Фазиль Ирзабеков. Тайна русского слова

Мне страшно подумать, что моим детям был бы непонятен мой язык, а за ним — и мои понятия, мечты, стремления, моя любовь к своей бедной природе, к своему родному народу, к своей соломенной деревне, к своей стране, которой, хорошо ли, плохо ли, служишь сам.

Владимир Короленко

 «Положи, Господи, хранение устам моим…» — эти слова из Давидова псалма приходят на память всякий раз, когда приступаю к этой теме. Сердце заходится от смятения и боли, но и молчать невмоготу. А потому: Господи, помилуй!

Итак, речь пойдет о позорнейшем явлении нашей с вами жизни — о сквернословии и мате. Увы и ах, но с некоторых пор эта грязь стала еще и неким штампом, чуть не всенепременным атрибутом русскости — вроде пресловутых мишек да балалаек, водки да селедки. Какой ты, дескать, мужик, ежели не можешь загнуть эдакое?! Дошло до того, что примадонна российской эстрады на своем юбилейном концерте, который транслировался по общенациональному каналу телевидения для многомиллионной аудитории, позволила себе лихо пропеть матерные частушки.

«Будь проще!» — зазывно увещевают нас с многочисленных рекламных щитов осклабленные, напомаженные красавцы… Только проще уж некуда, простота эта и впрямь куда хуже воровства. Сквернословие проникло в наши жилища и дворы, школы и улицы, укромные уголки тенистых скверов и бескрайние поля, сам воздух России, кажется, напоен до предела миазмами этой заразы. Сквернословят стар и млад: отцы семейств и хранительницы очага, подрастающие мужчины и будущие матери, мальчики, недавно расставшиеся с памперсами, и ангелочки с белокурыми локонами. Причем слабая половина нашего общества (ею почему-то упорно продолжают считать женскую) ныне дает фору мужской. Ожидающие своего благословенного появления на свет Божий младенцы еще в утробе своих матерей вместе со смрадом удушливого сигаретного дыма заглатывают грязь брани. Слово, предваряющее их начало, омерзительно и богохульно.

Как тут не вспомнить наставление святого апостола Петра, обращенного к женщинам и призывающего их к высокой миссии спасения своих ближних. Только вслушаемся: «Также и вы, жены, повинуйтесь своим мужьям, чтобы те из них, которые не покоряются слову, житием жен своих без слова приобретаемы были, когда увидят ваше чистое, богобоязненное житие» (1 Пет. 3, 1).

Как видим, женщина во все времена была важнейшей опорой семьи, этого, по слову Святых Отцов, осколка рая на земле — а значит, и Церкви, государства, мироздания. Если же русская женщина утрачивает свою воспетую в веках святость, на что более рассчитывать? Или, памятуя слова Спасителя: «Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ею соленою?» (Мф. 5,13).

Мат — явление нерусское!

Хочу сразу поставить все точки над «и» и высказать свое мнение, которое кому-то может показаться невероятным. Однако я убежден, что в русском языке мата нет и быть не может. Да-да, вы не ослышались, мат лежит за пределами, за дальними границами той благословенной территории, которая зовется великорусским языком. И вот почему.

Вспомним, на богородичных иконах Царица Небесная изображается, как правило, с тремя восьмиконечными звездами: на челе и на плечах. Это не просто украшение, а графические символы одного из самых сокровенных Таинств нашей веры — Приснодевства Пречистой до, во время и после Рождества Спасителя. Потому и в Каноне Ангелу Хранителю взываем к Богородице со словами: «Святая Владычице, Христа Бога нашего Мати, яко всех Творца недоуменно рождшая…» Никак по-иному об этой величайшей тайне и не скажешь. Ведь недоуменно — это указание на то, что она недоступна человеческому уму.

Так вот, орды завоевателей, захватившие русские земли, но так и не сумевшие покорить душу русского человека по причине непостижимой для них веры его во Христа и верности Ему, посягали на то, что злой варварский ум ни понять, ни принять не в состоянии, — на Таинство Боговоплощения. Да-да, именно об этой нашей Матери вели они свою похабную речь, это на Ее Небесную чистоту покушались они своими погаными устами. Закономерно поэтому, что ругань именуется еще и инфернальной лексикой, ведь инферна по-латыни означает ад.

Именно по этому поводу сокрушается святой апостол Павел: «Никакое гнилое слово да не исходит из уст ваших, а только доброе для назидания в вере, дабы оно доставляло благодать слушающим» (Еф. 4, 29).

