Вернадский Г. В. Начертания русской истории

1. Русский народ и его место в истории

Творец русской истории — русский народ. Развитие русского народа в последовательной поступи времен и есть собственный предмет русской истории. Русский народ рос и развивался не в безвоздушном пространстве, а в определенной среде и на определенном месте.

Если посмотреть на этнографическую карту расселения русского племени к началу XX века, мы увидим, что к этому времени рамки расселения русского племени почти совпадают с границами русского государства — Российской Империи. Лишь незначительные части русского племени оставались вне этих границ — напр. Болгария, Угорская Русь, Буковина в составе прежней Австро-Венгрии, ныне в составе Польши, Румынии и Чехословакии.

Большая часть русского племени после падения Российской Империи осталась в рамках Союза Советских Республик, но значительные группы отошли после войны 1914-1920 гг. — к Польше, Румынии, Литве, Латвии, Эстонии и Финляндии.

Не случайна связь народа с государством, которое этот народ образует, и с пространством, которое он себе усвояет, с его месторазвитием. Исторический процесс стихиен: в основе своей он приводится в движение глубоко заложенными в нем силами, не зависящими от пожеланий и вкусов отдельных людей (да и сами эти пожелания и вкусы входят в общую экономию исторического процесса). Жизненная энергия, заложенная в каждой народности, стремится к своему наибольшему проявлению. Каждая народность оказывает психическое и физическое давление на окружающую этни

*) Печатается “Введение” и “Заключительные замечания” книги.

-ческую и географическую среду. Создание народом государства и усвоение им территории зависит от силы этого давления и от силы того сопротивления, которое это давление встречает. Русский народ занял свое место в истории благодаря тому, что оказывавшееся им историческое давление было способно освоить это место.

Итак, основные элементы русской истории:

а) Степень давления русской народности на окружающую среду,

б) Степень сопротивления, которая была противопоставлена окружающей средой. Нужно, следовательно, принимать во внимание не только внутреннее развитие самой русской народности, но также и внешнюю историческую среду (географическую, этническую, хозяйственную и пр.), где происходило развитие этой народности.

Географические рамки развития русской народности чрезвычайно широки. Эти рамки гораздо шире того, что называется “Европейской Россией”. Понятие “Европейская Россия” есть искусственно созданное в XVIII-XIX вв. в европейской и русской исторической и географической науке понятие. Понятие “Европейской России” ни в один исторический момент не соответствовало действительному распространению русского племени. “Россия” в смысле территории русского племени никогда не совпадала с рамками “Европейской России”. Наше историческое сознание свыклось с мыслью, что территория “Европейской России” как бы самой природой (равнина в естественных границах) предназначена была для образования единого государства. Мысль эта, однако, в корне ошибочна уже потому, что “Европейская Россия” естественных границ к востоку не имеет: географический характер “Европейской” и сопредельной “Азиатской” России один и тот же. По сю и по ту сторону Камня (Уральского хребта”) те же горизонтальные почвенно-ботанические зоны: тундра, лес, степь. Урал, “благодаря своим орографическим и геологическим особенностям не только не разъединяет, а, наоборот, теснейшим образом связывает” Доуральскую и Зауральскую Россию. Нет “естественных границ” между “европейской” и “азиатской” Россией. Следовательно, нет двух Россий “европейской” и “азиатской”. Есть только одна Россия “евразийская” или Россия-Евразия. Евразия и представляет собою ту наделенную естественными границами географическую область, которую в стихийном историческом процессе суждено было усвоить русскому народу.

2. Евразия как географическая основа развития русского народа

Под названием Евразия здесь имеется в виду не совокупность Европы и Азии, но именно Срединный Материк, как особый географический и исторический мир. Этот мир должен быть отделяем как от Европы, так и от Азии *). Географически этот мир может быть определен как система великих низменностей-равнин (беломорско-кавказской, западносибирской, туркестанской). В почвенно-ботаническом отношении можно разделить все пространство Евразии на длинные полосы не в направлении градусов долготы (как несуществующая граница между Европой и Азией), а в направлении градусов широты.

Главнейшие из этих полос (“зон”) суть следующие:

а) безлесная тундра, тянущаяся вдоль побережья Ледовитого океана. Узкая на западе (Кольский п-ов), эта полоса расширяется к востоку, б) десная зона (оставляю в стороне менее существенные подразделения лесной зоны на различные области хвойных и лиственных пород). Южная ее граница — от южных Карпат по линии приблизительно городов Киев, Казань, Тюмень, а оттуда — к Алтаю и вдоль северных границ монгольских степей и пустынь,

в) степная зона (с черноземными и каштановыми почвами), к югу от границ лесов. (Между лесной и степной зоной различают еще обыкновенно “предстепье” — дубовое в доуральской России, березовое в Сибири). Леса в небольшом количестве лишь по долинам рек и балкам (степным оврагам), г) зона совершенно безлесных пустынь (арало-каспийских и монгольских). Подобно северной полосе тундры, эта полоса пустынь шире на востоке и сходится на нет к Западу.

