О диглоссии и триедином народе
Послесловие к «Незаконченному расследованию» …
В этом тексте («Незаконченное расследование») я всего лишь пыталась разобраться в одном частном случае, что касается в целом окатоличивания и «белорусизации», то мне это так представляется: было местное частично православное (со времён князя Владимира), частично языческое население со своими языковыми особенностями, которое, как описано в тексте, на протяжении нескольких веков окатоличивали С ВЕРХОВ, это привело к тому, что местная интеллигенция не только записывала и издавала фольклор, но наблюдался и обратный процесс, разные издания на местной мове проникали в народ и в свою очередь формировали язык. Начиная с Библии Францыска Скарыны.
Процесс это всегда протекал меж двух огней: Польши и Москвы, при войнах между которыми местное население страдало и погибало вплоть до трети или половины. Цитата из школьного учебника по»Истории Беларуси»:»Если в 1650-м году в Беларуси проживало 2,9 млн. человек, то в 1673-м — только 1,4 млн». Это сказано про войну Алексея Михайловича с Речью Посполитой, закончившуюся Андрусовским перемирием.
Учитывая, что в составе Великого княжества Литовского и Речи Посполитой города наделялись магдебургским правом (самоуправления), а в Российской Империи — нет, можно сказать, что разделение проходило не только по линии «знать и низы», но и по линии «город и деревня», православие действительно было «мужицкой (крестьянской) верой».
Соответственно, в составе РИ крестьянам (мужикам) относительно легче жилось, русские помещики по крайней мере одной веры с ними были, что не мешало, конечно, и им три шкуры с мужика драть, но всё-таки.
А вот горожанам лучше в Речи Посполитой было, поэтому многие поддержали Наполеона, поскольку после раздела Польши немного времени прошло, и он возвращал городское самоуправление.
В истории Беларуси, если вот именно так её изучать, приняв за основу, что в границах нынешней Республики Беларусь изначально было автохтонное население, не имевшее своей государственности до 1992-го года, и то можно запутаться, не говоря уже про ангажированные источники двух враждебных сторон, Москвы и Польши.
Пока украинцы с белорусами будут пользоваться кириллицей — у них всегда будет больше общего с русскими, нежели с поляками, как бы не проникали полонизмы в их языки. Мы все учились понемногу, в частности, латынь в университете учила я и польский (по выбору как один из славянских языков), белорусский в школе, коми в университете. И для меня очевидны две линии влияния в белорусском: латыни через польский и католическое средневековое богослужение на нём и церковнославянского непосредственно через богослужение на нём и через русский, не встречала точные пропорции, но невооружённым глазом видно, что последнего больше.
В средневековье латинский объединял Европу и разъединял население на книжных мудрецов и некнижных простецов, а у нас уже в XIV века равноапостольный Стефан Пермский, например, создал оригинальную миссионерскую азбуку для пермян, которая, как и глаголица, начиналась с креста, но далее шли оригинальные значки для присущих местному говору фонем. К сожалению, она не прижилась, рукописи не сохранились, подпись только на иконе Святой Троицы, и когда уже в XIX веке интеллигенты из коми стали переводить Писание, то делали это заново и на кириллице, при этом приходилось множество отвлечённых богословских и философских терминов оставлять как есть, славянских, а то и греческих. Выше головы не прыгнешь, если в языке нету таких понятий — нужно либо дерзновение и вдохновение свыше, как у славянских учителей, либо смирение перед более развитыми в философском и богословском отношении языками.
Вот это камень преткновения для любого национализма: смирение перед высшим или просто старшим. У славянских учителей было и то и другое, и богодухновенное дерзновение и богоданное смирение, и в результате мы имеем кириллицу, славянское богослужение и тысячелетнюю традицию русской литературы. Другие же славянские языки в зависимости от наличия государственности и других факторов не все получили местный извод славянского богослужения. Сербы с болгарами получили, белорусы с украинцами — нет.
Это, конечно, промыслительно, и потуги местной интеллигенции развивать местный литературный язык без влияния богослужебного всегда будут упираться в этот фактор. Языка без неба не может быть. Следовательно, здесь, как и с русским, не обойтись без диглоссии (славянский для богослужения, местный говор для общения желающих), и если вот так это понимать — то нет и не может быть никакой трагедии и разделения… Если б не вмешательство государства, насилия, принуждения, «дорогих партнёров» и прочего, политики, одним словом.
Нам нужно и единство в главном (Богослужении), и разнообразие в Богом данных особенностях ( местных наречиях), но когда это не скрепляется любовью — идёт вразнос и начинаются злоупотребления как в сторону искусственного вознесения местных говоров на пьедестал (Богослужения), так и совершенного их подавления государственной машиной (что рано или поздно даст реакцию, получит отпор, если, конечно, останутся живые носители, а то ведь можно вместе с ними полностью истребить).