Кого же в таком случае хулят те, кто без всякой тени сомнения считают себя русскими?! Ту, что Своим честным омофором покрывала нас в лихую годину татарского ига и неистовства тевтонцев, коварных поляков и озверевших фашистов — словом, мрази всех мастей, которых на Святой Руси перебывало тьмы и тьмы. Ту, пред чьим Пречистым ликом тысячелетия возжигаем свечи, моля о заступничестве, о даровании Божией милости. Ту, пред святым образом Которой горячей коленопреклоненной молитвой сонмы наших святых отмаливали и продолжают отмаливать Русь. Ту, молитвами и предстательством Которой пред Сыном, Господом нашим Иисусом Христом, и стоит доныне Россия. Ту, Которую Михаил Лермонтов назвал «Теплой Заступницей мира холодного».

И разве не к Ней до последнего дыхания, ради собственного же спасения, взываем: «Радуйся, Радосте Наша, покрый нас от всякого зла Честным Твоим омофором!»

Справедливости ради следует признать, что в целом ряде преимущественно тюркских языков слова, звучащие в русском языке как скверные, таковыми не являются. Правда и то, что в этих языках нет матерной ругани в том виде, как она принята у нас. Могут, правда, оскорбить конкретную родительницу отдельно взятого человека, но это, как правило, приглашение к жесткой расправе, если не к смертоубийству, — поэтому не раз подумаешь, прежде чем обругать кого-то, даже сгоряча. И только в конкретном историческом контексте, обращенные иноверцами к завоеванному ими, поруганному русскому человеку, слова эти приобрели в сознании последнего богохульный, оскорбительный смысл.

Однако эти времена давно прошли. Не настало ли для нас время сообща перевернуть эту позорную страницу? Ведь больнее всего, как мы уже говорили, когда бьют по самому сокровенному, самому высокому, самому дорогому. Да, у них мата нет. Но нет и Богородицы.

К слову, в азербайджанском языке слово мат означает состояние остолбенения, шока, что роднит его с известным шахматным термином. И как было бы здорово, если бы все мы и в самом деле испытывали шок, услышав матерную ругань.

Займемся недоумением!

Чем же обогатился наш язык в последние десятилетия? И обогатился ли? Новых слов много, но какие это слова? Бабки (в значении деньги), байк (мотоцикл), баксы и грины, башлять, бодипирсинг, бой-френд, виповский, гей-клуб, дампинг, имиджмейкер, китчмен, клипмейкер, ксивник, лейбл, медиа-баинг, наркодоллары, ништяк, пиарить, плюрализм, пофигист, прикид, рейв-тусовка, рэппер, секс-шоп, секс-идол, секстренинг, секьюрити, татуаж, тетёха, тинейджер, транссескуал, тусоваться, хавальник, шейпинг — и далее в том же духе. Нетрудно заметить, что это или иноязычные слова, отражающие не свойственные русской традиции и зачастую весьма отвратные реалии, или жаргонизмы, которыми сегодня считают приличным пользоваться и некоторые писатели, и политики, и ученые».

Елена Галимова, профессор ПГУ, г. Архангельск

Оказывается, такие качества, как застенчивость и целомудрие, могут относиться не только к человеку, но и к языку, каковым и является язык русский. В нем попросту нет слов, обозначающих близость мужчины и женщины (понятно, что речь в данном случае идет не о гинекологических терминах). Досадно слышать, когда молодые люди сводят всю головокружительную гамму чувств друг к другу к донельзя опостылевшему заокеанскому понятию сексуальности, похоже, напрочь позабыв такие хорошие русские слова, как желанный, желанная. Что касается отдающего откровенной «скотобазой» и ставшего (увы и ах!) привычным, в особенности в молодежной среде, выражения «заниматься любовью», то оно, мягко говоря, граничит с некоей неполноценностью.

Объясню почему. Любовь, как известно, чувство. А «заниматься» чувствами — ну никак нельзя. Ими можно быть возвышаемыми, охваченными, обуреваемыми, подавленными… Но «заниматься»?! Это равносильно тому, чтобы, к примеру, «заниматься ненавистью». Представьте себе такой монолог: «Хочу до обеда позаниматься ненавистью, а после него планирую заняться жалостью. Ну, и перед сном, напоследок, позанимаюсь, так и быть, с полчасика недоумением — и на бочок!»

К слову, Священное Писание далеко от ханжества. Но как же воистину достойно человека, а значит божественно, названа здесь физическая близость. Только вслушайтесь: познал жену! Искусство, а не «занятие».

Современные пиарщики от рекламы посягают не только на русский язык — они специализируются на иезуитской манипуляции нашим сознанием, ведут войну с высокими понятиями, намеренно принижая, опошляя их, подменяя высокое — низким, великое — ничтожным. Что такое «неземное блаженство»! Оказывается, всего лишь удовольствие от съеденной шоколадки!