Область тундры имеет небольшое значение для русской истории, как и для истории Евразии вообще. Область пустынь играет большую роль в истории Евразии, в значительной мере обусловливая собою направление движения кочевых племен Евразии. Однако для истории русского народа область евразийских пустынь непосредственной роли почти не играет до XVIII века и собственно

*) Соответственно с этим, “Западная Европа” всюду ниже называется просто “Европою”, а “южная” и “юго-восточная” Азия (Аравия, Персия, Индия, Китай) — просто Азиею. — Весь Старый Свет — совокупность Европы, Евразии, Азии, Северной Африки (Египет и пр.) — покрывается понятием Икумкены (Oecumene — Вселенная византийцев).

имеет значение лишь для истории XIX века. Зато географической основой русской истории является соотношение лесной и степной полосы, борьба леса и степи. В настоящее время между этими двумя зонами нет резкой границы с точки зрения хозяйства, особенно в России доуральской. Одинаково, и в лесной, и в степной зоне преобладающее значение имеет земледелие (по крайней мере, в южной части лесной зоны).

В прежние времена лесная и степная зона, наоборот, резко разделялись в отношении хозяйственном. Лесная зона была первоначально областью охотников, степная — скотоводов. Лесные племена, занимавшиеся охотой, должны были играть меньшую роль в истории Евразии уже благодаря своей меньшей численности (так как занятие охотой требует большей площади на каждого жителя, чем занятие скотоводством). Таким образом, первоначально скотоводческое хозяйство играло первенствующую роль в общей экономике Евразии. Кочевые народы монголо-турецкого и отчасти иранского корня, занимающиеся преимущественно скотоводством, и являлись, поэтому главными деятелями Евразии до образования Русского государства.

Земледелие в хозяйственной истории Евразии вдвигалось клином между лесом и степью. (Совершенно особо стояла южная окраина Евразии — Хорезмская область — один из древнейших на земле центров хлебных злаков.) Русский народ выступает в истории Евразии преимущественно носителем земледельческой культуры. Не надо забывать, однако, что хозяйственно освоить территорию Евразии русский народ мог лишь потому, что наряду с земледелием он всегда занимался посредничеством между лесными промыслами и степным скотоводством. Русский народ — не только народ—пахарь, он также лесопромышленник, и народ—посредник между разными хозяйственно—природными областями, народ—торговец. Именно вследствие этой торговой роли русского народа в его исторической жизни такое значение имели торговые пути и прежде всего — естественные пути, объединяющие лес и степь — т.е. великие реки с их притоками, Волга, Днепр, а впоследствии также Обь с Иртышем, Лена, Амур и др.

Географические особенности Евразии во многом предопределили ход исторического развития русского народа.

3. Евразия как месторазвитие

Под месторазвитием человеческих обществ мы понимаем определенную географическую среду, которая налагает печать своих особенностей на человеческие общежития, развивающиеся в этой среде.

Социально-историческая среда и географическая обстановка сливаются в некое единое целое, взаимно влияя друг на друга. В разные исторические периоды и при разных степенях культуры человеческих обществ различная совокупность социально-исторических и географических признаков образуют различные месторазвития в пределах одной и той же географической территории. Таким образом может быть установлена система сменяющихся типов месторазвитий. В русской истории можно наблюдать различные типы больших и меньших месторазвитий. Цельным месторазвитием являлась каспийско-черноморская степь, далее речные области — объединения леса и степи (Днепровско-Киевская, Волжско-Болгарская). Большим месторазвитием является вся Евразия как цельный географический мир. Именно в рамках этого мира могли образоваться такие крупные социальные единицы как скифская, гуннская, или монгольская империя, а позже Империя Российская.

В процессе образования Российской Империи русское племя не только воспользовалось географическими предпосылками евразийского месторазвития, но в значительной степени создало себе для будущего Евразию, как единое целое, приспособив к себе географические, хозяйственные и этнические условия Евразии. История распространения русского государства есть в значительной степени история приспособления русского народа к своему месторазвитию — Евразии, а также и приспособление всего пространства Евразии к хозяйственно-историческим нуждам русского народа.

