О.В.Гурьянова. Проблематика процесса общения и диалога культур в русской философии XIX–XX вв.
История человечества представляет собой историю общения людей друг с другом. «Само бытие человека… есть глубочайшее общение. Быть – значит общаться»[1]. Общение является частью человеческой культуры в любом обществе, на любом историческом этапе. Изучение философско-исторических корней и традиций общения, его форм, средств и функций может способствовать улучшению взаимопонимания людей во всех сферах человеческой деятельности и влиять на процесс формирования и развития личности.
Проблему общения пытались анализировать на самых ранних этапах развития человеческой цивилизации, начиная с учений древнего Востока, Китая, Индии, беседСократа, диалогов Платона. В этих учениях были заложены основы логики и диалектики, которые в средние века, эпоху Возрождения и в последующие исторические периоды стали предметом дальнейшего осмысления и анализа. Аристотель в своих работах одним из первых пытался теоретически разработать проблему общения. В Европе работы представителей классической немецкой философии конца XVIII – начала XIX вв. – Г.Гегеля и Л.Фейербаха – дали новый толчок теоретической разработке проблемы общения. Л.Фейербах создал концепцию любви к человеку, принимаемую им как высшую форму общения: «…отдельный человек, как нечто обособленное, не заключает человеческой сущности в себе. Человеческая сущность налицо только в общении…»[2]. Философско-мировоззренческие идеи и концепции дают возможность обозначить сущность общения, соотнести духовно-нравственные ценности и философское видение мира с позиций современности, что в свою очередь определяет содержание общения.
В России существовали глубокие специфические традиции общения, не имевшие аналогов в других странах, например: «вече», «хождение в народ». «Вече» появилось как результат стремления людей к общению. Оно представляло собой собрание всех свободных людей города и пригородов для совместного решения различных вопросов.
На этих народных собраниях разбирались проблемы внутреннего правления при неизменном сохранении обычаев народа; вершился праведный суд, рассматривались все вопросы городского бытия. «Хождение в народ» или народничество возникло в конце XIX в. В поиске пути преодоления индивидуализма в сознании, перехода от индивидуалистического творчества к народному, опрощаясь. Как культурное явление русское народничество было намного шире того социально-политического движения, которое называется этим именем. Его умонастроения разделяла почти вся русская интеллигенция. Русская интеллигенция, как пишет Н.А.Бердяев, была чисто русской в своей безгосударственности, поэтому «наше народничество – явление характерно русское, незнакомое Западной Европе, – есть явление безгосударственного духа»[3].
Взаимодействие духовной и материальной деятельности человека отражается и на процессе общения, и в более широком смысле на диалоге культур. Характерной особенностью любой культуры является то, что она представляет собой элемент системы множества существующих культур. Распадение ее связей с другими элементами системы, т.е. с другими культурами, может привести к деградации развития нации. Русская культура выросла в сфере постоянных контактов с другими народами. Приобщение Руси к культуре Византии через православие позволило познакомиться с культурой античности. Через Польшу и Литву Россия получала знания о романо-германской и скандинавских культурах. Эти контакты придали Русской культуре черты общеевропейскости. Но от общеевропейской она отличается национальным своеобразием, нравственной свободой, свободой выбора, что равнозначно всему созданному западной культурой.
Н.А.Бердяев писал: «Культура греческая, культура итальянская в эпоху Возрождения, культура французская и германская в эпоху цветения и есть пути мировой культуры единого человечества, но все они глубоко национальны, индивидуально-своеобразны. Все великие национальные культуры – всечеловечны по своему значению»[4].
Первым русским философом, рассматривавшим проблему общения и диалога культур, был П.Я.Чаадаев. Он предложил условное разделение народов на самобытные и несамобытные или исторические и неисторические. К историческим Чаадаев относил такие народы, которые отвечают следующим требованиям:
1) память народа – воспоминания, поэзия, идеи – должна быть основой устоев общества;
2) идея, свое призвание должны быть осознаны обществом;
3) общество должно находиться в общении с другими народами и вносить вклад в мировую историю;
4) приобретение знаний должно идти путем размышлений, а не заимствований, общество должно иметь прочные умственные навыки; признавать авторитет лишь разума и всевышнего;
5) история народа должна обладать длительностью и непрерывностью; двигаться по пути прогресса, поскольку духовный интерес должен преобладать над материальным; в своем прошлом они должны черпать твердость и уверенность.
