В. Марцинковский. О преодолении духовного кризиса наших дней
Наши дни — время мирового кризиса. Люди пришли в тупик в области экономических, социальных и международных отношений. И несомненно, что корень всех бед и неурядиц и источник их — это кризис веры. Он заключается, прежде всего, в сомнении относительно истины, в неуверенности, в нравственном шатании, во внутренней неустойчивости.
Дух человека расшатан, ослаблен сомнением теоретическим. И поистине, «человек с двоящимися мыслями не тверд на путях своих». И вновь смятенная человеческая мысль вопрошает: что есть истина? Существуют ли в этом мире относительности неизменные абсолютные ценности и соответствующие им абсолютные нормы поведения.
Подобно Гамлету, герою известной трагедии Шекспира, мы спрашиваем: быть или не быть… человеку носящему чело, обращенное к вечности, быть или не быть человечности, истинной гуманности, человеческому достоинству?
Среди множества спорных человеческих теорий и систем человек нашего времени ищет единую, объективную правду. Он ищет глубокого и всестороннего обоснования вечной правды в свете разума, совести и исторического опыта.
Вот почему более, чем когда-либо, в наше критическое время, в эпоху переоценки всех ценностей всем нам, к какому бы народу мы ни принадлежали — нужен глашатай правды, подобный автору «Оправдания Добра», блестяще, во всеоружии науки, логики и фактов, подтвердивший три основы человеческой этики: благоговение, сострадание и самообладание. Дав неопровержимую апологию (защиту) этой великой триады добра, он в то же время разоблачил темную триаду зла: гордость, жестокость и плотскость, или угождение плоти.
В наши дни мы видели несостоятельность и банкротство человеческой гордости, превозношения «сверхчеловека», заменившего поклонение Богу обожением человека, провозгласившего вместо веры в Богочеловека, ставшего человеком, — веру в человека, воображающего себя богом.
Эта идея, вдохновлявшая Фридриха Ницше, привела на практике, в области международных отношений, к потокам крови и слез.
Чтобы преодолеть этот принцип зла и разрушения, мы должны возвратиться к первой основной общечеловеческой норме по отношению к тому, что выше нас, к благоговению перед Богом, к смирению перед Его совершенной волей.
Как многозначительны в устах великого ученого эти слова: «Верить в Бога есть наша нравственная обязанность. Человек может не исполнять своей нравственной обязанности, но тогда он неизбежно теряет свое нравственное достоинство».
Мы видели на опыте (и далеко не изжили еще) разрушительное влияние человеческого эгоизма, личного и национального самоутверждения, ведущего к бесчеловечности, к беспримерной жестокости.
В противоположность болезненному эгоцентризму В. Соловьев показал необходимость для каждого мыслящего человека здравой нравственной нормы по отношению к тому, что равно нам — по отношению к людям: это — сострадание, сочувствие, любовь. Конечно, он признавал естественность патриотизма, как желания видеть прежде всего в своем отечестве торжество высших идеалов правды. Но в то же время он беспощадно разоблачал то, что он метко называл «зоологическим национализмом», распространяя заповедь: «люби чужой народ, как свой собственный».
Опыт, подтверждаемый статистикой преступности и заболеваний, показывает, как грехи плоти, разврат, алкоголизм, наркомания и т. п. разрушают духовное и физическое здоровье человека.
В. Соловьев научно доказывает необходимость возврата к элементарной основе общечеловеческой морали и единственно-достойной нормы поведения по отношению к тому, что ниже нас, по отношению к нашим телесным потребностям. Эта норма заключается в самообладании, в господстве духа над плотью. Нам необходима здравая аскеза, ведущая не к уничтожению, а к одухотворению тела.
Другая сторона современного нам кризиса духа — это сомнение практическое, возбуждающее жизненный вопрос: посильно ли для нас осуществление упомянутых норм добра? Есть ли у нас возможность примирения, сочетания духа и плоти, идеала и действительности?
Одинаково несостоятельны, согласно выражению В. Соловьева, — и «беспочвенный идеализм и бескрылый материализм». Задача человека на земле — сочетание возвышенной мечты и действительности, их жизненный синтез (упомянутый выше «идеал-реализм»). Истинное творчество — в сочетании духа и плоти, в преображении материи, в одухотворении материи через воплощение в ней духовного начала. Небо без земли далеко и отвлеченно; земля без неба — долина печали и слез, «комок грязи»…
Религия без жизни приводит к лжедуховности. Жизнь без религии бесцельна и бессмысленна. Жизнь должна быть религиозной. Религия должна быть жизненной.
Комментарии закрыты
Извините, но вы не можете оставить комментарий к этой записи.