Сама природа Евразии в наше время есть природа в значительной мере переработанная русским народом в своих хозяйственных нуждах. Природа Евразии в XIII в. и природа ее в наше время — два разносуществующих друг от друга лика. Под влиянием человека исчезла тайга, превращаясь в лес и пашню; почти исчезли леса средней полосы, девственная степь русского юга почти вся распахана. Природа северной России до XIV-XV вв. и природа южных степей того же времени — два совершенно различных приема хозяйственной эксплуатации.

В наши дни — в основе единообразны хозяйственные лики севера и юга России (земледельческая стихия) *)· Во многом это единообразие хозяйственного лика Новой России достигнуто ценой истощения природных богатств (неразумная вырубка лесов, истребление пушных зверей в лесах, рыбы в реках и речках и т.д.). Но не в разрушении только, а также и в творчестве сказалась объединяющая деятельность русского народа. По всему пространству Евразии установлены новые виды промыслов и торговли, используются недра земли, раскинулась широкая сеть железных и других дорог.

Производительные силы России-Евразии изучены и использованы далеко еще не в полной мере **), но частично все же изучены. В итоге создана новая цельная и единая в хозяйственном и культурном смысле страна света — Евразия. Русский народ не только применился к своему месторазвитию, но в большой степени и сам создал свое месторазвитие.

Значительно изменился в процессе исторического развития лик Евразии также со стороны этнической. Евразия представляет собою в настоящее время, с точки зрения этнической, сожительство разных народностей — русской, монгольской, турецкой, финской, маньчжурской и многих других, играющих меньшую роль. Основными этническими элементами Евразии в настоящее время являются элемент русский, с одной стороны, и монголо-турецкий, с другой. Преобладающее значение принадлежит первому, уже в силу простого количественного соотношения этих элементов. Число людей русского племени Евразии достигает вероятно в настоящее время 140 миллионов, число людей турецко-монгольского племени в пределах Евразии вряд ли доходит до 25 миллионов ***)

Нынешнее состояние народностей не есть, однако, неизменное для всех периодов русской истории. В Средние века русской истории соотношение было другое. Для XIII в. мы можем считать приблизительно количество людей турецко-монгольского племени в пределах Евразии около 7 миллионов ****), число же людей рус-

*) Различия между условиями земледельческого хозяйства в лесной зоне и условиями земледельческой деятельности в степи уясняются только при более детальном рассмотрении. Все же различия эти до сих пор сохраняют значение, и потому также и в современности существенно разделение земледельческих областей на лесную и степную зону.

**) Тем больше возможностей открыто для будущего.

***) В том числе собственно монголов до 3 миллионов.

****) В том числе собственно монголов менее 1.

-ского племени едва ли превосходило 10 миллионов. В более ранние времена положение было опять иное. Важную роль в этнической жизни Евразии вообще, а Евразии западной в частности, играли народы иранского корня, известные под классическим именем скифов и сарматов. Наоборот, русское племя до VI в. совсем не проявляло себя как определенное и самостоятельное целое.

В течение всего исторического развития русского народа мы не видим сколько-нибудь строгой этнической его замкнутости. Русский народ обладает удивительной способностью впитывать в себя чуждые этнические элементы и их усваивать. Поэтому с чисто расовой точки зрения русская народность IX и та же народность XX века существенно отличаются друг от друга. Славянская этническая основа русского народа, в которую введено было значительное количество иранской (скифской), а позже — немного варяжской крови, была затем в течение долгого исторического процесса дополнена этническими элементами монгольско-турецкими и финскими (а также, конечно, и другими, имевшими, однако, меньшее значение).

 

4. История России и история Евразии

В течение длинного ряда веков русский народ стремился освоить себе все пространство Евразии. От Карпатско-Черноморского (крайнего западного) угла Евразии русский народ стихийно стремился на восток, против солнца. В середине XVII в. поток русской колонизации дошел до Тихого Океана, а в середине XIX в. — до Тянь-Шаня. В этом движении русский народ обнаружил удивительную настойчивость, упорство и твердость *).

Глубока основа побуждений, вызывавших непрерывное поступательное движение русского племени на восток. Это не “империализм” и не следствие мелкого политического честолюбия отдельных русских государственных деятелей. Это — неустранимая внутренняя логика “месторазвития” **).

*) Не менее замечательна и та стойкость, с которой отстаивал русский народ от X в. до ХХ-го свою западную границу — Карпаты — от яростного порой натиска западных соседей.

