Людмила Жукова. Хлысты, скопцы и молокане: чем они отличаются?

Почему крестьяне отказались от православия, что общего у российских сектантов и западноевропейских протестантов и как иудаизм стал религией русского человека…

Кризис средневекового мировоззрения наступил в России в XVII веке и вылился в раскол, породивший феномен старообрядчества. Важным катализатором этих изменений стали петровские реформы, усугубившие кризис традиционной ре­лигиозности. Петр I вдохновлялся опытом протестантских стран: целью было не только создание института церкви, но и религиозное просвещение.

«Я давно побуждал… сделать книгу, где бы изъяснить, что непременный Закон Божий, и что советы, и что предания отеческие, и что вещи средние, что толь­ко для чину и обряду сделано и что непременное… <…> понеже   всю надежду кладут на пение церковное, пост и поклоны и прочее тому подобное…» — писал в 1724 году император в созданный им высший орган церковного управления Святейший синод. Так впервые за долгое время был объявлен приоритет Писа­ния над церковной традицией, а догматов — над обрядом.

Разрешив самостоятельное чтение Библии, что в православной традиции не поощрялось, Петр I и его единомышленники не подозревали о последствиях. Как остроумно заметил английский историк Кристофер Хилл: «Библия могла иметь различный смысл для разных людей в разные времена и при разных обстоятельствах. Она была огромным сундуком, из которого можно было вынуть все что угодно».

Читая или слушая Библию, простые люди увидели массу несоответствий меж­ду библейскими заповедями и церковной реальностью. Так возникли новые религиозные группы, чьи принципы явно напоминают основные идеи европей­ской Реформации: отказ от института священства, поклонения иконам, почи­тания святых и совершения таинств. Впрочем, появление новых сект связано не только (и не столько) с чтением Библии, но и с разочарованием в традици­онных религиозных институтах.

Правительство опасалось миссионерской активности сектантов и стремилось изолировать их от православных, ссылая в Сибирь, на Северный Кавказ и в Закавказье. Возможность открыто исповедовать свою веру религиозные меньшинства получили лишь после царского манифеста от 17 октября 1905 года, провозгласившего свободу совести. Однако после установления советской власти религиозная свобода стала фикцией. Борьба государства с любыми формами религии привела к тому, что число русских сектантов сильно сократилось, а некоторые группы и вовсе ушли в небытие.

Хлысты

Первые упоминания о хлыстах относятся к концу XVII — началу XVIII века. Существуют разные версии о происхождении названия секты: оно либо связано с практикой самобичевания, либо произошло в результате искажения слова «христы» — так называли хлыстовских наставников. До сих пор идут споры о том, как возникло это движение, зато известно точно, что основал его ко­стромской крестьянин Даниил Филиппович. В отличие от других сек­тантов, хлысты формально не порывали с православием: они продолжали посещать церковь, но одновременно участвовали в особых собраниях — радениях. По­следние представляли собой особую экстатическую практику: члены общины, имевшие статус пророков и пророчиц, до изнеможения кружились, выкри­кивая свои пророчества. Остальные внимали им, кланяясь в ноги и рыдая. Хлыстовские радения проходили тайно, и посторонние на них не допуска­лись: так возникло множество безосновательных слухов о происходившем там свальном грехе и кровавых жертвоприношениях.

Страшилки о хлыстовских практиках приводятся в книге русского писателя XIX века Мельникова-Печерского, который служил чиновником осо­бых пору­чений Министерства внутренних дел и по долгу службы изучал и преследовал раскольников: «Мне самому приходилось слышать от лиц, хорошо знавших хлыстовские корабли  , рассказ о гнусном людоедстве, равно как и о заклании младенцев мужского пола». Вопреки этим расхожим стерео­типам  , хлысты проповедовали аскетизм и безбрачие. «Хмельного не пейте, плот­ского греха не творите, не женитесь, а кто женат, живите с женой как с се­строй; нежени­мые не женитесь, женимые разженитесь», — эти заповеди хлы­сты приписы­вали Даниилу Филипповичу.

Свое «экстравагантное» богослужение хлысты оправдывали, апеллируя к Биб­лии: «Надобно молиться по старине, как молился царь Давид для спасения душ», а Давид, как известно, молясь, «скакал из всей силы перед Господом» (2 Цар. 6:14).

