Казачий фольклор издревле интересовал многих исследователей Донского края. Трудно сказать, к какому времени можно отнести его зарождение, но казачьи напевы и поэтические сказания появились на Дону еще в конце XIвека.

Известный историк и исследователь казачьего фольклора А. П. Скорик утверждает, что «свои чувства казаки выражали в песенном фольклоре. Истоки донской казачьей песни уходят вглубь столетий. В песнях рассказывалось, прежде всего, о героях-донцах, прославивших себя и своих сподвижников на ратном поле. Казаки испокон веков со страстной любовью относились к главной своей реке — Дону, к щедрой природе родного края. Сколько песен сложено о Доне — казачьей реке? А как он уважительно величается:

Ой ты, батюшка наш,

славный тихий Дон.

Дон — кормилец наш,

Дон Иванович!

Про тебя лежит слава добрая,

Слава добрая, речь хорошая». [7. C. 208]

Особое значение придавалось подвигам донских казаков в осаде Азовской турецкой крепости. Ф. Трамлин в обзорно-исторической статье в «Донском календаре на 1876 год» пишет, что «весь период времени от возникновения на Дону казачьей общины до беспримерного в летописях древних и новых народов азовского сиденья (1570 – 1637) составляет беспрерывную цепь самостоятельных битв казаков с юго-восточными враждебными соседями России; крымцами, черкесами, нагайцами, главнейшее значение которых составляло средство, по словам вышеприведенной грамоты, — «прикормитись и одетись» и, как передает народная песня, «доставить зипунов»:

Как у нас-то на Дону, во Черкасском городу,

Старики-то пьют, гуляют, по беседушкам сидят,

По беседушкам сидят, про Азов говорят:

«Ой, не дай Боже Азовцам ума-разума того –

Не поставили б они башеньки на усть речки Каланчи,

Не перекинули бы цепи через славный тихий Дон,

Не подвели бы струны ко звонким колоколам;

Уже нельзя нам, братцы, будет во сине море пройтись,

По синю морю гулять, зипунов – то доставать…» [5.]

Не меньше поэтической почести посвящено казакам в военных действиях на Кавказе, в русско-турецкой-войне, а также героям Дона – атаманам Краснощекову и Денисову, Платову и Орлова-Денисову, Ефремову и Бакланову; легендарным бунтарям донским Ермаку Тимофеевичу и Степану Разину. Например, в исторических заметках 1892 года А. Пивоваров приводит старинную казачью песню, редко встречающуюся позже в литературе, о побегах казаков из турецкого плена:

Водалече, воздалече, в чистом поле

Пролегала не дорога, тропа малая;

Шли по ней два невольничка молодые,

Увидали два невольничка молодой камыш,

Они просили камыш-траву ночлег себе:

«Прими ты нас, гостями себе,

Дозволь ты нам суконные онучи просушити,

Ременные бахилочки тут провялити!»

Легли тут добрые молодцы в камыш траву.

Со вечера камыш-травушка приутихла,

Со полуночи камыш-травушка зашумела,

На заре камыш-травушка речь заговорила:

«Вставайте вы, невольнички молодые,

За вами есть черкесская зла погоня,

Росланбек-Мурза с узденями недалеко!»

Встрепенулись добры молодцы, в ход пустились,

Перед балкою они Камышеной очутились;

Дошли вниз по ней молодцы до трясины,

Схоронились в ней молодцы со всем телом.

Росланбек злодей до балки той доезжает,

Не нашедши их, — за Кубань реку завертает. [6. C. 18-20]

Переломным моментом в становление донской поэзии является вторая половина XIX– начало XXвека, когда народный фольклор обретает новых авторов, сумевших переложить народные сказания, байки, былины и легенды в свои собственные стихи, при этом стараясь сохранить стихотворный язык своих предков.