**) Давая подобную характеристику общих черт исторического русского колонизационного процесса, нельзя, конечно, отрицать проявления в отдельных фактах и легкомысленного авантюризма. По большей части, однако, этот авантюризм проявлялся лишь в тех случаях, когда русские деятели отступали от программы

История русского народа с этой точки зрения есть история постепенного освоения Евразии русским народом. История России должна быть рассматриваема в свете истории Евразии, и только под этим углом зрения может быть должным образом понято все своеобразие исторического процесса. Но вместе с тем русская история до конца XIX в. далеко не совпадает с историей Евразии. Лишь с последней четверти XIX в. история России есть в сущности история Евразии *). До последней четверти XIX в. (а в особенности в XVIII в.) история России совершенно не охватывает собой историю Евразии.

Охватить историю Евразии — есть задача нынешнего дня русской исторической науки. Задачу эту нужно ставить и нужно решить именно ввиду тесной связи (а ныне и полного совпадения) русского и евразийского исторического развития. Евразия есть с конца XIX в. область действия русского исторического процесса, русское историческое месторазвитие. Русская историческая наука должна овладеть историей этого месторазвития также и в более ранних эпохах (в течение которых Россия еще не охватывала целиком географической Евразии) — для того, чтобы правильно понять развертывание русского исторического процесса **).

 

5. Создание Евразийского государства

Вся история Евразии есть последовательный ряд попыток создания единого евразийского государства. Попытки эти шли с разных сторон — с востока и запада Евразии. К одной цели клонились усилия скифов, гуннов, хазар, турко-монголов и славяно-руссов. Славяно-руссы осилили в этой исторической борьбе.

Весь длинный процесс этой борьбы может быть разделен на различные фазы.

Исходная для нас фаза — скифский период. Около V в. до Р.Х. скифское государство объединяет Западную Евразию. Скифы дер-

самодавления Евразии (некоторые войны XVIII-XX вв., “русификаторская” деятельность в Варшаве, “империализм” на Дальнем Востоке начала XX в.).

*) В монгольский период история Руси есть лишь часть истории Евразии.

**) Настоящий обзор есть обзор только русской истории с просеками в глушь истории Евразии. Автор настоящего обзора не отказывается, однако, от задачи дать в ближайшее время и обзор истории Евразии.

 

-жат степи северного Черноморья, но захватывают и лесную полосу, во всяком случае речные выходы из леса в степь.

Скифское государство отчасти унаследовано, отчасти разбито сарматами. В дальнейшем часть скифского государства собрана готами. Готов сменяет новое государственное образование общеевразийского масштаба — гуннская империя IV-V вв. После распадения гуннской державы на территории ее образуются державы Аварская (от Адриатического моря до Днепра), Хазарская (Днепр — Аральское море), “Западных турок” (к востоку от Аральского моря) *).

В дальнейшем на нижнем Дунае возникает Болгарское царство, от Дуная до Каспийского моря — мимолетная славяно-русская империя Святослава, на средней Волге и Каме — царство камских болгар.

Следующая ступень — распадение лесо-степной (Киево-Черноморской) империи Святослава. Киевское княжество удерживает лесную полосу и отчасти течение Днепра, но утрачивает степи и Приазовье. Печенеги, потом половцы захватывают степь.

Дальнейшая ступень — распадение и киевского княжества на отдельные земли княжества. (См. схему № 1).

Следующая фаза представляет собой новый круговой процесс —воссоздание всеевразийской державы.

В первой трети XIII в. монгольская империя Чингис-хана и его преемников охватывает собой все пространство Евразии (захватывая и соседние земли). Монгольская империя распадается уже в XIV в. на несколько крупных составных частей [Золотая Орда, Джагатай, Иль-Ханы (Персия), Срединное царство (Китай)]. Попытка собрать первые три части — империя Тимура (конец XIV — нач. XV вв.) с центром в Самарканде. К середине XV в. обозначилось полное распадение тимуровской системы держав. На месте Золотой Орды восстают Литва, Русь. Казанское и Крымское царства. На востоке от Волги спорят между собой кочевнические государства киргизкайсаков, узбеков, ойратов.

*) “Тю-кю” китайских источников. “Западными” эти турки являются с точки зрения общего географического размещения монголо-турецких племен.

С конца XVI в. начинается быстрое продвижение русских на северо-восток (Сибирь), а с XVIII в. — на средний восток. К последней четверти XIX в. Российская Империя охватывает почти всю Евразию (кроме, напр., собственно Монголии и т.наз. Китайского Туркестана).