Очередной ролик предлагает еще одно «блаженство» — «для умножадных», где слово высокое и слово низкое по смыслу насильственно сплетены в уродливого монстра. Заметьте, даже правила русского языка для этой манипуляции нарушили, написав не так, как положено по законам грамматики: «умно-жадных», а создав новое словечко-кентавр: «умножадных». Слова-уроды, слова-кентавры, слова-змеи, испускающие свой убийственный яд в сердцевину А взять утверждение: «Изменить любимому кофе то же, что изменить любимому мужчине!», где смертный грех уравновешен с мимолетным вкусовым ощущением. Только ли наше невежество — источник этих чудовищных подмен?

Священник Александр Ильяшенко в предисловии к книге «Как защитить вашего ребенка?» приводит данные из издания бывшего сотрудника спецслужб Джона Колемана «Комитет 300». В нем говорится о том, что Тавистокский институт человеческих отношений, входивший в состав Суссекского университета и Калифорнийский научно-исследовательский Стэнфордский институт «создали специальные слова», предназначенные, в частности, «для массового управления новой целевой группой, то есть американской молодежью», «сознание которой планировалось изменить против ее воли». Делается это в полном соответствии с программой «Изменение образа человека». «Необходимо отметить намеренно вызывающий разделение язык… «Тинейджерам» и в голову не могло прийти, что все «нетрадиционные» ценности, к которым они стремятся, были тщательно разработаны пожилыми учеными в мозговых центрах Англии и Стэнфорда. Они были бы потрясены, обнаружив, что большая часть их «клевых» привычек и выражений была специально создана группой пожилых социологов».

Таким образом под разглагольствования о стихийном создании какой-то якобы особой «молодежной» культуры (а по сути — низменной субкультуры, которая стоит вне культуры) планомерно меняется образ человека. Неужели мы окажемся столь неразборчивыми и слабыми, что проглотим ядовитую наживку?

Не ругайся, братец, козленочком станешь!

Разве не слышим мы из пречистых уст Спасителя: «Говорю же вам, что за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда: ибо от слов своих оправдаешься, и от слов своих осудишься» (Мф. 12,36-37). Именно поэтому первое же испытание, именуемое в Церкви мытарством, которое ожидает нашу с вами душу после смерти, — ответ за сквернословие, за словесную распущенность, за лексическую грязь. Так чем же, несчастные, оправдаемся, подойдя к неотвратимому финалу?! Может, адский пламень — это еще и Великое Торжество Стыда, такого необходимого свойства человеческой души, загнанного сегодня в самый дальний, десятилетиями не метенный угол?.. Когда все существо твое и вправду будет сгорать от вселенского стыда и мучительной невозможности что-либо исправить.

Ведь отвечать-то придется действительно за каждое слово. В том числе и за звучащее чаще многих иных оскорбительное слово «козел», которым не пренебрегают сегодня ни стар ни млад. А знаете ли вы, что оно есть не что иное, как проклятие, адресованное ближнему?..

Священное Писание повествует нам о беседе Господа Нашего со своими учениками на горе Елеонской, когда приступили они к Нему с расспросами о кончине света и Его втором пришествии. И тогда, вслушиваясь в пророчество своего Небесного Учителя, услышали и такие слова: «Когда же приидет Сын Человеческий во славе Своей и все святые Ангелы с Ним, тогда сядет на престоле славы Своей, и соберутся пред Ним все народы; и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов; и поставит овец по правую Свою сторону, а козлов — по левую. Тогда скажет Царь тем, которые по правую сторону Его: приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира… Тогда скажет и тем, которые по левую сторону: идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его… И пойдут сии в муку вечную, а праведники в жизнь вечную» (Мф. 25, 31-46).

К слову, Страшным этот Суд является именно по той причине, что судить нас будут по нашим страстям. Вот и получается, что, бросив в чей-то адрес незамысловатое, на первый взгляд, обидное словечко, мы, сами того не осознавая, творим над ним суд, который нам неподвластен. Вспомним слова, сказанные Иисусом Христом в Нагорной проповеди: «Не судите, да не судимы будете, ибо каким судом судите, таким будете судимы» (Мф. 7,1-2). Вот и получается, что адресованное ближнему как бы невзначай расхожее грубое словцо на деле оборачивается проклятием, обращенным… к самому себе!

Устами нечестивых разрушается град

Удивительные вещи рассказывают порой врачи, имеющие дело с парализованными пациентами. Даже когда, казалось бы, полностью потерян дар речи, некоторые больные произносят иногда целые тирады нецензурной брани. Как известно, человеческая речь передается по специальным нервным цепочкам. Невольно напрашивается вывод о том, что этот механизм не так-то прост и что в описанных случаях в дело вступают силы иного порядка. Какие — об этом можно лишь догадываться.

