Политическая борьба идет не только за государственные должности, не только на предприятиях и на полях военных сражений, она проявляется также в нашем языке, в нашей истории, в наших образах, которые мы усваиваем с детства. В том, какими смыслами наделяем окружающий нас мир.

Антонио Грамши, итальянский философ и коммунист, предложил теорию культурной гегемонии. Она нашла отражение в его «Тюремных тетрадях», первая часть которых издана на русском языке и состоит из двух разделов: «Исторический материализм и философия Бенедетто Кроче и «Интеллигенция и организация культуры». Грамши обстоятельно рассуждает о вопросах функционирования власти: каковы способы и средства ее удержания и какие методы использовать тем, кто хочет власть отобрать и изменить систему. В то время, когда узник итальянской тюрьмы формулировал тексты «тетрадей», среди идеологов-марксистов господствовала идея о том, что для полного взятия власти необходимо захватить административное управление и установить контроль над средствами производства.  Также думали и донецкие нувориши, захватившие на Украине высшую государственную власть и установив контроль над финансовыми потоками. Как же они заблуждались! В это время на государственном уровне продолжалась кампания по «изучению» трагедии «голодомора», в школьных учебниках дети читали о «героях» Бандере и Шухевиче, а молодые студенты гуманитарных направлений зачитывались трудами идеологов интегрального национализма, периодически участвуя в факельных шествиях партии «Свобода», которую в то время представители клики Ахметова-Януковича щедро финансировали.

Важное замечание: Грамши не утверждал, что борьбы за культуру достаточно. Борьба за культурную гегемонию должна быть частью стратегии, которая также включает борьбу за экономическую и политическую власть. К сожалению, новороссийские элиты (или элиты юго-востока Украины, как тогда было принято говорить) важность борьбы за культуру осознавали плохо, недостаточно глубоко. При этом усердно увеличивали «золотобатонный» запас в закромах своих нескромных жилищ.

Грамши понял, что одного административного контроля недостаточно и сформулировал принципиально новую концепцию понимания власти как социального явления.

Юный Антонио был свидетелем того, как рабочие захватили фабрики в Турине, а через несколько недель были вынуждены оставить их, потому что не представляли, что с ними делать дальше. Также он видел, как искусно манипулировала массами католическая церковь, державшая паству в покое и умиротворенности. Позже он придет к осознанию того, что для создания и развития нового общества необходимо создать и развить новое понимание. А хранилищем понимания действительности является сфера культуры в самом широком понимании ее смысла.  Это и язык, и усвоенные с детства социальные стереотипы поведения, и половые роли мужчины и женщины… В общем, все то, что дает ориентацию: «что такое хорошо и что такое плохо» и объясняет почему. Можно объявить очередную народную республику на территории Украины, но если большинство людей, которые там живут, не будут понимать, почему это хорошо, справедливо и правильно, то вне зависимости от обстановки это будет обречено на неудачу.

Грамши отходит от понимания власти как аппарата силы и принуждения. Государственная власть, вне зависимости от того, какой класс господствует, держится на двух китах — силе и согласии. Только достижение согласия гарантирует существование власти в исторический промежуток времени. Положение, при котором достигнут достаточный уровень согласия, Грамши называет культурной гегемонией. При прочном согласии большинство граждан желают того же, что и требуется правящему классу, и они активно помогают правителям.

Антонио Грамши формулирует: «Государство — это вся совокупность практической и теоретической деятельности, посредством которой господствующий класс оправдывает и удерживает свое господство, добиваясь при этом активного согласия руководимых».