Союз советских республик, потеряв много коренных русских земель на западе бывшей Российской Империи, удержал русские владения на востоке и даже отчасти продвинул евразийское государственное объединение к востоку (после внешней и внутренняя Монголия включена в систему единой евразийской державы). (См. схему № 2).

Схема № 1

РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ

СОЮЗ СОВЕТСКИХ РЕСПУБЛИК

На основании сказанного помимо двух начерченных схем может быть изображена также периодическая ритмичность государственно-образующего процесса. (См. схему № 3).

С точки зрения прямолинейности схемы у многих читателей может возникнуть соблазнительная мысль — не должен ли вслед за периодом государственного единства Евразии вновь последовать период распада государственности. Здесь, однако, нужно вспомнить то, что выше сказано было о создании русским народом целостного месторазвития. Предпосылки исторического развития изменились, т.к. ныне Евразия представляет собою такое геополитическое и хозяйственное единство, какого ранее она не имела. Поэтому теперь налицо такие условия для всеевразийского государственного единства, каких раньше быть не могло *).

*) Разумеется, государственные формы, для предупреждения распада государства, должны иметь достаточную гибкость в соответствии не только с общими целями, но также и местными нуждами. Российская или всеевразийская государственность необходимо должна держаться форм сочетания единства и множества (особых форм федерации).

6. Монголы и Византия в русской истории

Создание евразийского государства есть достижение русского народа. Достижение это оказалось возможным благодаря совокупности внутренних и внешних условий. Русский народ получил два богатых исторических наследства — монгольское и византийское. Монгольское наследство — евразийское государство. Византийское наследство — православная государственность. Оба начала тесно слились между собой в историческом развитии русского народа. Но распутывая нити этого развития, необходимо помнить о присутствии обоих начал и замечать влияние того и другого. Отчасти соотношение между влиянием монгольским и византийским в русской истории есть соотношение между порядком факта и порядком идеи. Монгольское наследство облегчило русскому народу создание плоти евразийского государства. Византийское наследство вооружило русский народ нужным для создания мировой державы строем идей.

 

7. Внутренний строй евразийского государства

Государства, охватывающие собой сколько-нибудь значительные пространства Евразии, имеют общие черты внутреннего политического строя. Освоение больших пространств — притом пространств степных или лесостепных — требует крепкой государственной организации, сильной и жесткой правительственной власти. Только исключительно крепкая государственность в течение веков могла держаться в Евразии на сколько-нибудь значительном ее пространстве.

На почве Евразии вырастала, правда, государственность тоже и иного типа. Во многих княжествах древней Руси утвердилась вечевая форма правления. Как только вечевое государство разрасталось, вече оказывалось неспособным приноровиться к новым условиям. В таких случаях или из этого государства выделялись самостоятельные вечевые единицы (Псков, Вятка из Новгорода), или вече оставалось на верхушке государства, а для низов государства входили в силу иные, более строгие формы подчинения и властвования (Север — колониальная империя того же Новгорода). Своеобразным аналогом веча были позднейшие формы казачьего круга. Но казачий круг держался в ограниченных пространственных рамках, и попытки распространения власти круга в общерусском масштабе оканчивались неудачей (смутное время, разиновщина)*).

Устойчивая евразийская форма государства и власти — форма военной империи. Крепка и жизненна евразийская держава оказалась, однако, только тогда, когда правящая верхушка не отрывалась от народной массы, и внутренние подпочвенные воды питали власть. С внутренней стороны для этого требовалось прежде всего наличие единого и целостного миросозерцания. Таким целостным миросозерцанием было проникнуто монгольское общество**), таким миросозерцанием было проникнуто и московское общество XIV-XVII вв.***). С внешней стороны той же цели служила достаточно гибкая социально-государственная организация. Организация евразийского государства — в соответствии с пространственными его размерами — тесно связана с военной организацией****). Организация армии обращается в глубокую социальную проблему; изменение форм военной организации часто совпадает с социальными сдвигами (опричнина, дворянство, военные поселения, военный коммунизм).

8. Евразийское самосознание

Освоение народом исторического своего месторазвития вполне прочно лишь тогда, когда оно осознано народом. Историческое самосознание народа есть в значительной степени осознание исторической и органической цельности своего месторазвития. Осознание народом своего месторазвития ведет всегда к установлению целостного и органического миросозерцания. Историческое миросо-

*) Удачей окончилась лишь последняя советская фаза вечевого и казачьего уклада власти в России. Но здесь аналогии лишь по форме, а не по существу. По существу же в Союзе Советских Социалистических Республик вечевая форма — лишь фасад государственной организации. Низы обязаны строгим подчинением своим руководителям (“Компартии”). Способность подчинения подготовлена двухсотлетней дисциплиной императорской власти.