Как-то знакомый священник рассуждал о том, почему монахам надлежит ходить, опустив очи долу, как бы не видя и не слыша ничего вокруг. По той причине, что ничто из увиденного (или услышанного) не проходит мимо человека, а только сквозь него, оставляя нестираемый отпечаток, некое подобие матрицы, в самых потаенных глубинах памяти. Этим, наверное, и можно объяснить то встречающееся в медицинской практике странное явление, когда под наркозом воспитанные люди, никогда не прибегавшие к хуле и брани, порой сквернословят.

Об этом говорит в проповеди, произнесенной еще в 1945 году, святитель Лука (Войно-Ясенецкий): «Задача обуздания языка настолько трудна, что многие подвижники совсем отказывались говорить и становились молчальниками. А преподобный авва Агафон для того, чтобы победить свой язык, отучить его болтать праздно, говорить слова нечистые, три года носил под языком камешек и тем сдерживал его». И далее святой и великий ученый продолжает»свою мысль: «Часто при чтении паремий слышите вы такие слова: «Благословением праведных возвышается город, а устами нечестивых разрушается» (Притч. 11, 11). Что это значит? Как это может быть, что устами нечестивых разрушается целый город? Что же это, преувеличение премудрого Соломона или подлинная и глубокая истина? Это истина, которую вам надо знать. Надо вам знать, что сила слова человеческого огромна. Ни одно слово, исходящее из уст человеческих, не теряется в пространстве бесследно. Оно всегда оставляет глубокий, неизгладимый след, оно живет среди нас и действует на сердца наши, ибо в слове содержится великая духовная энергия — или энергия любви и добра, или, напротив, богопротивная энергия зла. А энергия никогда не пропадает. Это знают все физики относительно энергии материальной, которая во всех видах своих не теряется. Энергия духовная тоже никогда не исчезает бесследно, она распространяется повсюду, она действует на всех. Устами нечестивых разрушается град потому, что злая энергия безудержного языка их, нечестивого и богохульного, проникает в сердца окружающих людей, заражает воздух духовный так, как воздух материальный заражается всякими миазмами. Если миазмы порождают в нас болезни телесные, то миазмы злой энергии духовной отравляют наши сердца, наши умы, всю нашу духовную жизнь… А материальное благосостояние народа всегда тесно связано со здоровым и чистым состоянием души и сердца народа. Если благосостояние праведных распространяется над градом, если в сердца людей проникают их святые слова, то град возвышается, благосостояние духовное, следовательно и материальное, также углубляется и возвышается. Если же царит в душе народа духовная зараза, исходящая из уст неправедных, то злая энергия пустых, гнилых слов разрушает град не только в духовном, но и в физическом отношении… Вот поэтому так сильно говорит о языке нашем святой апостол Яков…»

Участь злоречивых

Вслушаемся же и мы в эти проникновенные слова, с любовью и болью взывающие к нам сегодняшним сквозь тысячелетия: «Кто не согрешает в слове, тот человек совершенный, могущий обуздать и все тело. Вот, мы влагаем удила в рот коням, чтобы они повиновались нам, и управляем всем телом их. Вот, и корабли, как ни велики они и как ни сильными ветрами носятся, небольшим рулем направляются, куда хочет кормчий; так и язык — небольшой член, но много делает. Посмотри, небольшой огонь как много вещества зажигает! И язык — огонь, прикраса неправды; язык в таком положении находится между членами нашими, что оскверняет все тело и воспаляет круг жизни, будучи сам воспаляем от геенны. Ибо всякое естество зверей и птиц, пресмыкающихся и морских животных укрощается и укрощено естеством человеческим, а язык укротить никто из людей не может: это — неудержимое зло; он исполнен смертоносного яда. Им благословляем Бога и Отца, и им проклинаем человеков, сотворенных по подобию Божию. Из тех же уст исходит благословение и проклятие: не должно, братия мои, сему так быть. Течет ли из одного отверстия источника сладкая и горькая вода? Не может, братия мои, смоковница приносить маслины или виноградная лоза смоквы. Также и один источник не может изливать соленую и сладкую воду» (Иак. 3, 2-12).

Рад бы утешить тех, кто в качестве оправдания готов сослаться на былое неведение. Проблема, оказывается, в том, что незнание духовных законов, как выясняется, не освобождает от ответственности. И именно об этом с суровой категоричностью предупреждает святой апостол Павел: «Или не знаете, что неправедные Царства Божия не наследуют?

Не обманывайтесь: ни блудники, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни малакии, ни мужеложники, ни воры, ни лихоимцы, ни пьяницы, ни злоречивые, ни хищники — Царства Божия не наследуют» (1 Кор. 6, 9-10). Что и говорить -незавидная, горькая участь оказаться в этой страшной компании.