Еще шестидесятник-диссидент и украинский националист Вячеслав Черновол в уже далеком 1994г. говорил, что «нужна федерализация, потому что если не сейчас, так через десять-двадцать лет мы столкнемся с вопросом непринятия жителей одного региона жителями другого региона. Рано или поздно Галичина и Донбасс схлестнутся». То есть речь была о том, что достаточного уровня согласия при унитарной форме государственного устройства достигнуть было невозможно, и, следовательно, культурная гегемония отсутствует ввиду отсутствия в обществе единства культуры, истории и, шире, понимания реальности.  Поэтому весь государственный аппарат работал на то, чтобы привести общество к согласию. Но делалось это в основном через предписательно-запретительные меры. Сначала русский язык вытеснили из госаппарата, потом из школ и вузов, затем запретили дублировать на русском продукцию кинопроката и так далее. Однажды мой старший сын задал мне вопрос: почему воспитатель в садике говорит по телефону на русском, а с нами (детьми)на каком-то непонятном языке. С ответом мне пришлось подумать. Зато позже на его же вопрос, почему в Донбассе война, я ответил, что она для того, чтобы воспитатель детского сада мог говорить с детьми на языке родителей. «О! Понятно», — быстро удовлетворился ответом сын.

Сила культурной гегемонии в том, что она незаметна. Это не вооруженный солдат, не полицейский. Это не политическая система, не парламент, не суд, не политические партии. Культура находится внутри нас, она глубоко укоренена, впитана с молоком матери, воспринята с малых лет. Культура проявляется в словах, образах, фигурах речи, смыслах. Культура не проявляется явно, ее очень трудно заметить. Поэтому когда в Киеве начался «евромайдан» и госпереворот, большинство дончан уезжали оттуда. Мне рассказывали о систематической травле дончан в киевских офисах, люди разъезжались из квартир, которые раньше снимали в складчину, приезжая на заработки с разных регионов. Когда я их спрашивал почему, все отвечали, что происходящее на Майдане противоречит всему их естеству, и логически последовательно не всегда могли объяснить, да это и не требовалось.

Когда та или иная культура занимает господствующее положение, она становится идеологией. Победивший «евромайдан» (с ядовитой примесью бандеровщины) стал идеологией в тот момент, когда оформился запрет на альтернативные точки зрения, а за их отстаивание можно безнаказанно сжигать заживо сотни людей.

Тем не менее, ни одна культура никогда не имеет полной гегемонии (достаточно согласия в обществе). Даже в самых тоталитарных системах остаются ниши, которые Грамши называл «культурами контргегемонии»: некие формы, смыслы и действия, имеющие «революционный потенциал», так как направлены против власти, а шире — против ее культурной гегемонии. На их основе можно создать контркультуру, оформить новое понимание реальности и начать борьбу за новую культурную гегемонию. Важнейшей задачей дня сегодняшнего видится поиск таких культурных ниш и социальных групп на Украине. Надо отметить, что враг в лице киевской власти очень преуспел в уничтожении культурных ниш и в преследовании протестных групп, которые могли бы претендовать на подрыв культурной гегемонии, сформированной в результате госпереворота в Киеве и последующих событий. Задача архисложная и архиважная.

По Грамши, и становление, и разрушение гегемонии — процесс «молекулярный». Грамши отходил от марксизма и считал, что процесс происходит не как столкновение классовых сил, а как медленное и незаметное изменение мнений и настроений в сознании человека. В рамках рассматриваемого нами контекста уместно вспомнить об «Украине, которую мы потеряли».

Еще каких-то два десятилетия назад в сознании людей культурная гегемония была оформлена в виде советских идеологических клише о «едином котле трех братских народов» — Киевской Руси, а поколение 30-40-летних еще помнит улыбающихся представителей братских народов в национальных костюмах из учебников географии и истории. Культурная гегемония советского человека опиралась на совершенно иное «культурное ядро» общества, которое включало в себя сугубо советские представления, символы, образы и смыслы.

С 1991г. начался подрыв этого «культурного ядра» путем «молекулярной» агрессии в него. Грамши пишет, что данная агрессия — это не формулирование некоего откровения, совершающего переворот в сознании. Нет, это «огромное количество книг, брошюр, журнальных и газетных статей, разговоров и споров, которые без конца повторяются и в своей гигантской совокупности образуют то длительное усилие, из которого рождается коллективная воля определенной степени однородности, той степени, которая необходима, чтобы получилось действие, координированное и одновременно во времени и географическом пространстве». Достаточно вспомнить «нэзалэжну» истерию тех лет, количество издаваемой литературы, сотни хлынувших в страну эмигрантских организаций, тысячи изданий мемуаров, учебников, художественной литературы.