**) Монгольский эпос одинаково захватывает и увлекает верхи и низы монгольского общества.

***) Православная государственность.

****) Большое значение имели самые формы совещаний правительственной власти с исполнительными деятелями (причем эти последние связаны были с местными мирами). Таковы монгольский курултай и московский земский собор.

-зерцание русского народа (или руководящих верхов) далеко не всегда связано было с осознанием своего месторазвития.

Гениально понята была эта связь в X в. первым русским каганом Святославом Игоревичем. Второй каган — сын первого, Владимир, сумел в намеченные геополитические рамки*) влить мощное идейное содержание — миросозерцание Восточного Православия. Однако вскоре вслед за тем наступает перерыв в историческом евразийском самосознании русского народа (княжеско-вечевая эпоха). Начиная с XIII в., под монгольским игом, в русском народе складывается глубокое осознание своих исторических задач, а позже московская государственность приносит их частичное разрешение. От Александра Невского до царя Алексея Михайловича — время целостного миросозерцания; власть глубоко ощущает свои исторические задачи. Это есть время сознания органической связи России с Востоком и в этом смысле — эпоха евразийского миросозерцания.

Вторая половина XVII в. подготовляет решительный идейный перелом. Правительственный аппарат, военная и бюрократическая техника совершенствуются (Петровские реформы). Этот улучшенный технический аппарат власти разрешает задачи, нерешенные Москвой: к концу XIX в. Государство Российское охватывает почти всю Евразию. Но параллельно с этим идет процесс духовно-нравственного разложения — утрата прежней веры и потеря правящим кругом исторического евразийского чутья. В результате объединена плоть Евразии, но утрачено сознание евразийской миссии России. Разбита целостность миросозерцания.

 

9. Духовная основа истории русского народа

Легко смешиваясь с окружающими племенами, легко усвояя себе новые земельные пространства, русский народ всегда сохранял, однако, своеобразие своей внутренней жизни. Рамки этой духовной жизни долгое время были религиозно-церковными рамками. Решающим событием было здесь принятие православия от Византии в IX веке. С этих пор до XVIII в. по крайней мере, а в значительной степени и до наших дней православная церковь остается главным распорядителем духовной жизни русского народа.

*) Хотя и принужден был значительно сузить эти рамки.

Однако само религиозно-церковное сознание русского народа не было однообразным в течение всего этого ряда веков. Значительна разница между церковным мировоззрением эпохи Киевской Руси и более строгим миросозерцанием Руси Московской. Исторической чертой русского православия являлось его обособление не только от магометанства и буддизма, но и от латинства. Эта черта приводила к тому, что русский человек в течение многих веков чувствовал себя одинаково далеко и от мусульманина и от латинянина, следственно, не видел между тем и другим почти никакой разницы (что с другой стороны позволяло русскому человеку не более нетерпимо относиться к Востоку, чем к Западу).

Внутренняя духовно-религиозная цельность народа потерпела тяжелый удар в середине XVII в. — раскол старообрядчества. Давши трещину, религиозное сознание русского народа тем не менее могло устоять против напора западных идей, подтачивавших духовную сердцевину русского народа, начиная с XVIII века в виде протестантизма и протестантских сект, деятельности иезуитов, масонов, а позже и прямой пропаганды атеизма.

Кризис духовно-религиозной жизни русского народа достигает высшего напряжения в XX—ом веке. Всякий кризис может закончиться или смертью, или возрождением.

 

10. Деление русской истории на периоды

Намеченными предпосылками русского исторического развития объясняется предлагаемое деление на периоды всего процесса русской истории. Всякое деление исторического процесса, конечно, лишь условно и схематично. Приблизительную ценность, однако же, деление на периоды всегда имеет, если только основанием деления являются не случайные, а основные факты исторического процесса. Предлагаемое далее разделение на периоды русского исторического процесса кладет в основу факты как материального, так и духовного развития русского народа. В основу деления кладется соотношение между лесом и степью, значение которого было выше уже выяснено (§ 2). Понятия “степи” и “леса” употребляются здесь уже не в почвенно-ботаническом их значении, а в совокупности их природного и историческо-культурного значения.