Вспомним, многие вульгаризмы и слова-сорняки, прежде нежели получить «постоянную регистрацию» в нашем с вами лексиконе, поначалу употреблялись нами же как некая легкая издевка над речью тех, кого мы невольно пародировали, подспудно выражая этим свое над ними превосходство: интеллектуальное, эстетическое, лексическое. Да-да, та самая пагуба, изначальный извечный грех гордыни, которому не откажешь в умении маскироваться подо что угодно.

Далее же случилось то, что и должно было случиться: мы и не заметили, как словечки, произносимые нами с подчеркнутой иронией, весь этот мусор: чисто, как бы, конкретно, в натуре, ващще, типа того, короче, вроде как — тихой сапой вошли в нашу речь, беззастенчиво вытеснив из нее нормальные русские слова. Как тот же пресловутый блин, не сходящий с уст даже малышей, который — не будем себя обманывать — есть все та же слегка переиначенная, вульгарная брань. Как и все эти на фига, до фига, по фигу… «Для непосвященных поясним, — делится на страницах увлекательнейшей книги «От чего нас хотят «спасти» НЛО, экстрасенсы, оккультисты, маги» один из ее авторов Игумен N., — что «фига» означает именно ту часть тела, которую на древнегреческих статуях прикрывал листок фигового дерева».

Личина, как обнаруживается со временем, намертво прирастает к лицу. Вот и получается, что вовсе не безопасная эта штука — пародия.

Миссия культуры и министр-шоумен

Найдем же в себе мужество покаяться и начнем очищать то замечательное жизненно необходимое пространство вокруг и внутри нас, что зовется русским языком. Тут уж и впрямь надеяться не на кого, кроме как на себя. И уж никак не на того шоумена (слово-уродец), который еще недавно возглавлял российское Министерство культуры, да и сейчас все еще при делах. Вспомним, одна из передач, а по сути позорное ток-шоу (очередное слово-уродец!), затеянное им несколько лет назад в очередной «Культурной революции» на телеканале с красивым и ко многому обязывающим названием «Культура», была посвящена именно мату. Находящимся в студии представителям так называемой интеллектуальной и творческой элиты предлагалось высказаться по поводу того, может ли русский язык вообще существовать без мата. Таким образом, сама постановка вопроса, задуманная и осуществленная как провокация, бьет наотмашь не только по великому языку, но и по всем нам, его носителям.

Нелишне задуматься и о том, что в известном словаре Владимира Даля смысл слова культура толкуется как «обработка и уход, возделывание; образование, умственное и нравственное». Культура, таким образом, есть не что иное, как миссия. Размышляя об этом, архиепископ Иоанн Сан-Францисский (Шаховской) в эссе «Что такое культура» из книги «Беседы с русским народом» напишет: «Истинная культура есть связь человека с Творцом и всем миром. И эта связь называется религией. Это связь с высшим миром бытия, истины и любви должна пройти через все отношения людей и народов. Войти в рояль музыканта, в лабораторию ученого, в тетрадь писателя, в интуицию врача, в руку сеятеля, сеющего на земле хлеб… По холодной проволоке материальных отношений мира должно пробежать тепло жизни. По жилам человечества должна пробежать кровь, соединяющая людей в высшее единство, всё оживляющая и всё отдающая Единому Сердцу — Иисусу Христу. По культуре добра и духа томится всякое человеческое — и русское — сердце. Напрасно пытаются осуществлять культуру насилием и ненавистью. Она есть дочь любви и свободы».

Какую же ниву возделывают вышеупомянутые деятели культуры и какую такую миссию они осуществляют в сегодняшней, России?! Нормально предположить, что подлинным культурным пространством может быть только то, что освящено, что призвано приблизить образ Божий к Первообразу, ко Творцу. И уж, конечно, культурной никакая революция не может быть по определению. Как и все те, для которых русский язык не национальная святыня, а лишь повод для постыдного шутовства. Не о таковых ли глаголет пророк и псалмопевец Давид: «Гроб открытый — гортань их» (Пс. 5,10). Вещающие зло — они воистину зловещие.

Каков язык — таков и народ

Мы не знаем, как создается и живет мысль, как выглядит она, но верно знаем, что без слова она не живет, не может явить себя. Мы не знаем, да, пожалуй, и никогда не познаем, что есть слово в своей сущности, в своей сердцевине, почему оно так воздействует на человека и вообще на весь мир, благотворно преображая его иль роняя в жесточъ и погибель. Его никогда не увидеть, не взять в полон, не замерить его энергии, побудительных свойств и качеств. Даже в простейшем слове зашифрована история рода и народа, но мы принимаем его, как божественный дар, в нем таятся нрав и норов, психология, заповедальностъ, союз земли и неба.

Владимир Личутин

У России во все времена была задача перед всем миром — задача сохранения на планете культурного слоя. Так что весь мир всегда ждет от нее не просто сопротивления мировому злу, но сопротивления посредством сохранения этого слоя культуры, независимой от рынка, которая позволит и всему миру выжить — одухотворенной святостью подвижничества, подвига «за друга своя».