Одним из первопроходцев стал выдающийся старочеркасский казачий поэт XIX столетия А. В. Туроверов — прадед будущих известных поэтов-белоэмигрантов Сергея и Николая Туроверовых. Именно есаулу (впоследствии генералу) А.В. Туроверову удалось в 1858 году издать поэтический сборник «Казачьи досуги», в котором он опубликовал стихотворение «Конь боевой…» и «Много лет Войску Донскому», ставшие через пару лет основой одних из самых популярных казачьих песен не только на Дону, но и в царской России:

Конь боевой

с походным вьюком

У церкви ржет, кого-то ждет.

В ограде бабка плачет с внуком,

Молодка возле слезы льет.

А из дверей Святого храма

Казак в доспехах боевых

Идет к коню из церкви прямо

С отцом, в кругу своих родных.

Жена коня подводит мужу,

Племянник пику подает.

«Вот –говорит отец –послушай

Моих речей ты на перед.

Мы послужили Государю,

Теперь тебе черед служить.

Ну поцелуй же женку Варю.

И Бог тебя благословит!

И да пошлет тебе Он силы

Долг службы свято соблюдать,

Служить, как мы Царю служили,

И славу рода поддержать.

Иди туда куда укажут Господь

начальство и черед,

Когда же в бой лететь прикажут,

Благословляясь, ступай вперед!

Но ни в бою, не перед боем

Ты не бранися, не ругай.

Будь христианин, и перед боем

Крестом себя ты осеняй…

Коня даю тебе лихого,

Он добровит был у меня,

Он твоего отца седого

Носил в огонь и из огня.

А добрый конь все наше счастье,

И честь и слава казака,

Он нужен в счастье и в напасти,

И за врагом, и на врага!

Конь боевой всего дороже,

И ты мой сын, им дорожи,

И лучше сам ты ешь поплоще,

А лошадь в холе содержи!

Тот колет пикою ловчее,

И в деле тот и молодец,

Кому коня добыл добрее

Дед, прадед, дядя иль отец…

А вот и пика родовая,

Подруга славы и побед,

И наша шашка боевая-

С ней бился я и бился дед!

Исправен будь и старших слушай,

Найди товарища себе.

Живи с ним душа в душу,

Клянитесь выручить в беде!…

Куда придеш-ты первым делом,

Разведай все до пустяка.

Где тракт какой, кто есть примером.

Где лес, где села , где река.

Тогда ты свой в чужой сторонке,

И командирам ты рука!

Ведь ловкость, сметка и сноровка-

Весь капитал у казака!»

А.П. Скорик пишет, что «необычная судьба сложилась и у стихотворения Ф. И. Анисимова «Всколыхнулся, взволновался православный тихий Дон», написанного в 1853 году во время Крымской войны. В ту пору оно превратилось в одну из самых популярных песен. Впоследствии со значительными изменениями в тексте Круг Спасения Дона принял ее 4 мая 1918 года в качестве гимна Всевеликого Войска Донского. И сегодня песня-гимн жива. Большой Круг Союза казаков Области Войска Донского, проходивший 17-18 ноября 1990 г., опять утвердил ее в качестве гимна. Вот текст:

Всколыхнулся, взволновался

Православный Тихий Дон,

И послушно отозвался

На призыв Свободы он.

Зеленеет степь родная,

Золотятся волны нив,

И, с простора долетая,

Вольный слышится призыв.

Дон детей своих сзывает,

В Круг Державный Войсковой,

Атамана выбирает

Всенародною душой.

В боевое грозно время

В память дедов и отцов,

Вновь свободно стало племя

Возродившихся донцов.

Славься, Дон, и в наши годы,

В память вольной старины,

В час невзгоды — честь свободы

Отстоят твои сыны»». [7. C. 108-112]

Е.П. Савельев в газете «Донские областные ведомости» в сентябре 1909 года в своей критической статье анализирует поэтическое творчество известных к тому времени на Дону поэтов Ю. Шамардиной, Л. Копыловой, Е. Шафранова, Е.П. Савельева и А.М. Серебряковой.  «<…> Дон дал несколько недурных поэтесс. Напомню хотя бы писавшую под инициалами А.С. – (А.М. Серебрякову). В ее большом сборнике стихотворений (СПБ, 1890) есть действительно художественные пьесы, например, «Ветер» или «Русалки». Но так как стихов с ее подписью не встречается уже очень давно, то я не буду останавливаться долее. Не стану также утомлять читателя комедией поисков сборника Любовь Копыловой, скажу только, что я читал рецензию о ней в газете «Речь» и каком-то из толстых ежемесячных журналов за текущий год, но лица, которым я поручил найти в Ростове эту книжку (она там издана), не имели успеха.