На заре русской истории приблизительно до конца X в. мы видели попытки объединения степи и леса для использования выгод обмена их природными богатствами. Попытки эти начинаются за долго до самостоятельного исторического выявления русского народа, притом идут с разных сторон, то из лесного севера, то со степного юга (государственные образования скифское, готское, гуннское); попытки продолжаются уже при обособлении славяно-русской народности, сперва со стороны хазар, затем со стороны варяго-русских князей. Последним широким опытом в этом направлении должен быть признан опыт князя Святослава Игоревича, стремившегося объединить в своих руках течение Днепра (Киев), Нижней Волги (Итиль) и нижнего Дуная (Переяславец), Год смерти Святослава (972) и может быть условно принят за конец первого периода русской истории. В отношении религиозном период этот характеризуется язычеством славяно — руссов, но в конце периода уже начинается обращение их в православие.

С конца X и до середины XIII века связь между лесом и степью разорвана. Идет отчаянная борьба между русскими князьями и печенегами (затем половцами). Русский народ обживается в лесу, удерживается в пристепье, но не в самой степи*). Период этот может быть назван борьбою между лесом и степью**). Хронологические рамки его условно могут бьггь обозначены так: от 972 г. до 1238 г. (Батыева нашествия). В отношении церковно — религиозном первые два с половиной века после крещения Руси являются временем сравнительно меньшей (чем впоследствии) напряженности религиозного миросозерцания; связь между церковной и государственной организацией не принимает сколько-нибудь твердых форм. Русская церковь находится почти в полной зависимости от Византии.

Монгольское завоевание кладет предел раздорам леса и степи; оно несет с собой победу степи над лесом. Русские княжества надолго освобождаются от борьбы со степью. Подчинением Великому Монгольскому хану (затем “царю Ординскому”, т.е. хану Золотой Орды) достигается формальное объединение русских княжеств; когда падает власть Орды, Москва оказывается в силах принять эту власть на свои плечи; Орда распадается (выделяется царство Казанское и Крымское). В эту же эпоху происходит отделение

*) Некоторое время сохраняются элементы, напоминающие положение первого периода — в форме существования Тмутараканского княжества на степных побережьях Азовского и Черного морей.

**) Борьба эта принимала в различные десятилетия различные формы. Порою намечались также возможности и согласного действия половцев и части русских князей (нередко бывали брачные союзы между русскими князьями и половцами). Возможности эти не успели принять, однако, сколько-нибудь устойчивого характера.

Западной Руси от Восточной; Западная Русь попадает в состав Литвы и Польши.

Хронологические границы III-го периода: от 1238 г. до 1452 г. (1452 г. — это год основания зависимого от Москвы Касимовского татарского царства: Москва становилась отныне собирательным центром в том мире, который возник в результате распадения золотоордынской державы). Фактически Иван III является уже с самого начала независимым государем (“царем”); возникновение Казанского и Крымского татарских царств происходит около той же середины XV в.

В отношении церковно-религиозном русская церковь фактически начинает освобождаться от византийской зависимости, вследствие ослабления Византии и силы монгольского хана, давшего русской церкви свое покровительство. Церковно-религиозное миросозерцание русского народа принимает строгий и даже суровый характер. Политическое отделение Западной Руси сказывается в попытках учреждения особой митрополии западнорусской. В истории русской церкви гранью является год Флорентийской унии (1439), когда византийская официальная церковь временно подчинилась папе, русская же осталась самостоятельной (митрополит с 1448 г. становится собором русских епископов). Падение Византийской империи (взятие Константинополя турками в 1453 г.) имело еще большее значение для русского церковно-национального сознания: Русское государство сделалось единственным и преимущественным православным царством. С тех пор особенно строго старается оно блюсти интересы православия.

IV-ый период (условно 1452-1696): наступление русского севера на монголо-турецкий юг и восток; обозначается решительная победа леса над степью: происходит завоевание Казани, Астрахани, Сибири и, после многовекового периода, овладение вновь устьями Дона (взятие Азова Петром Великим в 1696 г.).

С точки зрения церковно-религиозной: разделение русской церкви на две митрополии, расцвет русского церковно-национального сознания и патриаршество в Московском царстве; оборона православия от латинства в Западной Руси. Раскол старообрядчества: признаки начавшегося потрясения самих устоев русской жизни.

V-ый период (условно 1696-1917): распространение Российского государства почти до естественных пределов Евразии: объединение леса и степи в отношении хозяйственно-колонизационном. Попытка овладения значительной территорией в Северной Америке (1732-1867).

В отношении духовного развития: кризис единого религиозного сознания русского народа; церковная организация в плену внешних форм светского государства; при этом носители государственной власти в течение большей части XVIII-гo и некоторой части Х1Х-го века равнодушны (а подчас прямо враждебны) к православной церкви.

Весь императорский период: мощное развитие внешних форм культуры при глубоком и тяжком потрясении духа.