Валерий Ганичев, заместитель главы Всемирного Русского Народного Собора

Не может не вызвать интереса и научная точка зрения на эту проблему. Так, исследования, проведенные Российской Академией наук, позволяют говорить о том, что ДНК способна воспринимать человеческую речь и читаемый текст по электромагнитным каналам. Причем одни тексты оздоравливают гены, а проклятия и матерщина вызывают мутации, ведущие к вырождению человека. Ученые предупреждают, что любое произнесенное слово есть не что иное, как волновая генетическая программа, влияющая не только на нашу жизнь, но и на жизнь наших потомков. Совсем не случайно в церковнославянском языке слова язык и народ суть одно слово: каков язык — таков и народ. Как метко выразился Юрий Воробьевский: «Грешники, для которых родным является ругательный псевдоязык, становятся псевдонародом. И именно эта общность первой поклонится псевдоспасителю».

Рассуждая о сквернословии, полюбопытствуем о смысле этого слова, для чего в очередной раз заглянем в «Толковый словарь живого великорусского языка» В. Даля: «Скверна — мерзость, гадость, пакость, касть, все гнусное, противное, отвратительное, непотребное, что мерзит плотски и духовно; нечистота, грязь и гниль, тление, мертвечина, извержения, кал; смрад, вонь; непотребство, разврат, нравственное растленье; все богопротивное». Таким образом, немаловажное наблюдение, что матерщинники в массе своей нередко тупы и примитивны, имеет вполне научное объяснение.

Будем же помнить о том, что граница языка отдельно взятого человека есть в то же самое время и некая граница его духовного мира. Неудивительно поэтому, что объем лексики у Пушкина составляет 313 тысяч слов, а у Лермонтова и того больше — 326 тысяч! И не налицо ли стремительная лексическая (а значит, и духовная, и интеллектуальная!) деградация нашего общества в сторону печально знаменитой героини И. Ильфа и Е. Петрова — Эллочки-Людоедки.

А ведь когда-то российские власти не были столь безразличны к этой проблеме, к тем, кто обильно изливает словесную жертву сатане. Достаточно вспомнить о том, что за матерную ругань когда-то пороли, сажали в тюрьму, даже отлучали от Церкви. Формально и сегодня действует соответствующая статья Административного кодекса РФ, предусматривающая за сквернословие штраф или арест до 15 суток. Но это все случится, как любил говаривать мой дед, когда-нибудь на Луне.

Много лет назад, будучи еще юношей, впервые соприкоснувшись с людьми искусства, которых принято называть богемой, был неприятно поражен тем, что мат и сквернословие, буквально мужицкая брань, считаются в этой среде, как это ни покажется парадоксальным (ведь речь идет, в первую очередь, о художниках, поэтах, актерах), атрибутом некоей элитарности. Уточню: речь идет именно о тех представителях этого «сословия», кто не просто далек от какой-либо церковности, но и декларирует это как своеобразную избранность. Причем печальная эта традиция возникла не сегодня и не вчера. Понимая, что ничто не возникает на пустом месте, пытаясь отыскать корни этого прискорбного явления, автор этих строк сделал любопытное открытие и спешит поделиться им с дорогим читателем.

Послушайте, как описывает М. Горький, человек, вышедший из среды простых людей и немало потрудившийся над собственным интеллектуальным и культурным уровнем, свою первую встречу со Львом Толстым, перед которым благоговел, как и весьма значительная часть тогдашнего российского просвещенного общества.

В очерке «Лев Толстой», посвященном писателю, читаем: «С обычной точки зрения речь его была цепью «неприличных» слов. Я был смущен этим и даже обижен; мне показалось, что он не считает меня способным понять другой язык». И там же: «О буддизме и Христе он говорит всегда сентиментально; о Христе особенно плохо — ни энтузиазма, ни пафоса нет в словах его и не единой искры сердечного огня. Думаю, что он считает Христа наивным, достойным сожаления, и хотя — иногда — любуется им, но — едва ли любит. И как будто опасается: приди Христос в русскую деревню — его девки, засмеют». Только вдумайтесь, это кощунство о стране, основная часть населения которой испокон века называла себя крестьянами, то бишь христианами, крещеными людьми.