Впрочем, г-жа Копылова печатает свои стихи очень часто в иллюстрированных приложениях к «Приазовскому Краю», откуда я и познакомился с ними. Такая же участь постигла меня в поисках книжки Ю. Шамардиной; книжку эту я просматривал в магазине Попова (бывш. Ананьевой) несколько месяцев назад, нашел там несколько недурных стихотворений. А теперь ее нет нигде. Не следует смешивать поэтессу с донским поэтом 1890-х годов – Г.Я. Шамардиным, автором драмы в стихах «Две Дианы» и сборника «Эхо» (Новочеркасск, 1896). Этот автор – почти декадент. Вот примеры:

«Посмотри, как море стонет,

Как волнами плещет зыбь,

Далеко, сред бездны тонет

Гложет челн морская дыбь!»

(Челнок).

Или:

«Явилась пери золотая,

Волшебница ночных теней,

Как май цветами озаряя

Нагою прелестью своей…»

(Пери).

Или:

«Один, вдали тебя, печален,

Стою, вскруженный красотой:

О, если-б, хоть одной слезой

Взяла ты то, чем я отравлен!»…

…. «Пред мной ты мрачная вставала,

Как снежной бури ураган,

Давно молва меня смущала,

Что овладел тобой улан»…

(На мотив идиллии).

<…> Но у него же мы встречаем вирши, не уступающие даже одам В.К. Тредиаковского:

«В стране роз и тюльпанов,

Сладкой неги весны,

Стройных песней тимпанов,

Разбудило мне сны,

Под грозой что увяли,

Улетевшей поры, —

И во мгле засияли,

Как слетели с горы…»

(Вдали от родины).

<…> Из числа донских поэтов значительной известностью в России пользуется Платон Николаевич Краснов, переводчик современной и древне-классической европейской поэзии. У него есть много собственных оригинальных стихотворений, вышедших около 1891 года отдельной книжкой в Петербурге. Печатается он в нескольких ежемесячных журналах. Переводы Пл. Н. Краснова отличаются чрезвычайной близостью к оригиналу и, в то же время, превосходным языком. Не останавливаясь на подробностях, приведу несколько примеров из сборника «Из западных лириков» (СПБ, 1901).

Из Бодлера: «Выходец с того света».

«– „Как черноокий серафим,

Смешавшись с сумраком ночным,

Безшумно, тихо, чуть скользя,

К тебе проникну в спальню я.

Но будут, точно свет луны,

Мои лобзанья холодны,

А ласки страстные мое

Напомнят ползанье змеи.

Когда же утро заблестит,

Весь день свой холод сохранит

То место, где я был с тобой…

Ту власть, что страсть дает другим,

Над духом трепетным твоим

Мне даст твой ужас ледяной!…»

<…> Эти поэты – главы новой школы в Западной Европу, откуда и к нам занесено декадентство, импрессионизм, символизм и т.д. Стихи их не сразу понятны, но при некотором усилии внимания – они способны нарисовать воображению нашему очень яркую и живую картину<…>». [2.C. 73 – 78].

Особо стоит упомянуть об авторе этой статьи — Савельеве Евграфе Петровиче, выдающемся исследователе истории казачества, поэте и литераторе. Он родился в 1860 году в станице Константиновской (Бабской) и происходил из дворян Донского казачьего войска. Его перу принадлежат несколько книг по истории казачества, являющиеся ныне первоисточником для современных исследователей, около ста прекрасных стихотворений на основе казачьего фольклора, десятки публицистических статей, археологических и литературно-критических исследований.

