю.Берсенев выступает мастером политической сатиры, сарказма, убийственной иронии, гиперболы: «Разве может править прочно, быть Отечества отцом человек с таким порочно-омерзительным лицом?»
Из стихотворения «Любимый писатель Президента»:

О, пощади меня, Создатель!
Не дай преставиться от смеха:
– Кто ваш любимейший писатель?
Борис ответил гордо: – Чехов!
– Какой из чеховских рассказов
Отрада сердцу и уму?
И Президент ответил сразу:
–«Двенадцать стульев» и «Му-Му». (1994).

Юрий Берсенев создал стихотворный сатирический памятник эпохи ельцинизма («Демократическая эра… Триумф гранаты и ножа…»). Он нашел народную форму своей политической поэзии – листовки. Написал десятки листовок – «антиборисок». Писал не в стол. Будучи уже в летах (перешагнул за шестьдесят) и больным, поэт по ночам расклеивал листовки-памфлеты на стены домов. Делал это в то время (оно и ныне такое), когда все могло случиться с дерзким автором. Люди читали безымянные тексты и передавали их другим. Многие хлесткие афористичные выражения поэта вошли в обиход у ленинградцев («Нам этот праздник всем «по барабану» – о Дне «независимости», «Борис народ раздел… Идет большой раздел», «На что мне ваш «Пантин про Ви», когда Отечестве в крови»).
Из листовки 1993 г. – «Борис Второй»:

Номенклатурная шпана
С прической на заказ,
Он вам подпишет «с бодуна»
Какой «хотишь» Указ.
Ты, Ваня, хлеба не проси
И с голоду не плачь…
Не видишь разве – на Руси
Идет раздача дач…
Россия ходит без порток,
Борис народ раздел.
Но ничего, терпи, браток,
Идет большой раздел.

Берсеневские листовки обращены к обыкновенному человеку с совестью. Поэт взывает к ней словами беспощадно-горькой правды. Он тревожит совесть, будит историческую память.

Из листовки 1997 г. – «Очередная гибель шахтеров»:
И снова – взрыв…
И снова – без зарплаты…
И грузовик заместо катафалка…
Прощайте, горемычные ребята…
Мне жалко ваших жен. И деток жалко…

Вы с легким духом предали Советы…
Метнулись к телероскоши америк…
И вот судьба воздала вам за это
По самой по суровой, высшей мере…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Ну, вот и все. Пришла пора проститься.
Пусть будет легким пухом вам могила…
И пусть вам та эпоха вечно снится,
Где все для вас почти бесплатно было…

Поэт писал понятным честному читателю языком, потому что ощущал на себе народную трагедию: он был в многомиллионной массе обманутых и ограбленных, вместе с женой Аллой, его ангелом-хранителем, еле-еле сводил концы с концами, постоянно испытывал нехватку денег на покупку лекарств («Чтоб я не подох под забором и был бы при теле и весе, меня продуктовым набором вчера наградил в собесе… И я не в обиде на власти, что в списке для нищих отмечен, зато по питательной части на десять деньков обеспечен»).
Как я уже говорил, Юрий Берсенев вывел свою поэзию в сферу политики. Народ и власть, власть и судьба человека – вот что интересовало его. Что всегда интересовало русских поэтов, начиная с Пушкина. Ю.Берсенев творил в русле этой классической традиции. Творил по-своему: его стихи агитационны, бичующе-саркастичны, приговорно-сатиричны по отношению к власти. Поэт воевал с ней беспощадным поэтическим словом: «Но если грозная беда мне день заменит ночью, я буду бить вас, господа, по запаху, на ощупь!!»

В ряду ведущих тем своей поэзии особое внимание Юрий Берсенев уделял теме измены творческой (художественной) интеллигенции СССР – России, великой русской культуре. Особое потому, что сам Юрий Михайлович был представителем той, увы, немногочисленной прослойки творцов-художников, что остались верны идеалам и ценностям советской
эпохи.
Он был человеком Театра, его рыцарем. Молодой Берсенев с отличием окончил Московское Высшее театральное училище им. Б.В.Щукина. Учился вместе с Людмилой Чурсиной, Василием Лановым, Юрием Назаровым, Екатериной Райкиной. На театральный талант Берсенева обратил внимание Георгий Товстоногов: пригласил его в свою знаменитую труппу. Казалось, что судьба одаренного актера была предопределена – его ожидало блестящее будущее на сцене БДТ им. Горького. Но случилась драма – у Берсенева пропал голос. Врачи вернули ему голос, но уже не тот, что был… И тогда он круто меняет свою судьбу, о чем никогда не жалел, – становится главным режиссером Народного театра драмы при Дворце культуры Волховского алюминиевого завода (г.Волхов, Ленинградская область). Актерами театра были заводчане, учителя, врачи. За двадцать лет работы с ними, с 1961 года, Юрий Михайлович сделал их профессиональными артистами. Он воспитывал их в традициях школы русской советской драмы. В 70-е годы им были поставлены в Народном Волховском пьесы А.Островского, Л.Леонова, В.Розова.
Большой успех выпал на постановку пьесы классика польской драматургии В.Запольской «Мораль пани Дульской». Театр пригласили в Польшу, где зрители с восторгом встретили спектакль и… не могли поверить, что на сцене – самодеятельные актеры. Принимали их за профессионалов. Да так оно и было: Берсенев поднял самодеятельный театр до уровня профессионального. Народный Волховский удостоился чести выступать на профессиональной сцене ленинградских театров – им. В.Ф.Комиссаржевской и Ленсовета.
То было время благодарности таланту… Ю.М.Берсенев награжден золотыми медалями Министерства культуры СССР и РСФСР. В 1978-м (ему шел 45-й год – расцвет мастерства!) удостоен почетного звания «Заслуженный работник культуры РСФСР». Он ощущал себя счастливым человеком: его театр ждали и тепло встречали в городах Ленинградской области, в ее поселках. Он был полон творческих замыслов… В 1981 году Берсеневу была предложена роль главного театрального режиссера Ленинградской области. Он исполнял ее пять лет. В 1985 году создает в Ленинграде при Доме культуры завода им. М.И.Калинина театр-студию «Авансцена». Театр становится победителем многих всесоюзных и всероссийских театральных фестивалей… Но грянул 1991 год – рынок вступил в свои права. От режиссера требуют постановок развлекательных шоу. Он отказывается: «Я просвещаю, а вы развлекаете», – сказал Берсенев дирекции театра и подал заявление об уходе. Случилось это в 1992 году…
Ему не было еще и шестидесяти, когда он с горечью осознал, что работу, которая не унижала бы его профессию театрального режиссера, найти невозможно. Он с болью наблюдал, как великая русская и советская культура подавляется бесстыдством рыночной пошлости: «Коверкая Островского безбожно, вовсю круша законы красоты, в больной стране, где все отныне можно, играют представленье про зады».
Потянулось средневековье девяностых годов. Беды обрушились на Берсенева одна за другой: диабет и болезнь сердца («диабет в разрезе миокарда»), неизлечимая онкология и… нищета. Именно тогда, в начале девяностых, он полностью посвятил себя поэзии. Поэзии протеста и сопротивления рыночному режиму власти. Как сильный духом, он не мог иначе.