Народы Европы Чаадаев считал историческими. Неисторические народы, полагал Чаадаев:
1) не имеют ярких воспоминаний, а потому не имеют памяти;
2) не ведают о своем признании;
3) выделены из всеобщего движения человечества, т.е. не воспринимают его традиции и идеи, не общаются с другими народами, ничего миру не дают и ничего от мира не берут;
4) подражательны, это народ импровизированный;
5) равнодушны к добру и злу; живут только настоящим, и в этом настоящем для них существуют только злодеяние и рабство.
Деление народов на исторические–неисторические переходит у Чаадаева в антитезу народы Запада – народы Востока. Он выделяет следующие признаки, характеризующие народы Востока: подчинение духовного начала светскому, господство исторического закона, неизменность жизни, нравственная иерархия.
Для Чаадаева необходимость открытости культур была очевидна. Для народа, носителя определенной культуры, очень важно, что будет с ним в результате взаимодействия с другой культурой – ослабление или укрепление его собственной культуры, и как следствие этого возможность существования самого народа[5].
Н.Я.Данилевский ввел понятие культурной самобытности народа. Он определил значение понятий «культурно-исторический тип», «преемственность», «застой».
Свою систему мировоззрения Данилевский развил вокруг понятия «культурно-исторический тип». К культурно-историческому типу могут относиться государства, не обязательно обладающие политической целостностью. Культурно-исторический тип формируется в результате взаимодействия народов и их культур. Общность культур тем богаче и разнообразнее, чем более независимы и своеобразны составляющие ее элементы. Данилевский разделил всемирную историю на периоды в соответствии с культурно-историческим типом народа. Деятельность любого народа, принадлежащего к определенному культурно-историческому типу, является положительной. Развитие особенностей его духовной природы и образа жизни идет самостоятельно, что вносит свой вклад в общечеловеческие ценности. Примером исторического типа может служить общеевропейская культура, характеризующаяся тем, что она состоит из множества культур различных народов. «…Правильная, сообразная с законами естественной системы, группировка исторических явлений приводит нас к выводу, что до сих пор развитие человечества шло не иначе, как через посредство самобытных культурно-исторических типов, соответствующих великим племенам, т.е. через посредство самобытных национальных групп»[6]. Культурно-исторический тип народов Европы образовался из древних кельтов, римлян и германцев. Каждая из культур вносит свое неповторимое своеобразие и характеризуется чем-то общим – языком.
Контакт между народами часто приводил к слиянию культур при сохранении ценных элементов национальных традиций. Трудно бывает оценить культуру одного народа на фоне традиций другого народа при сравнении различных культур, опирающихся на свои традиции.
Культуры участвуют в диалоге в соответствии с уровнем своего развития. По мере исторического развития роль культуры в диалоге меняется, в связи с чем возникает проблема понимания и взаимопонимания культур. Для решения этой проблемы всегда существовали два пути: абсолютная невозможность понимания чужой культуры и принципиальная возможность понимания этой культуры.
Первый путь подразумевает локальность культур, отсутствие связей между ними, потому что ставится акцент на своеобразие и уникальность. Второй путь, возникший как реакция на первый, предполагает возможность взаимопонимания культур в их собственных категориях на основе общности.
Первые разработки проблемы общения в современной отечественной философской науке появились в 20-е годы XX в. Было предложено изучать язык в контексте общения людей, так как специфика речи находится в прямой зависимости от условий, формы и цели общения. Ранее на первый план выдвигали «функцию независимого от общения становления мысли». Теперь язык стали рассматривать в качестве средства общения людей, участников общения как «речевых субъектов», а структуру речи – как «их диалог, состоящий из ориентированных друг на друга высказываний»[7].
В 60-е гг. в нашей стране начала развиваться социальная психология и проблема общения стала одним из предметов ее исследования. С точки зрения социальной психологии под общением понимают взаимодействие людей во всех сферах, включая информационно-коммуникативную, рецептивную и суггестивную. Начиная с 70–80-х годов общение начали изучать в соотнесении психологии со смежными науками – лингвистикой, семиотикой и теорией информации, педагогикой и эстетикой. Эти исследования высветили положительное влияние общения в процессе воспитания, формирования и развития личности и в межличностных контактах. В педагогико-психологической литературе рассматривался вопрос о том, что педагогическое общение является специфической формой, имеющей свои отличия, особенности.