В статье «Частная жизнь донцов в конце XVII и в первой половине XVIII века» он публикует тексты некоторых старинных песен в собственной обработке, ярко характеризующих казачью поэзию этого периода:

На заре то было, на зорюшке,

На заре то было, на утренней,

На восходе было солнца красного:

Не буйные ветры подымалися,

Не синее море всколыхалося,

Не фузеюшка в поле прогрянула,

Не люта змея в поле присвиснула

Просвиснула пулечка свинчатая;

Она падала, пулька, не на землю,

Не на землю пуля и не на воду,

Она падала, пуля, в казачий круг,

На урочную-то на головушку,

Что да на первого есаулушку;

Попадала пулечка промеж бровей,

Что промеж бровей, промеж ясных очей;

Упал молодец коню на черну гриву.

* * *

Не травушка, не ковылушка в поле шаталася,

Как шатался, волочился удал добрый молодец;

В одной тоненькой в полотняной во рубашечке,

В одной тоненькой в полотняной во рубашечке,

Что во той-то было во кармазинной черкес очке;

У черкесочки рукавчики назад закинуты,

И камчатны ево полочки назад застегнуты,

Бусурманскою они кровию позабрызганы.

Он идет, удал добрый молодец, сам шатается,

Горячею он слезою обливается.

Он тугим своим луком опирается;

Позолотушка с туга лука долой летит.

Как никто-то с добрым молодцем не встречается;

Лишь повстречалась с добрым молодцем родная матушка:

Ах ты, чадо мое, чадушко, чадо милое мое!

Ты зачем так, мое чадушко, напиваешься?

До сырой-то ты до земли все приклоняешься

И за травушку, за ковылушку все хватаешься.

Как возговорит добрый молодец родной матушке:

«Я не сам так, добрый молодец, напиваюся,

Напоил-то меня турецкий царь тремя пойлами,

Что тремя-то пойлами, тремя разными:

Как и первое-то ево пойло — сабля острая,

А другоей ево пойло — копье меткое было,

Ево третье-то пойло — пуля свинчатая».

* * *

Как ты, батюшка, славный тихий Дон,

Ты кормилец наш, Дон Иванович!

Про тебя лежит слава добрая,

Слава добрая, речь хорошая.

Как бывало ты все быстер бежишь,

Ты быстер бежишь, все чистехонек;

А теперь ты, кормилец, все мутен течешь,

Помутился ты, Дон, сверху донизу.

Речь возговорит славный тихий Дон:

Уж как-то мне не смутну не быть,

Распустил я своих ясных соколов,

Ясных соколов, донских казаков!

Размываются без них мои круты бережки,

Высыпаются без них косы желтым песком.

* * *

Не великий там огонюшек горит,

То-то в поле кипарисный гроб стоит;

Во гробу лежит удалой молодец

Во резвых ногах ему чуден крест,

У буйной головушки душа — добрый конь.

Как и долго ли в резвых ногах стоять,

Как и долго ли желты пески глодать?

Выбил яму по колено он.

Конь мой, конь, товарищ верный мой!

Ты веселие мое в чистом поле!

Беги, мой конь, ты к моему двору,

Беги ты, конь мой, все не стежкою,

Ты не стежкою, не дорожкою;

Беги мой конь, тропинкою,

Ты тропинкою все звериною,

Куда травушка-ковылушка лежит,

Там холодная крениченька бежит.

Злодей турчин не поймает тебя

И татарин не оседлает тебя.

Пробеги ж, конь, к моему ты двору,

Вдарь копытом у вереички;

Выдет к тебе старая вдова,

Старая вдова, родная мать моя;

Станет тебя про сына спрашивати:

«Не убил, не утопил ли ты его?»

«В чистом поле положил-то я его».

«Ты скажи: мой сын жениться захотел?»

«Обнимает поле чистое теперь». [9. С. 63 – 65].

Свой первый и наиболее известный небольшой поэтический сборник «Казак» Е.П. Савельеву удается издать в 1905 году. [8.]:

Казачья песня.

За курганом блещут пики,

Пыль несется, кони ржут,

И оттуда слышны клики,

Что донцы домой идут.

Видны синие мундиры,

С красным верхом кивера,

Впереди всех офицеры,

Перед строем юнкера.

Подошли уж к Дону близко,

Кивера тотчас долой,

Поклонились ему низко:

«Здравствуй, наш отец родной!