Вспомним и толстовскую редакцию народных сказок. Откуда эта бедность красок, этот нарочитый примитивизм в изображении простых русских людей, этот убогий язык и детей, и взрослых? Так никогда не говорили, слава Богу, не говорят и, очень надеюсь, никогда не будут говорить в России. Навязчивое ощущение выхолощенности самого языка, словно лишенного самого главного — любви. И снова М. Горький: «Он часто казался мне человеком непоколебимо — в глубине души своей — равнодушным к людям, он есть настолько выше, мощнее их, что все они кажутся ему подобными мошкам, а суета их — смешной и жалкой. Слишком далеко ушел от них в некую пустыню и там, с величайшим напряжением всех сил духа своего, одиноко всматривается в «самое главное» — в смерть… Всю жизнь он боялся и ненавидел ее, всю жизнь около его души трепетал «арзамасский ужас», ему ли, Толстому, умирать?»

И в самом деле — страшно, не правда ли? Господи, убереги нас от подобного!

Широкие эти цитаты привожу неспроста. Так, в письме к одному из современников замечательный сын своего народа Константин Петрович Победоносцев скорбно констатирует: «Вся интеллигенция поклоняется Толстому». Разве не важно поэтому понять — кому же все-таки поклонялся тот, кто и поныне остается кумиром многих отечественных интеллигентов, «зеркалом русской революции» — по меткому, как ни крути, выражению Ленина. Добавим: не просто зеркалом, а предтечей величайшей русской трагедии.

После беседы с архиепископом Тульским Парфением, незадолго до своей кончины Л. Толстой записал: «…возвратиться к Церкви, причаститься перед смертью я так же не могу, как не могу перед смертью говорить похабные слова или смотреть похабные картинки, и потому все, что будут говорить о моем предсмертном покаянии и причащении, — ложь…»

И это человек, начавший свой неповторимый путь в великой русской литературе с гениальных «Казаков» и «Севастопольских рассказов», с «Кавказского пленника», с пронзительного рассказа «Лев и собачка». Воистину: по слову Святых Отцов, блажен не тот, кто праведно начинал, а тот, кто праведно завершил дело.

В этой связи совсем не случайным, а абсолютно закономерным явлением представляется то, что речь самого лидера октябрьского переворота так изобиловала ругательными словами. Его переписка так и пестрит оскорбительными словами: негодяй, сволочь, архитупица, архимерзавец, идиот… Причем чаще всего брань адресована товарищам по партии и соратникам. Как тут не вспомнить наставление Святых Отцов о том, что когда мы осуждаем ближнего своего, то глядимся в зеркало.

Разрушительная энергия хохота

Скоро немногое, что нам останется из всего русского, будут наш русский язык и наша русская словесность… Поэтому не будем пренебрегать этими доставшимися нам духовными сокровищами. Если заветы русского слова найдут живой отклик в душе юного человека и послужат ему в качестве жизненного образца, то он сумеет остаться истинно русским —умным, справедливым, милосердным, стойким; он сумеет постоять за свое отечество и сохранит верность Святой Православной вере.

Из книги «Слово Святой Руси»

Во время одного из моих выступлений по телевидению в студию позвонила пожилая женщина и с нескрываемой болью в голосе попросила высказать отношение к заполонившему центральные телеканалы эстрадному пародийному дуэту, называющему себя «новые русские бабки». Почему, вопрошала телезрительница, объектом насмешек, откровенного издевательства выбраны именно русские, а не какие-либо иные бабушки?! В ответ я предложил сообща порассуждать о таких явлениях, как смех и пародия.

Владимир Солоухин, замечательной русский писатель, у которого неизбывно болело сердце за творимое на его земле с его народом, в своей книге «Камешки на ладони» размышляет о том, что можно представить себе Христа молчащим, скорбящим, беседующим, негодующим, улыбающимся, но нельзя — хохочущим. Смех (а он может быть ерническим, издевательским, глумливым) и в самом деле вовсе не так безобиден, как может показаться. Вспомним пушкинские слова о том, что смех Вольтера разрушил больше, чем плач Руссо.

Во все времена у всех народов существовало понятие табу — того, к чему нельзя прикасаться ни в коем случае. Во многом благодаря этому человек, если можно так выразиться, и стал человеком. Разрушительная же энергия хохота заключается именно в том, что с его помощью дьявол пытается высмеять добродетель, представить глупой или ничтожной — чтобы для окружающих она потеряла ореол святости. А если, как теперь говорят, «поприкалываться» над злом — станет ли его от этого меньше? О чем бы ни шла речь — о супружеской измене или уклонении от воинского долга, о пьянстве или казнокрадстве, о жадности или трусости, о забвении родительских обязательств или непочтении к родителям, старикам — ничего не изменится в лучшую сторону, если об этом без конца зубоскалить. Дьявольская же уловка заключается именно в том, что зло отныне лишь кажется таковым — вовсе не зловещим, в чем-то даже забавным и милым. Но злом-то от этого быть не перестает!

