Георгий Осипов. Как возродить русскую усадьбу?

Круг этих маршрутов в России до последнего времени был весьма скромен. Москва. Санкт-Петербург. Золотое кольцо. Байкал. Транссибирская магистраль. Последние два ‒ из весьма дорогостоящих. После Госсовета к ним добавились «Северное ожерелье»  ‒ достопримечательности региона, примыкающего к Санкт-Петербургу (в прежние времена он назвался Ингерманландией), Великий шёлковый путь  и ‒ отметим особо ‒ «Русские усадьбы».

Русская усадьба ‒ уникальный историко-культурный феномен, практически не имеющий аналогов в Западной Европе. Его бурное развитие началось в середине XVIII века, после манифеста императора Петра III о вольности дворянства и екатерининской Жалованной грамоты дворянству. Конечно, большие или меньшие участки земли, звавшиеся вотчинами, царями жаловались и раньше. Но до знаменитого указа дворяне были обязаны в течение практически всей жизни тянуть лямку службы государевой, и времени на обустройство имений оставалось мало.

Теперь же помещик волен был прожить в усадьбе хоть всю жизнь, и очень многие этим правом пользовались, лишь на зиму выезжая в столицы. Так в целом продолжалось до начала ХХ века, когда по известным причинам традиция была прервана. Как следствие, из тысяч и тысяч существовавших в России «дворянских гнёзд» едва сохранились несколько десятков.

Сейчас из существующих 41 музея-усадьбы половина находится в Центральной России. Две из числа наиболее знаменитых ‒ Ясная Поляна и Поленово ‒ расположены в Тульской области, которая и стала одним из инициаторов проекта «Русские усадьбы».

Заметим попутно, что усадьбы эти очень разнятся по происхождению: Ясная Поляна ‒ старое дворянское гнездо рода Волконских, из которых происходили мать и дед Льва Толстого. В Тульской области есть усадьбы этого типа и побогаче, как, например, дворец Бобринских, вокруг которой возник город Богородицк, ‒ всего же их на территории региона в разной степени сохранности числится 305.  Поленово же ‒ усадьба конца XIX века. Из тех, что строились не богатыми землевладельцами для получения дохода, а преуспевавшими представителями творческой интеллигенции для отдыха в летний период.

В нынешнем году началось практическое освоение маршрута по принципу «от памятника к памятнику». Пока в четырёх областях  Центрального федерального округа ‒ к  Тульской области присоединились ещё три региона: Московская, Тамбовская и Рязанская области,  которые сумели подготовить для маршрута соответствующую инфраструктуру.

Ожидается вступление в проект Орловской и Брянской областей. С Орловщиной понятно ‒ с ней связаны рождением или пребыванием очень многие корифеи русской литературы. А вот Брянская область, на территории которой находятся тютчевский Овстуг и Красный Рог «первого Толстого» (Алексея Константиновича), до сих пор ни в туристических проектах, ни даже на туристических выставках замечена не была.

Примечательно то, что на русские усадьбы наконец-то обратило внимание государство, а это уже неплохо. Благодаря бюджетным ли средствам или частно-государственному партнёрству это может помочь решить главную проблему «дворянских гнёзд» ‒ проблему их физического сохранения.

Сохранения ‒ в самом широком смысле слова. Наверное, самый понятный пример ‒ есенинское Константиново, где в год юбилея поэта побывало почти полмиллиона человек. Константиново, строго говоря, не совсем усадьба в привычном понимании слова: это примыкающее к средней руки помещичьей усадьбе Кашиных (Лидия Кашина ‒ прототип Анны Снегиной) большое село на высоком окском берегу.

Принято ‒ на самом высоком уровне ‒ подкреплённое законами решение сохранить это село полностью таким, каким оно было в конце позапрошлого века, в пору детства Есенина, и тут неважно, что родной дом поэта ‒ новодел уже не первого поколения. Важно сохранить всё, что окружало юного поэта. Приходская школа. Помещичий дом. Храм над кручей. Дом священника. Соседские избы.

С последними ‒ труднее всего. Уже на месте многих исторических домов под шумок выросли  не вписывающиеся ни в какую стилистику «элитные коттеджи». «Интереснее всего то, что при конфликте музея-заповедника и собственника наш «независимый суд» чаще всего принимает сторону последнего, ‒ объясняет директор константиновского музея-заповедника Борис Иогансон, внук знаменитого художника. ‒ А если даже суд принимает решение о сносе незаконно возведённого строения, судебные приставы к нему что-то не спешат».

А если судить ещё шире, то главное сокровище Константинова— окские просторы, открывающиеся взгляду с высокого берега. Сегодня никто, увы, не застрахован от того, что простор этот, этот заповедный есенинский окоём однажды не будет «украшен» шальной высоткой. Увы, понятие «исторического ландшафта», главного составляющего любой русской усадьбы, в законах пока не прописано…

Другой пример самого последнего времени ‒ возрождение построенных знаменитым московским зодчим Львом Кекушевым дворцов тамбовских текстильных фабрикантов двоюродных братьев Асеевых. Это ещё один характерный тип русской усадьбы ‒ особняк, чаще городской, разбогатевшего после отмены крепостного права выходца из низов. Один, в самом Тамбове, на берегу Цны, недавно возрождён на бюджетные средства, отреставрирован лучшими мастерами России, превращён в музей и возведён в статус филиала музея-заповедника «Петергоф». Более того ‒ отведена земля для создания вокруг него парка фонтанов, этакого тамбовского Версаля.

А вот судьба второго дворца, близ городка Рассказово в ближних окрестностях Тамбова, также спасённого из руин за счёт казны, пока неясна. Не исключён вариант, что людей «с улицы» туда пускать просто не будут. Что напоминает о другой проблеме возрождаемых усадеб ‒ их доступности. Нередко весьма неживописные руины той или иной усадьбы отдаются новому собственнику в аренду или в собственность. При этом обременения (то есть обязанность сделать объект открытым для посещения и теми, кто им не владеет) в документах либо не прописываются вообще, либо оговариваются весьма туманно.

Первое крупное творение Фёдор Шехтеля ‒ рязанская усадьба Кирицы, принадлежавшая богатым меценатам фон Дервизам, была недавно образцово отреставрирована на средства одного богатого российского ведомства. Результат: для осмотра сегодня доступен только главный дом, да и то лишь с фасада.

Между тем туристы, готовые заплатить за посещение, в числе прочих могли бы послужить источником столь необходимых для усадебного проекта средств.

«Создавать качественный турпродукт мы, наконец, научились, ‒ сказала как-то директор Ассоциации туроператоров России Майя Ломидзе. ‒ Научиться бы теперь его как следует продавать ‒ тут мы по-прежнему очень далеки от всех мировых методов и практик». Пока же лучшее для многих продавцов ‒ по-прежнему враг хорошего.

Нет комментариев