Ты, кормилец наш предвечный,

Наш защитник и отец,

Быстроструйный, быстротечный,

Здравствуй, батюшка Донец!

По тебе в стране далекой

Мы грустили, Дон родной,

И твой брат, Дунай широкий,

Слышал клич наш боевой.

Чрез него в волнах холодных

Вплавь на конях мы неслись

И за братьев угнетенных

Жарко с турками дрались.

Помнит славное он время,

Как сынов твоих лихих

Поднялось победы знамя

На волнах его седых.

Как впервые пронеслась

Песня русская над ним

И в Балканах отдалась,

Средь холмов и средь долин.

Помнит он былые годы,

Помнит грозный Измаил

И Суворова победы,

Славу русских, русских сил.

И Кутузова – героя,

Славный Дибича поход,

Залпы шипкинского боя,

Плевну, Ловчу и Правод.

И могилы братьев наших,

Войнов русского Царя,

За Христа, за веру павших,

Помнит мщением горя.

И тебе, кормилец вечный,

Дон привольный, Дон родной,

Он прислал поклон сердечный,

Как залог любви святой».

А река кипит и хлещет

И вздымается волной,

Будто стонет, будто ропщет

Под напором бури злой.

«Что, кормилец наш, сердишься?

Или ты нас позабыл,

Или ты в нас не вглядишься,

Иль совсем нас разлюбил?»

«Нет, на вас я не сержуся, —

Шумно Дон проговорил:

Но я рад, что Бог вас, дети,

По-здоровью воротил»

***

Возвращение.

(К 25-летию русско-турецкой войны)

Прошла, пролетела весть по Дону Тихому,

По речке Донцу та же весть пронеслась,

Что враг покорился Монарху великому

И просит пощады и мира у нас;

Что храбрые витязи Дона привольного

Уже возвращаются с поля домой,

Что мира условия, мира желанного,

Давно уж подписаны Царской рукой.

И Дон встрепенулся от вести той радостной,

Хвалу воссылая Творцу к небесам,

И ждет с нетерпением минуты той сладостной,

Минуты свиданья, когда он сынам

Откроет объятья, давно распростертые,

И встретит, как прежде встречал их отцов,

И вновь предоставит им степи широкие,

Привольные пастбища тучных лугов.

И весть та растет и растет, разрастается,

Тревожит, волнует родные сердца,

И вот уж полки на Дону появляются,

И пир их веселый идет без конца.

(Стихи Е. Савельева из сборника «Казак»)

Более ярко поэтическое искусство Евграфа Савельева раскрывается в ряде его стихотворений, опубликованных газете «Донские областные ведомости» и журнале «Голос казачества. Независимый военно-общественный журнал, посвященный нуждам и интересам казачества» в 1909 – 1915 годах, подписанных своим именем или различными псевдонимами, например, «С. Азъ»:

Азовская песня

Вспомннм, братцы, мы ту тризну

Как деды шли брать Азов

Как в кругу широкой воли,

Наш Родилов звал на бой

Он с мечем взывал к народу:

Ныне Азов любо взять.

В нем щадить лишь одних греков,

А неверных истреблять.

Мы с добыч храм здесь построим,

Там Предтечь возобновим

Все тут „любо” загремели

И с хоругвями за ним.

К Монастырскому пристали.

В нем молитвы принесли,

Повторив обет о храмах,

Там другой в кругу дали:

Кто падет в стране поганых

Тех там, чтоб не погребать,

Но привозить в Монастырский

И всех с честью погребать.

Там молитвы о нас к Богу

Братство будет воссылать,

Басурмане не посмеют

Голов с могил исторгать.

По молитве, взяв святыню

И духовный чин с собой,

Скоро к Азову пристали

И начался страшный бой.

Десять верст покрыли трупом

И Азов крепкий взяли

Поделив всю добычу,

Богу в церкви отдали.

Потом жили в нем так славно,

Что на диву было всем

Кроме Порты, что прислала,

Отнять Азов с местью злой.