Да, на Западе «Тюремные тетради» Антонио Грамши читали. Галичанско-диаспорная украинская элита усилила агрессию уже на государственном уровне: через школьные и вузовские программы для гуманитарных дисциплин. «Молекулярная» агрессия стала взрывом ядерной бомбы. Несколько поколений молодых людей стали ее жертвами. Особенно хочется отметить роль президента Ющенко, которого в околокремлевских кругах считали неудачником и даже насмехались над ним. Именно в эпоху Ющенко агрессия в «культурное ядро» идет особенно мощно. Можно отметить несколько проектов, выведенных на национальный уровень. Во-первых, «голодомор 1932-1933гг., как геноцид украинской нации». Сотни тысяч людей оказались вовлеченными в него: школьники, студенты, преподаватели, чиновники и даже спецслужбы. Во-вторых, открытая героизация ветеранов ОУН-УПА, внедряемая  повсеместно в школах и вузах. Очевидно, что можно говорить о целом поколении «Ющенко», воспитанных на этих смыслах и идеях. Именно они, поколение «Ю», первыми стали жечь срочников из внутренних войск возле Администрации Президента.

Пока в украинском обществе была сильна «устойчивая коллективная воля», направленная на сохранение культурного ядра, революция была невозможна. Только подрыв «культурного ядра» и разрушение коллективной воли создает революционные условия, считает Грамши. Чтобы подорвать гегемонию, следует воздействовать не на теории противника, а на обыденное сознание, на повседневные мысли обывателя. И наиболее сильный метод воздействия — повторение одних и тех же утверждений, к которым должны привыкнуть, принять на веру, а не разумом. «Массы как таковые, — пишет Грамши — не могут усваивать философию иначе, как веру».

Главным действующим фактором в установлении или подрыве гегемонии Грамши считает интеллигенцию. Он обширно рассмотрел феномен интеллигенции, уделив ей в своих «Тетрадях» целую главу. Рассматривая вопросы сути интеллигенции, ее зарождения, роли в обществе  и т.д., Грамши пишет: «Интеллигенты служат «приказчиками» господствующей группы, используемыми для осуществления функций, подчиненных задачам социальной гегемонии и политического управления». Интеллигенция как особая социальная группа рождается именно в современном обществе. И именно создание и распространение культурной гегемонии — главный смысл существования интеллигенции.

С утратой культурной гегемонии господствующей группой, в обществе всегда остается часть интеллигенции, которая служит группе, утратившей гегемонию, но не сменила знамя. Такую интеллигенцию Грамши называет традиционной, кроме того, силы, вызревающие для борьбы за новую гегемонию, порождают свою интеллигенцию, которая и становится главным действующим лицом по «молекулярной» агрессии в культурное ядро и завоеванию своей гегемонии.

Сможем ли мы активизировать обширные ниши русской контркультуры внутри Украины?

Сможем ли мы организовать сплоченное ядро в украинском обществе, способное на систематическую «молекулярную» агрессию в культурное ядро бандеровской Украины?

Сможем ли мы поддержать традиционную интеллигенцию, которая, безусловно, пока есть на Украине?

Сможем ли мы создать внутри Украины мощную и радикальную русскую контркультуру?

Найдутся ли у нас силы победить в борьбе за русскую культурную гегемонию?

Ответ: да, сможем!

Новороссия, Слобожанщина, Малороссия, Галичина и Волынь, Закарпатье. Все это русская земля!

Она сдобрена русской кровью.

Там могилы наших предков.

Там живут наши русские люди. Они ждут нас.

И мы просто обязаны восстановить историческую справедливость.

Вернуть Украину в Русское цивилизационное пространство — именно так звучит наша жизненная миссия.

И мы ее выполним!