Затем к проблеме общения обратились этнография и философия. Так Г.С.Батищев, анализируя общение, пишет, что недостатком людей является отсутствие глубинного общения. Он считает, что при недостатке глубинного общения нарастает дисгармония между сферами культуры, особенно это влияет на самый низший слой – «где культура превращается в некультуру, в ее самоотрицание и подменяется ее суррогатами»[8]. Сугубо онтологический объективный процесс глубинного общения отличается от обычной коммуникации тем, что онто-коммуникация имеет скупой словарь выразительных возможностей и поэтому не обслуживает цивилизацию, ее можно лишь выявить вовне символики, при участии «не поддающихся распредмечиванию содержаний». В отличие от обычной коммуникации, с ее частичностью, в онто-коммуникации человек адресует всего себя. Батищев выделяет следующие категории глубинного общения: а) мироутверждение – «принятие и всежизненное утверждение абсолютной первичности и приоритетности Универсума как мира всех возможных миров»; б) со-причастность – «сопричастность каждого всем субъекта в Универсуме и всех – каждому»; в) приоритет безусловно-ценностного отношения к миру; г) доминантность на других; д) «предваряющее утверждение достоинства каждого другого в неявных слоях его бытия»; е) творчество как свободный дар встречи; ж) сотворчество[9]. Исследования Г.С.Батищева внесли большой вклад в теорию коммуникации, позволили в новом аспекте рассмотреть природу общения людей.
Для того чтобы общение происходило успешно, необходимо знание процесса общения, его функций, а также изучение интересов и запросов людей, принимающих участие в общении. Необходима и заинтересованность в разрешении задач, возникающих в процессе общения, обстоятельное разъяснение отдельных вопросов и т.д. Общение включает не только передачу информации, но и предполагает установление благоприятного варианта взаимовлияния. Рассматривать взаимовлияние нужно исходя из того, что люди – существа, живущие сообществом. Они общественно зависимы и общественно приспособляемы. Природа устроила людей так, что они влияют друг на друга как преднамеренно, так и непреднамеренно. Люди непрерывно воспитывают друг друга всяким проявлением своим: интонацией, улыбкой, приходом, уходом и т.д. Каждое неодобрение, протест исправляют внешнюю грань человеческой личности, облагораживают ее. Преднамеренное влияние сводится к тому, что люди воспитывают друг друга всегда – не только своей деятельностью, но и бездеятельностью. Деятельность одного человека вызывает у другого уверенный ответный поступок. Бездеятельность – безвольное отсутствие ответного поступка. Если, с одной стороны, резкий ответ, грубое требование могут не исправить, а озлобить того, против кого они направлены, то, с другой стороны, уклонение от энергичного порицания поступка может быть расценено как попущение, потакание, соучастие.
Во взаимном общественном воспитании людей необходима и мягкость, и твердость. Самоуничижение окружающих приводит к возникновению у личности различных отрицательных проявлений, пример тому – рабовладение, которое развращает не только раба, но и рабовладельца. Энергичная воля одного человека действует на окружающих укрепляя и увлекая, вызывая творческим ритмом ответный творческий ритм. «Воля к чужому волению помогает безвольному осуществить волевой акт»[10].
Непреднамеренное влияние духа и любви, выражающихся во взгляде, жесте, походке и др., бессознательно действует на человека, вызывая в нем ответные явления. Человек с детства воспринимает поток чужого воспитывающего волеизъявления, которое направлено на определение, оформление и укрепление его воли. «В процессе духовного роста человечества запасы верно направленной волевой энергии накапливаются, отрешаются от единичных субъективных носителей, находят себе новые, не умирающие общественно организованные центры и способы воздействия и в этом сосредоточенном и закрепленном виде передаются из поколения в поколение»[11]. В результате этого в обществе появляются понятия – приличия, такт, а также распоряжения и законы, которые, воздействуя на автономную волю члена общества, побуждают его самого к необходимому и духовно верному автономному самопринуждению. Это не относится к человеку, уже сильному во зле, а к человеку, слабому в добре, но еще не окрепшему во зле. Такая оценка природы человеческого общения особенно важна для решения проблем диалога в современном мире.
Говоря об эстетической и духовной функциях общения, необходимо рассмотреть само понятие духовность. В философском смысле понятие «дух» означало нематериальное начало, включающее в себя мышление, сознание и чувства, волю, интуицию. Впоследствии это понятие обрело смысл жизнестойкости индивида («сильный духом», «слабый духом»). «Дух – это, во всяком случае, лишь те душевные состояния, в которых человек живет своими главными силами, … обращенными на познание истины; … словом, на то, что человек признает высшим и безусловным благом… дух это то, что объективно значительно в душе»[12]. Связанное с понятием «дух», понятие «душа» – категория, отражающая внутренний психологический мир личности. И.А.Ильин писал: «Душа не то же самое, что дух. Душа – это весь поток не-телесных переживаний человека, помыслов, чувствований, болевых ощущений; …воспоминаний и забвений…»[13].