Но Гуссейн-паше не вдалось

Выбить казаков из стен

Ему уж так от них досталось,

Что ушел назад ни с чем.

Вот за эту предков славу

Пойдем честь им воздадим

Ту, которая издревле

Воздавалась войскам им

Мы обступим их могилу

Хоругвими Сень сведем

И в кругу нашей святыни

Фимиам с свечьми возжем,

И молитву их заветну

Пусть духовный чин поет,

а мы с пушек, ружей грянем

И в честь их «ура» споем.

Ура, вам, герои Дона,

Ура, вам, за град Азов,

За врата его и пушки

Ура, вам от всех Донцов.

С. Азъ  [3. C. 2– 4]

***

Песня

Над горою через просо

Битый след ведут колеса…

А под кручею низина, —

Вся в орешниках долина.

Конь в долине, в путах ноги,

А на самой на дороге

Разметался казачина,

Казачина молодчина!

Жарко спит, руками бродит

И улыбка с уст не сходит,

Лишь порою шепчат губы

Имя милой, — имя любы…

А она идет долиной

За червонною калиной…

Увидала казачину, —

Разбудила молодчину.

«Ой, проснися, сердце милый!

Враг татарин близко с силой…

Там за дальним за курганом

Кош разбили крымцы с ханом!

Налетят с удалым гиком,

Брызнет кровь по острым пикам…

И зачахну я в неволе,

В басурманской лютой доле!»

«Эх! Пусть брали-б, пусть-бы били, —

Да меня-то не будили!

Я во сне тебя ласкал,

Крепко к сердцу прижимал!»

С. Азъ[4. C. 65 – 76].

Не менее популярным в эти годы был и еще один самобытный донской поэт и литератор — Никандр Васильевич Чесноков.(1843 — 1928). Родился Никандр Чесноков в 1843 году в станице Старочеркасской. Его отец, донской казак, имел свою барку, закупал в верховье Дона хлеб, возил и продавал его в Ростове и Таганроге иностранным купцам. С десятилетнего возраста Никандр помогал отцу в его поездках. За 8 лет таких вояжей он много повидал, как губка, впитывая в себя впечатления о жизни Донского края второй половины XIXвека. «Звуки гитар, песни и людской говор волнами накатывали на меня со всех сторон. Чудно! Хорошо!», — писал он впоследствии в своем дневнике.

В начале XXвека Никандр Васильевич вместе с семьей переезжает к отцу в станицу Старочеркасскую, где произошла встреча с литератором и общественным деятелем Е.П. Савельевым, круто изменившая жизнь Чеснокова. Вместе с Е.П. Савельевым они решают выпускать «Донской литературный сборник». В 1912 году вышел первый и единственный его выпуск, который был конфискован полицией, а Е. Савельев и Н. Чесноков — арестованы и заключены в тюрьму, в которой провели целый год.

Увлечение Никандра еще с молодости поэзией, нашло реальное воплощение в созданной им поэме «Иван Чига. Повесть об Иване-казаке донском моряке». В поэме рассказывается о странствованиях вольного донского казака Ивана Чиги. «Из глубин народной жизни вышел мой Иван-моряк», — говорится в поэме автором и рассказывается об истории донского казачества в стихах.

В 1920 году семья Чесноковых вновь переезжает в ст. Константиновскую. В конце жизни Никандр Чесноков больной и глухой по-прежнему писал стихи, экспромты, сочинял частушки, собирал и пересказывал донские легенды и предания, но нигде но нигде их не публиковал. Последнее свое публичное сочинение Никандр Васильевич написал в 1925 году, уже почти полностью парализованный.

Казачеству

(Стихотворение казака Старочеркасской станицы)

Шлем привет «казакоманам»,

Тем, чей дух могуч, геройск, –

Казакам и атаманам

Всех одиннадцати войск!

Мы ведь кровные, родные,

Все одной семьи сыны,

Древней матери России,

Мы на славу рождены!

Голос с Доня к вам несется,

Хоть пока и одинок,

Но лишь с вашими сольется, –

Станет мощен и глубок!

Без кривлянья и без шума

Скажем: «Нам-ли умирать?»