Я подобную историю лучше себе представляю на коми материале (вникала для одной своей научной публикации, когда там жила), чем на белорусском. Стефановские переводы не сохранились, а новые в разной степени и пропорциях содержали греческие и славянские слова, в зависимости от переводчика и его таланта. От которого (таланта), то есть от чувства благоговения, вкуса и меры и зависит качество перевода. Вульгаризмы — это проблема, достаточно «украинское богослужение» вспомнить.
И именно в этом отношении диглоссия, то есть функциональное распределение книжного славянского и бытового местного разговорного языка полностью решает проблему. А между ними формируется средний стиль, литературный язык. Таким образом, вполне возможно появление и украинского литературного, и белорусского литературного языка и произведений на нём — теоретически безо всякого противопоставления тому же русскому литературному. На практике же, конечно, фактор государства, то есть давления и принуждения, эту идиллию разрушает. Количество русизмов, например, в том же современном коми газетно-публицистическом языке таково, что не проблема перевести при минимальном владении.
Здесь же, в Беларуси, недавно вынуждена была отказаться от второго класса в сельской школе, хотя поначалу приняла предложение, классы в сельских школах маленькие, в этом было 5 человек, даже я справилась бы. Но, оказалось, что на белорусском всё преподавание! А у меня за всю жизнь не было практики, бабушки говорили на так называемой «трасянке», а сейчас никто из окружение даже на трасянке не говорит, не говоря уже о литературном белорусском, который для меня только в сми существует. Вакансия, кстати, потому и возникла, что не у одной меня проблемы с белорусским языком…
У меня дядя был военный, прожил с семьёй больше 20 лет в Вильнюсе, никто из них язык не выучил, разве что пару слов знали на литовском. Не знаю уж, стали ли бы их больше любить, если б выучили, может, за одну военную форму не любили бы.
Проповедники Евангелия обращаются к людям на языке того народа, к которому пришли. Этому принципу следовали святители Стефан Пермский, Иннокентий Иркутский, Николай Японский, Макарий Московский на Алтае. Ну а завоевателям это, конечно, ни к чему.
Мне моя историческая память говорит, что до Пушкина, то есть не протяжении более чем восьми веков, общим достоянием православных народов РИ был церковнославянский язык. При этом под влиянием католиков Польши на территории современных Украины-Беларуси-Литвы ополячивались-окатоличивались не только знать, но и священство, все эти силлабические монахи, теснившиеся у благосклонного к ним трона Романовых, что и привело к расколу и упразднению патриаршества.
Первая мина взорвалась. За XVIII век это явление было переварено русской культурой и вслед за Ломоносовым и Державиным явился Пушкин, Польшу разделили, (но когда Наполеона победили — переучредили в составе РИ), унию упразднили, казалось бы, «ликуй, Россия» и прав Пушкин, написавший на польское восстание «Клеветникам России». Ан нет, вот эта мина, польско-католический элемент в РИ, рванула дважды не только в восстаниях 1830 и 1863 гг, но и в гражданскую, и в Отечественную войну, и финальный аккорд (я надеюсь) сейчас.
И я согласна с погибшим год назад под Дебальцево Андреем Черноморским, писавшим о святороссах — едином народе на камне общей веры. А не на песке секулярных ценностей, в том числе и на светских литературных языках. Я в начале конфликта спрашивала у украинцев: а как же Пушкин? И получила ответ: не нужен нам Ваш Пушкин вместе с Вашим Путиным.
И при том, что мне близка позиция погибшего Алексея Мозгового, я вижу, в чём была слабость этого искреннего русского и украинского человека. Он говорил о том, что народ заставляют воевать олигархи, стравливают, разделяя, но при этом предлагал построить вторую Беларусь, социальное государство. А этого мало, Беларусь не идеальна и в ней своя мина заложена.
Именно новая Россия, Новороссия, православное государство православного народа, выход из тупика. С иерархией земного и небесного, когда общим связующим началом будет язык церкви, а светские языки свободно распределятся в соответствии с реальными носителями. Естественно, большинство останется за русским и русскими, как, собственно, и сейчас, да только в этот процесс вмешивается государство через школу. А надо, чтобы родители могли СВОБОДНО выбрать, на каком языке учить СВОИХ детей.
Так что в результате мои взгляды сводятся к моему педагогическому опыту в преподавании церковнославянского языка, древнерусской и русской литературы. Можно привести лошадь к водопою, нельзя заставить её пить. Кто не хочет учить церковнославянский — и русский рано или поздно забудет и фстанет ренегатом. Что мы и наблюдаем на Украине (пока), но точно такие же процессы и в России с Беларусью идут. Вот такая диверсия.
Наталья Чернавская, Русская народная линия
Нет комментариев
Добавьте комментарий первым.