Хлыстовские общины назывались кораблями, а их лидеры — кормщиками и христами. В некоторых случаях лидерами были женщины — кормщицы и богородицы. В христианской традиции корабль — по аналогии с Ноевым ковчегом — символ спасения. Лидеры общин были окружены особым почита­нием: перед ними ставили свечи, на них крестились, а те, в свою очередь, ода­ривали всех водой или квасом, хлебом и изюмом.

В XIX веке на волне увлечения мистицизмом интерес к хлыстовству проявляли представители высших слоев общества; по некоторым свидетельствам, с хлы­стами был связан Григорий Распутин. В конце XIX — начале ХХ века хлысты и хлыстовские практики описывались в ряде художественных произведений, например в «Жизни Клима Самгина» Максима Горького, «Серебряном го­лубе» Андрея Белого, в поэзии Николая Клюева.

В советский период, несмотря на преследования властей, хлыстовские общины некоторое время продолжали существовать и прекратили свое существование в 50–60-х годах ХХ века.

Скопцы

Скопчество, возникшее во второй половине XVIII века, подходило к борьбе с человеческими грехами еще радикальнее, чем хлыстовство. Скопцы практи­ковали «огненное крещение» — оскопление — и ставили таким образом неру­шимую преграду между человеком и грехом. Среди скопцов была распро­странена легенда о том, что Иисус Христос, будучи евреем, был не просто обрезан, а оскоплен. Таким образом, кастрируя, или, как говорили сектанты, «убеляя» себя, они подражали Спасителю. Кроме того, оправдание своей практики эти радикальные аскеты находили в Библии: «Ибо есть скопцы, которые из чрева матернего родились так; и есть скопцы, которые оскоплены от людей; и есть скопцы, которые сделали сами себя скопцами для Царства Небесного» (Мф. 19:12). Основным ритуалом скопцов, как и хлыстов, были радения.

Основателем скопчества был крестьянин Кондратий Селиванов, выходец из хлыстовских кругов. Впоследствии он объявил себя спасшимся императором Петром III и, по легенде, даже встречался с Павлом I, призвав и его к «огнен­но­му крещению». В результате своей активной деятельности, приведшей к оско­плению нескольких нижних гвардейских чинов, а также вовлечению в скоп­ческий корабль родственников высокопоставленных чиновников, Кондратий Селиванов был арестован в 1820 году и сослан в суздальский Спасо-Евфимиев монастырь, где жил до смерти в 1832 году. Его могила стала объектом палом­ничества — в ней проделывали ямки, куда опускали сухари, чтобы тем самым их освятить.

К концу XIX века количество скопцов составляло десятки тысяч человек. Пра­вительство активно боролось с сектантами, отдавая их в солдаты, ссылая в За­кавказье и Восточную Сибирь, где они создавали свои поселения и успешно хо­зяйствовали, всячески процветая.

Скопцы, как и другие сектанты, с энтузиазмом отнеслись к революции, ожидая для себя перемен к лучшему. Однако этим надеждам не суждено было сбыться: советская власть довольно быстро начала преследовать скопцов. По-видимому, скопческое движение окончательно сошло на нет в 1940–50-х годах — хотя время от времени появляются сообщения о современных скопческих общинах, их трудно счесть достоверными.

Молокане

Происхождение молоканства обычно связывают с деятельностью крестьянина Семена Уклеина, жившего во второй половине XVIII века в Тамбовской губер­нии. В почитаемой у молокан книге «Дух и жизнь» он воспевается как герои­ческий воин, единственным оружием которого была Библия: «Неустра­шимо всякого дьявольского за ним преследования, ревностно вышел со святою Биб­лией прямо на ратное поле и открыл войну против всей духовной демон­ской власти».

Название «молокане», вероятно, связано с употреблением последователями этого движения молока во время православных постов. Правда, сами молокане возводят его к одному из новозаветных текстов — Первому посланию апостола Петра: «Как новорожденные младенцы, возлюбите чистое словесное молоко, дабы от него возрасти вам во спасение» (1 Петр. 2:2).

Молокане отвергли водное крещение и причастие, а также, следуя ветхоза­ветным запретам, отказались от почитания икон и употребления в пищу сви­нины: «Икона — не Бог, свинина — не мясо; поклоняться изображению не по­добает, а есть свинину нелепо и нечисто»  .