Словом раскаленной правды Юрий Берсенев клеймил тех своих бывших собратьев по цеху, кто пожелал жить не по правде и совести, а предпочел им ложь, лицемерие и бесстыдство: «Законы чести и морали сданы в архив, как ни судачь, творцы отвязанными стали от высших творческих задач», «Их мысли возникают из печенок, а из простаты – яростная прыть».
Поэт никогда не терял веры в то, что час возмездия за духовное растление народа наступит с неотвратимостью:

Уничтожая красоту…
О, как они еще заплачут,
Все, кто неверен был и лжив,
За то, что поиск сверхзадачи
Сменили поиском нажив!

Тема возмездия за предательство – сквозная у Ю.Берсенева в его обращении к интеллигенции: «След ваш будет вскоре заметелен… Люди проклянут как сатану, выползков из вахт и из котелен, предавших Великую страну».
Как прожектором, высветил поэт генетическое предательство тех деятелей от искусства, что преисполнены родовой местью советской истории: «И Кончаловский, как Иуда, как объектив наоборот, глядит глазами Голливуда на замордованный народ… Сидит Андрон, как «образ божий», неколебимый, как скала, и выпирает из-под рожи белогвардейская скула».
Высветил Юрий Берсенев и смердяковскую психологию интеллигентов, что погубили свой талант в лакейском услужении прозападной власти. Воспевали русское, да повернулись к «цивилизованному» Западу, как власть переменилась.
Реплика Астафьеву:

Ты говоришь, мыслитель «мудролицый»,
Чтоб лучше
Ленинград достался «фрицам»…
Они цивилизованные, дескать,
и было бы, чего жевать и трескать…
Но если б Русь
легла под «мутер-фатер»,
то что б с тобою было, триумфатор?

Холуйствующей интеллигенции Юрий Берсенев противопоставлял интеллигенцию истинно русскую, советскую, что не поступилась ни совестью, ни честью, ни великим искусством. В стихотворении поэта «Кончина Святослава Рихтера» есть такие строки:

Он не крутился и не крал…
Не восхвалял Гайдара спьяну…
Не драл горлянку, как Ульянов,
А просто Моцарта играл…

Стихи борьбы и сопротивления защищали поэта от ударов нелегкой судьбы, давали ему силу жить с достоинством и честью, право на счастье быть нужным людям, России. Юрий Берсенев был и остался в своей поэзии человеком Правды и Веры, светлым и сильным человеком, интеллигентом высшей духовной пробы.
Предчувствуя приближение своего ухода из мира живых, он написал стихотворение-исповедь, которое невозможно читать без волнения.

Я приболел… И снова – на диете…
Приблизилась последняя строка…
Мои стихи – мои больные дети,
Прощайте… И простите старика…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
За то, что предпочел вас нудной прозе
И теплым лениздатовским томам…
За то, что вы дрожали на морозе,
Когда я вас приклеивал к домам…
За то, что предприимчивый прохожий,
Спеша к своим ларькам и гаражам,
Сдирал вас, как мою живую кожу,
И, смяв, бросал под ноги горожан…
Прощайте! Что-то к горлу подкатило…
Видать, опять предательский комок…
Я сделал все, на что хватило силы…
Я помогал России так, как мог…

Стихи Юрия Берсенева увидели свет через год после его смерти: в 2005 г. издательство «ЛИК» (Санкт-Петербург) представило ленинградцам первую книгу стихотворений поэта «Напоминание». Оно же в 2006 г. выпустило второе ее, дополненное издание, а в 2007 г. – вторую книгу Ю.Берсенева «Очнись, Россия!.. На злобу дня эпохи девяностых».
Печатному берсеневскому слову его почитатели обязаны жене поэта – Алле Семёновне Берсеневой. Без ее страстотерпности, неудержимого подвижничества, одухотворенных любовью к мужу, ничего бы не получилось.
Алла Семёновна предоставила мне возможность прочесть стихи Юрия Михайловича в авторской рукописи. Я читал и видел перед собой, нет, не больного (об этом забыл), а жизнелюбивого человека. Юрий Берсенев – поэт мужественного таланта и обнаженной совести.

Автор Юрий Белов

Добавлено Георгий Садков в Аллея писателей и поэтов в 18.09.2014