Духовный мир личности не ограничивается какой-либо одной стороной восприятия, он вбирает в себя многообразие форм и видов его сознания, постижения и отражения.
Духовность – понятие, включающее в себя многие грани духовного освоения мира: эстетические, нравственные, художественные, религиозные, правовые, этические и т.д. Духовность тесно связана с понятием духовного единства народа. И.А.Ильин считал, что глубоко духовный творческий национализм следует воспитывать с раннего детства. Национальность человека определяется укладом его бессознательной духовности. Для формирования этого уклада с детства главным следует считать язык «как вместилище всей души, всего духовного уклада и творческих замыслов народа».
Возрождение бессознательной национальной духовности определяет и взаимоотношения народов. Тот человек, который понимает, что такое национальный дух и любит его, понимает также, что «великое русское – велико для всех народов; и что гениальное греческое – гениально для всех народов»[14]. Такой человек не способен ненавидеть и презирать другие народы, он чтит духовность их национальной культуры. Поэтому можно сделать вывод, что основой межнационального общения является индивидуальная национальная духовность человека.
О показателе духовной ценности и целостности человека как части природы писал М.М.Пришвин. Он ставил духовное общение выше всего. Пришвин стремился помочь человеку научиться знанию самого главного, что есть в нем самом, в природе и обществе. Его по праву можно считать основоположником русской лирико-философской прозы. Предшествующая культура – именно философское и духовное наследие древности, отличающееся глубиной мысли, была предпосылкой для прозы Пришвина.
Чаще всего культуру определяют как совокупность материальных и духовных ценностей, созданных человечеством. Пришвин же понимал суть культуры «в творчестве понимания и родственной связи между всеми людьми»[15]. Универсализм в определении сути культуры он тесно связывал с лирико-философским анализом социокультурных связей. Культура для Пришвина – облагороженная, очеловеченная природа – часть целого. И задача человека постараться выявить свою связь с ней, свое место в ней и через самого себя показать богатство и возможность культурно-ограненной природы. Пришвина можно отнести к тем мыслителям, которые внесли ощутимый вклад в жизнеспособное ядро культуры.
В своих поисках подлинной культуры отношений между людьми Пришвин размышляет о культуре и образовании. Он отдает предпочтение духовно образованному человеку, относящемуся с родственным вниманием как к ближним, так и к дальним. В работах Пришвина разработана философия общения и культура дружеских отношений. Он считал, что основой нашей русской нравственной жизни является культура дружеских отношений. Пришвин не сравнивал себя с философами и не претендовал на особое место в философской науке. У него нет стройной философской системы. Философские мысли разбросаны в произведениях яркими пятнами. Его философия не схоластична, не оторвана от жизни. Пришвин был сторонником самоотверженного погружения в созерцание предмета, поэтому он умел видеть все изнутри и донести сущность его в слове[16].
Проблематика развития человеческих взаимоотношений общения людей друг с другом на микро- и макроуровнях, рассматриваемая русскими философами в XIX–XX вв., показывают всю сложность и многоаспектность данных процессов. Исследование проблем процесса общения и диалога культур, как универсальной межчеловеческой коммуникации, актуально и в XXI веке. Взаимодействие культур представляет основу развития и занимает ведущее место в ценностных ориентациях людей, помогая устранить противостояние, обособление и изоляцию в любой форме.
Примечания
[1] Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1979. С. 312.
[2] Фейербах Л. Избранные философские произведения: В 2 т. Т. 1. М., 1955. С. 203.
[3] Бердяев Н.А. Душа России // Русская идея. М., 1992. С. 298, 306.
[4] Там же.
[5] Чаадаев П.Я. Сочинения. М., 1989.
[6] Данилевский Н.Я. Россия и Европа. СПб., 1871. С. 117.
[7] Бахтин М.М. Указ. соч. С. 245.
[8] Батищев Г.С. Особенности культуры глубинного общения // Диалектика общения. М., 1987. С. 15.
[9] Батищев Г.С. Указ. соч. С. 46.
[10] Ильин И.А. Путь к очевидности. М., 1993. С. 25.
[11] Там же.
[12] Там же.
[13] Там же.
[14] Ильин И.А. Сочинения: В 2 T. M., 1993.T. 1. С. 12, 227, 235.
[15] Пришвин М.М. Сказка о правде. М., 1973. С. 210.
[16] Кучмаева И.К. Путь к всечеловеку. М., 1997. С. 17.
Нет комментариев
Добавьте комментарий первым.