Недаром Святые Отцы во все времена призывают нас воздерживаться от бездумного хохота, предостерегают, что исконный враг человека неустанно стремится внушить мысль о том, что его самого в природе нет. А раз нет его, то, стало быть, нет и Бога. «Расслабься и получи удовольствие!» — не к этому ли призывают нас с голубых экранов и со страниц серо-желтой прессы, из динамиков многочисленных радиостанций в режиме нон-стоп нескончаемые юмористы и пародисты, сатирики и хохмачи.

Нынешней масс-культуре, как выясняется, претит изображение старости, болезни, высоких чувств, человеческого страдания. Всего, что «напрягает» — ум, душу, сердце. Да-да, и не просто страдания, но даже такой естественной для нас, людей, грусти при созерцании одной из важнейших тайн этого мира — смерти. Помню, как был изумлен, услышав в недавнем выпуске теленовостей о том, как в Германии некто пригласил на похороны своего близкого человека… клоунов (!), чтобы участники траурной церемонии не сильно грустили. Неужели это и есть та самая выдающаяся европейская культура, которую вот уже которое столетие пытаются выдать нам в качества образца для подражания отечественные либералы?!

Вспомним, ведь еще полтора десятка лет назад не было разнузданных юмористических марафонов такого масштаба. И прежде, конечно, юмористы-сатирики специализировались на затасканных сюжетах про тещу-злыдню, коварного соседа, завидущую подругу, друзей-выпивох, туповатого начальника и т. д., но все это было несколько иного уровня и не в таком диком количестве. Теперь же — какой телеканал ни включи, ощущение такое, что попадаешь в дурдом, обитатели которого соревнуются, кто больше выдаст непотребств. Чего стоят одни похотливые «новые русские бабки» и козлоногие «новые русские деды» с пошлейшими текстами и омерзительным кривлянием! Неужто не обрыдло?! Ну, как после увиденного и услышанного прикажете неокрепшей душе относиться к собственным бабушкам и дедушкам, к старости вообще?

А это уже даже не настораживающее, а пугающее число переодетых в женское платье мужчин, что во все времена считалось мерзостью пред Богом! Постоянное публичное глумление над мужчиной — главой семьи, отцом, мужем, воином — тема отдельного разговора. Конечно, что скрывать, пьянство, наркомания, слабо выраженные волевые качества, нежелание и неумение создать крепкую семью и воспитывать собственных детей в чистоте и вере, защищать Родину — все это есть, преодолеть этот частокол способны сегодня не все русские парни, и это наша с вами общая беда. Но важно то, как об этом говорить. В том же несмолкаемом ржанье, что обрушивается на граждан нашей страны с раннего утра и до поздней ночи, нет даже намека не то что на боль или сострадание — но и на малейшее сочувствие. Только глумление — при полном равнодушии к нашим общим бедам.

Зрелища вместо хлеба

Иное дело юмор, о котором Борис Полевой написал как-то, что он «как чеснок, с ним любую гадость съешь, да еще и облизнешься». И вправду, замечательная такая легкая приправа к горьким блюдам, предлагаемым подчас жизнью, что, впрочем, тоже совершенно нормально. Но вместо этого — сплошь тошнотворные «пищевые добавки» взамен полноценного питания. «Также сквернословие и пустословие и смехотворство не приличны вам, а, напротив, благодарение. .. Никто да не обольщает вас пустыми словами, ибо за это приходит гнев Божий на сынов противления; итак, не будьте сообщниками их», — увещевает святой апостол Павел (Еф. 5, 4, 6). Но многие ли из нас способны расслышать эти слова, исполненные тревоги и боли!

«Хлеба и зрелищ!» — требовала в античные времена от своих правителей толпа. Так отчего такой перебор со зрелищами ныне? Не оттого ли, что недобор с хлебом?! Как-то в одной из бесед на эту тему одна молодая журналистка возразила мне: но ведь смех, как известно, продлевает жизнь! Думается, что если и продлевает — то совсем не такой смех. Та вакханалия гогота, которую мы наблюдаем сегодня, ничего общего со смехом не имеет. И жизнь она никому не продлевает. Хохмачей и гогота в России все больше и больше, а живут русские люди все меньше и меньше…

Многое, что у нас на слуху с детства, приобретает с возрастом иной, сокровенный смысл. В том числе известная поговорка о том, что хорошо смеется тот, кто смеется последним. Мне думается, что речь здесь идет о не схожей ни с чем земным радости от грядущего лицезрения Христа, Его Пречистой Матери, сонма лучезарных ангелов небесных и святых угодников — как величайшей награды для тех немногих, кто не стремился превращать свою земную жизнь в одно непрерывное веселье и кто предпочел плач над собственным несовершенством хохоту над недостатками ближнего. Воистину: «Блаженны плачущие, ибо они утешатся» (Мф. 5, 4).

Добавлено Арина Ларедо в Идеология, Культура, Общество в 13.10.2024