 Единство русского народа. Заключительные замечания

В течение XVIII-XIX вв. Российское государство достигло огромного распространения, окончательно сделалось — по своей территории — особым географическим миром. Русский народ почти в полном своем составе оказался в рамках единого государства, государственное объединение достигнуто было русским народом в течение длинного ряда веков со страшными испытаниями и величайшим напряжением сил. Однако после того, как это объединение оказалось окончательно установленным, начались попытки раскола изнутри русской народности и русского государственного единства в виде сепаратистских стремлений части деятелей украинских и белорусских. Государственную самостоятельность Украины и Белоруссии сепаратисты пытаются обосновать на культурной самобытности украинцев и белорусов. Политический раскол русского государства стремятся вывести из культурного раскола русской народности. Культурный раскол этот есть, однако, в сущности политическая фикция. С исторической точки зрения совершенно ясно, что и украинцы и белорусы суть ветви единого русского народа. До монгольского завоевания в русском народе были местные и племенные различия, но не было резкого расщепления на отдельные народности. После монгольского завоевания, когда западнорусские земли подпали под власть Польши, Литвы, Угрии, Молдавии — в этих землях естественно культурная жизнь пошла обособленно и своими путями, без прямой связи с Русью восточной.

Усиливались и отличия в языке отчасти под влиянием чуждых государственных канцелярий, пускавших в оборот массу латинских, польских и немецких выражений. Политические события середины XVII в. привели к воссоединению части юго-западных русских земель с восточной Русью. Это государственное воссоединение сопровождалось культурным слиянием. Большие количества южнорусской интеллигенции (главным образом духовенства) хлынули в Москву. И в смысле культурных понятий и в смысле языка эта южнорусская интеллигенция оказала громадное влияние на все развитие русской государственности и культуры. Из уроженцев Малой России набирались главные кадры церковных, а отчасти и государственных администраторов, частью и офицерские кадры армии в течение почти всего XVIII века.

Новая Российская Империя произвела огромную работу культурного слияния и перемешивания всех частей русского народа. Уроженцы Малой России не только не были отброшены от общего хода русской культуры, но одно время решительно стояли во главе общерусского культурного движения. Российская государственность, российская культура, создавшаяся в итоге исторического процесса XVIII-XIX вв., никоим образом не может быть называема великорусской государственностью или великорусской культурой. Точно так же и русский литературный язык отнюдь не есть великорусский язык, но есть язык по своему происхождению общерусский.

Несомненно, отдельные ветви русского народа имеют жизненную потребность (и потому жизненное право) в употреблении своего краевого языка в повседневной жизни, школе, литературе. Но стремление совершенного культурно-государственного раскола русской народности на три различных народа, — это стремление вызывается не причинами этнически-историческими, а лишь причинами партийно-политического характера.

Русский народ един во многообразии; жил в течение веков, может жить и дальше.

 Русский народ и Россия Евразия

История русского народа, как было уже сказано в начале этой книжки, есть постепенное освоение русским народом своего месторазвития — Евразии.

Государство, созданное русским народом в процессе исторического развития, не есть только политический механизм; это государство есть громадный историко-культурный организм; это государство есть особый мир — особая часть света. В состав этого мира входит не только русский народ, но также народы иного этнического состава — турецко-монгольские, финские и иные племена. Включение в мировую Державу дает отдельным краям и народностям неоценимые экономические и культурные выгоды, делает их сопричастниками мировой жизни. Стихийный исторический процесс сплотил и продолжает сплачивать все больше племен и народностей Евразии в единое культурное целое. Это целое не может быть основано только на принципе внешнего механического единства. Это целое должно держаться внутренним чувством единства отдельных народностей Евразии (так же, как и отдельных ветвей собственно русского народа).

Российское государство есть государство Евразийское, и все отдельные народности Евразии должны чувствовать и сознавать, что это их государство. Исторические судьбы России и Евразии отныне нераздельно слиты между собою. Российское государство не должно и не может бояться внешнего многообразия составляющих его частей: под внешним многообразием таится внутреннее единство.

Русский народ есть основная сила евразийского государства; русский язык основная стихия евразийской культуры. Но сила русской стихии в евразийском мире не может держаться на внешнем принуждении и регламентации внешних рамок. Сила эта — в свободном культурном творчестве. Русский народ создал Евразию как историческое месторазвитие напряжением всех своих сил. Русский народ должен неослабно проявлять в дальнейшем то же творческое напряжение, чтобы удержать место Евразии на земле и свое собственное лицо в Евразии.

1927 г.

Добавлено Арина Ларедо в Философский пароход в 07.10.2015