Молоканское богослужение, совершаемое под руководством пресвитера, вклю­чает чтение и толкование Библии, пение псалмов и духовных пе­сен. Молокан­ство делится на два основных направления: это постоянные молокане и духов­ные (или прыгуны). Последние практикуют экстатические формы богослуже­ния (пророчество, глоссолалия  , прыжки и т. п.) и почитают сочинения одно­го из своих лидеров — Максима Рудомёткина, в середине XIX века объявившего себя воплощением Святого Духа.

К концу XVIII века движение насчитывало уже несколько тысяч человек. В 1805 году Александр I издал указ, согласно которому молоканам было разрешено открыто исповедовать свою веру. Однако при его младшем брате, императоре Николае I, молокан начали преследовать и ссылать в Закавказье, которое стало главным местом их расселения. В XIX — начале ХХ века эми­гри­ровавшие из России общины молокан появились в Турции, США (штаты Кали­форния и Аризона) и в других странах. В начале 1920‑х в СССР был создан Союз духовных христиан-молокан, просуществовавший до 1930‑х и возобнови­вший свою деятельность в 1991 году. В начале XXI века общая численность молокан, живших в России, США, Австралии, Мексике, Армении, Азер­байджане и Тур­ции, по некоторым данным, составляла около 300 тысяч человек.

Духоборы

Духоборы получили свое имя благодаря оппонентам: в конце XVIII века те пы­тались представить новое движение борцами против Святого Духа, однако са­ми сектанты поняли это название иначе (духоборы — «поборники Духа») и ста­ли охотно употреблять.

Как и другие сектанты, духоборы отвергали православную обрядность, но, в от­личие от молокан, не считали Библию непререкаемым авторитетом. Ее место в традиции занимает так называемая «Животная книга» — в основе лежат тексты, созданные духовными лидерами общины, главным образом псалмы.

Духоборы — принципиальные пацифисты. В конце XIX века в духоборских по­селениях в Грузии (духоборов, как и других сектантов, при Николае I сослали в Закавказье) собрали и сожгли оружие, а ранее служившие в армии сдали при­бывшей полиции военные билеты. После обрушившихся на духоборов прави­тельственных репрессий за них вступился Лев Толстой. Он призвал Нобелев­ский комитет вручить духоборам премию мира и пожертвовал им часть гоно­рара за роман «Воскресение». Благодаря этой помощи более семи тысяч духо­боров в самом начале ХХ века перебрались в Канаду, где их потомки живут до сих пор.

Часть духоборов осталась в Грузии, однако после распада Советского Союза многие предпочли переехать в Россию. Таким образом в 90-х годах ХХ века в Тульской, Брянской и других областях появились духоборческие поселения.

Субботники

Члены еще одного религиозного дви­жения, возникшего в XVIII веке, так называемые русские иудействующие, настолько радикально прочитали Биб­лию, что отвергли не только православ­ную церковь, но и само христианство, предпочтя Ветхий Завет и иудаизм.

Сами русские иудействующие назы­вают себя «субботники», «геры», очень редко — «евреи»: «Мы сами не знаем, кто мы… Евреи бывшие?» Правитель­ство Российской империи наклеило на них ярлык «жидовствующие» в указе 1825 года «О мерах к отвращению рас­пространения жидовской секты под названием субботников». Там же пред­писывалось высылать из регионов рас­пространения секты всех евреев без ис­ключения, возлагая на последних от­ветственность за «совращение» православных в иудаизм  .

Субботники, как следует из названия, еженедельным праздничным днем счи­тают субботу, а не воскресенье, а также соблюдают некоторые другие традиции иудаизма — пищевые ограничения, обрезание и другие обряды жизненного цикла, а также иудейские праздники. Субботники давали детям еврейские име­на, а в советское время иногда считались евреями и по паспорту  .

В постсоветское время судьбы субботников складывались по разному: часть эмигрировала в Израиль, часть переехала из традиционных мест проживания в Закавказье и в Россию. Их отношения с еврейскими религиозными органи­зациями в России порой складываются непросто: в некоторых городах суббот­ники активно участвуют в возрождении еврейских религиозных общин, в дру­гих — местные раввины ограничивают их участие в общинной жизни.

По самым приблизительным подсчетам, сейчас на всем постсоветском про­странстве насчитывается около 10 тысяч субботников — живут они в несколь­ких регионах России, а также в Армении и Азербайджане.

Добавлено Арина Ларедо в История Русского мира, Философский пароход в 01.12.2016