Русский хор Йельского университета

Православные церковные песнопения и русские народные мелодии составляют основу репертуара хора Йельского университета. В этот коллектив входят выпускники, преподаватели и студенты. По словам исполнителей, творчество помогает им понять загадочную русскую душу.
Дэн Гзовский — юрист, Хэралд Хилл — экс-глава лингвистической секции ООН, Роберт Киней — банкир, Джордж Литтон — бизнесмен, Чарли Стоун — врач. Казалось бы, общего — ничего. Но пути этих американских джентльменов пересекутся, как это было не раз. Они сядут за одним столом, закажут русских пельменей, станут называть друг друга теплым русским словом «братцы», и по русской же традиции поднимут бокалы, пусть и с водой.
Завершающий сюрреалистическую картину штрих – эти почтенные американцы запоют на чистом русском. Выяснится, что с русской песней они идут по жизни, называют ее своей самой большой любовью, и таких влюбленных их человек 400.
Эта неправдоподобная история началась в 1953 году. Один из самых престижных в США Йельский университет. В нем — клуб студентов-славистов: академический и скучноватый. Но однажды в гости на огонек к ним заходит парень с гитарой. Денис Мицкевич — сын русских эмигрантов. Он заразительно поет песни. Американцы, не понимая ни единого спетого слова, как болезнь подхватывают эту страсть. Поют, рвут на груди рубахи — и так рождается Йельский русский хор.

 

 

«У нас был фантастический успех. Вскоре по нашему кампусу разнеслась новость, что может быть русский хор и странная группа, но в них есть что-то, что нравится девушкам. Внезапно к нам начали приходить добровольцы всё с лучшими голосами», — вспоминает бизнесмен, первый президент Йельского русского хора Джордж Литтен.
«У меня не было никакой связи ни с чем русским, ни семьи, ни изучал ничего такого, ничего! Я просто услышал, как в нашем студенческом кафе пели «Калинку», и она просто меня похитила», — делится впечатлениями врач, солист Йельского русского хора Чарли Стоун.
Самый разгар «холодной войны» — 1958 год. Они — ни правая и ни левая организация, а просто группа студентов, которая из-за своей сумасшедшей любви в русской музыке, решается дикарями рвануть в Москву.
«До тех пор мы смотрели в Россию через телескоп издалека. И, конечно, через телескоп всё, что видишь, становится большим. Но это просто одна маленькая часть того, что есть. Так что мы страшно хотели видеть, что такое Россия», — говорит экс-глава лингвистической секции ООН, президент Братства выпускников Йельского русского хора Хэрэлд Хилл.
Авантюристы — они стояли возле мавзолея на Красной Площади и пели почти без акцента. Их мгновенно окружила толпа. И когда выяснилось, что поющие — это американцы (все равно что марсиане, живьем которых никто и не видел), начался перекрёстный опрос. Несколько дней они говорили не о политике и сравнивали не системы, а собственные жизни. Впереди у них будет еще много концертов — они будут дарить русскую музыку странам Европы, запишут дюжину альбомов.
Этот хор в Йельском университете как ловушка. Его странная жизнь движется неизменно по кругу: меняются дирижеры, каждый год приходят новые студенты, но однажды попав в этот круг, они все остаются в нем навсегда.
Церковная музыка и залихватские песни. Они учат слова по подстрочнику, мучительно пытаются постичь, что значит Волга — когда она мать, и что это за непереводимое на английский слово «разгул».
«Какой-какой хор? Русский? Так ведь ты даже не говоришь по-русски! Это была первая реакция моей семьи. Я ответил, что я не говорю на нём, я пою на нём», — смеётся студент-юрист, участник Йельского русского хора Адам Халбурн.
Если дирижирует отец хора — Мицкевич, то каждый раз выкладывается так, что, кажется, после концерта придется вызывать Скорую.
«Мы всегда поём на пределе», — восклицает Денис Мицкевич.
«Это страсть, которая — ну ничего наполовину, ничего случайного не может быть», — убеждён юрист, дирижер Йельского русского хора c 1964 по 1968 года Дэн Гзовский.
А коли бывших у них не бывает, то иногда все четыре сотни человек собираются вместе. И неправдоподобная история продолжается.
«Люди из самых различных областей — очень знаменитые и очень успешные или наоборот безработные, разных поколений, разных профессий, и разных стилей жизни, разных наций — встречаются только одной и той же целью — спеть это хорошо», — рассказывает дирижер-основатель Йельского русского хора Денис Мицкевич.

 

Источник: Первый канал