Станем в круге думать думу,

К свету выхода искать!

Знаем: грустны вы, родные,

Что вечернею порой

Гаснут силушки былые

Солнца славы вековой!

Скоро солнце новой жизни

На Руси святой взойдет, –

По казачьей по отчизне

Ясной зоренькой пройдет.

Эта зорька без сомнения

К Дону близко подошла, –

Высшей школы учрежденье

Нам с собою принесла.

И, хоть будем мы гордиться:

Честью дедовскою жить, –

Надо нам самим учиться,

Славу лично заслужить;

На дорогу профессуры,

Выходя, потверже встать,

Чтоб стране родной культуру,

Да и честь завоевать,

Чтоб культуры семенами

Землю дедов насадить,

Мыслью, творчества делами,

Быт казачий осветить,

Наши деды славно жили

И, охотясь по степям,

Чудеса в бою творили,

Как подстать богатырям.

Преклоняясь пред тенями,

Честь отдавши старине,

Мы должны богатырями

Быть на жизненной войне;

И, вперед стремясь душою,

О прогрессе вслух мечтать…

С вырожденьем, темнотою

Нам придется воевать!

Свет зажжем мы над степями

Знанья высшего, и тут

Перед нами, казаками,

Горы мрака упадут.

По старинной по замашке

Дух могучий у нас есть!

Знанья свет приложим к шашке

И вернем былую честь.

Средь племен Руси обширной

Станем в первые ряды…

Будет мир, – народ мы мирный, –

Грянет гром, – сыны войны!

И на будущее время,

Как и встарь, на первый зов

За Царя казачье племя

Вышлет доблестных сынов.

Выступайте-ж, атаманы,

С обновленною душой,

И невежества туманы

Пропадут с земли родной!

(Подписано псевдонимом «Казак И. Чига»). [4. C.1–16]

Кроме упомянутых самобытных поэтов, определенный вклад в российскую и донскую литературу внесли также поэты, как Иван Иванович Галушкин (1782 — 1830 гг.), Иван Васильевич Турчанинов (1822 — 1901 гг.), Иван Петрович Попов (1863 — 1906 гг.), Александр Яковлевич Напалков (1865 — 1923 гг.), Андрей Иванович Петровский (1867 — 1924 гг.), Иван Яковлевич Золотарев (1801 — 1883 гг.) и некоторые другие авторы.

Именно их заслуга в том, что поэзия Вольного Дона начала XXвека стала одной из самых ярких среди литературы различных окраин и регионов России в преддверии исторических революционных событий нового века.

Литература

1. Власкина Т.Ю., Архипенко Н.А., Калиничева Н.В. Народные знания донских казаков // Научный альманах «Традиционная культура», № 4 (16), 2005.

2. Газета «Донские областные ведомости», № 182; 03. 09. 1909 г.

3. Газета «Донские областные ведомости», № 214; 04. 10. 1913 г.

4. «Голос казачества». Независимый военно-общественный журнал, посвященный нуждам и интересам казачества»; № 6, 8 ноября 1911 г.

5. Донской календарь на 1876 год. /Составитель и издатель Ф. Трамлин. – Новочеркасск, 1875 г.

6. Донские казаки. Краткий сборник рассказов из военной жизни донцов, о их храбрости, находчивости в бою, преданности долгу и прочее / Составитель и издатель А. Пивоваров. – Новочеркасск, «Донская типография», 1892 г.

7. Казачий Дон: Очерки истории. Ч. II/А. П. Скорик, Р. Г. Тикиджьян и др. — Ростов н/Д.: Изд-во облИУУ, 1995.

8. Савельев Е.П. Казак. Сборник песен и стихотворений о боевой жизни казаков. – Новочеркасск, 1905 г.

9. Сухоруков В. Д. Частная жизнь донцов в конце XVII и в первой половине XVIII века // Донские казаки в походе и дома. – Ростов н/Д: Донское слово, 1991.

10. Сухоруков В.Д. Общежитие донских казаков в XVII и XVIII столетиях. Исторический очерк. — Новочеркасск: Издание редакции газеты «Донская речь», 1892. – 99 с.