Обретение гуманитарного суверенитета. Часть 2
Осознание Русской внешнеполитической миссии должно быть совмещено с осознанием самоценности Российской цивилизации, с изучением её законов, с утверждением её ценностей, с осмыслением её места в человеческой семье.
На пути к гуманитарному суверенитету должно лежать изменение системы образования. Сегодня наше образование, прежде всего гуманитарное, ориентировано на систему западных координат, согласно которым Российская цивилизация относится к числу цивилизаций-неудачников и не может служить образцом для подражания (либо само существование самобытного российского общества отрицается как факт). Под влиянием евроцентричной трактовки социальных процессов у стандартного обывателя с ростом образовательного уровня возрастает уровень русофобии. И если в США на вершине образовательной лестницы концентрируются американские патриоты, формирующие дееспособную национальную элиту, то у нас верхние этажи образовательной иерархии изобилуют русофобами, представляющими удобную среду для западного прозелетизма. Необходимо изменить мировоззренческие координаты нашей образовательной системы и расставить в ней национальные акценты.
Сильной стороной русской системы образования всегда считалось обучение логике и абстрактному мышлению. Русская математическая и физическая школы заслуженно представляют предмет национальной гордости (кстати, сюда же примыкают общепризнанные достижения русских шахматистов). Нам необходимо сохранить и приумножить этот потенциал русского образования, позволявший нам не раз вырываться в лидеры научно-технического прогресса.
Русские экономисты должны получить представление о природной базе экономической деятельности и ясно понимать объективные факторы, препятствующие России с её суровым континентальным климатом, достичь уровня жизни умеренных и субтропических стран. До сих пор применение либеральных догм в отрыве от географических и исторических реалий страны наносило тяжелейший ущерб русской экономике.
Русская гуманитарная наука должна, наконец, взять на вооружение лозунг «Познай себя!», изучить и описать закономерности нашей цивилизации, выработать соответствующую терминологию, лексику, теоретическую базу. Нам нужно утвердить собственную концепцию демократии, где реализация воли народного большинства будет цениться выше, чем манипулятивные возможности узкой политической элиты. Нам необходимо отстоять собственную концепцию прав человека, уже сформулированную Русской Православной церковью и основанную не на праве человека искажать свою природу и уродовать свою душу, а на праве каждого человека на жизнь с момента зачатия и на спасение своей души от порока. Нам требуется выдвинуть собственную концепцию свободы, где свобода национального развития и религиозного чувства будут цениться не меньше, чем свобода личности. На основе таких концепций мы сможем предложить и российскому обществу, и всему человечеству собственные рейтинги демократии и собственную шкалу соблюдения прав человека, альтернативные современным западным. Тогда мы сумеем сверять направление развития не с чужими, а с собственными координатами.
Русская всемирная история должна переориентироваться с истории Западного мира на историю всего Человечества, уделяя пропорциональное внимание всем цивилизациям, и особенно концентрируясь на тех событиях, которые были связаны с судьбой нашей цивилизации и нашего народа. Так, изучению прошлого Византии, скандинавских народов и народов Великой степи должно посвящаться больше часов, чем Англии или Франции.
Русские естественные науки должны преодолеть характерную для западного мира антитезу естествознания и религии, дарвинизма и креационизма. Для нашей цивилизации нетипична примитивизация мысли, ведущая к столкновению принципиально разных сфер познания мира. Наш путь — синергия религии и науки, не антагонизм, а соработничество между ними.
В основу всей системы образования должны быть положены цивилизационное самосознание, россиецентричный взгляд на мир. Образование должно из инструмента вестернизации превратиться в инструмент девестернизации элиты и обретения ею российской цивилизационной идентичности.
Такую же роль должна играть русская культура. Мы всегда гордились открытостью русской души, русского художественного мышления, гордились нашей всемирной отзывчивостью, нашей восприимчивостью к чужим проблемам и чужим достижениям. Благодаря нашей отзывчивости и восприимчивости Россия усвоила и переработала на национальный лад множество художественных стилей (от византизма киевских храмов до сибирского барокко, от классического балета до авангардистского дизайна). Способность перехватывать новые веяния не раз давала России ресурс для опережающего развития. Но эта открытость и восприимчивость не может быть односторонней, не должна вести нас к абсолютной зависимости от западной культуры и западных оценок. Нам необходима подлинно всемирная отзывчивость в культурной сфере, широкий доступ не только к западной, но и к дальневосточной, ближневосточной, латиноамериканской и прочим традициям. Эта разносторонняя открытость создаст тот баланс влияний, который позволит русским остаться самим собой, и развивать собственную культуру без очевидного крена в ту или иную сторону.
При этом опорными точками в развитии русской культурной традиции должна оставаться наша классика — русская сказка и былина, поэзия Пушкина и Есенина, психологическая проза Достоевского и Толстого, реализм Шолохова и Распутина.
Нам необходимо изменение базовых координат масс-культуры, её наполнение национальными смыслами. России необходим мощный национальный центр киноиндустрии, который играл бы для нашей цивилизации такую же ключевую рекламно-ценностную роль, как Голливуд для Запада, Болливуд для Индии и Нолливуд для Африки. Глобальная российская киноимперия стала бы ядром притяжения талантливых режиссёров и актёров всех славянских и центральноазиатских стран, и шире — всех стран мира.
В связи с вырождением музыкального конкурса Евровидения в соревнование девиантов, мы можем организовать альтернативный музыкальный конкурс для тех народов Европы и Азии, которые предпочитают традиционные ценности и пение на национальных языках. Перемены должна претерпеть вся система шоу-бизнеса — из источника сверхдоходов и мультипликатора пошлости, контролируемого узкой и цивилизационно безликой кастой, она должна превратиться в социальный лифт для широкого круга талантов, приобрести более народный и более открытый характер, исключающий монополию группы продюсеров. Одновременно, с помощью рекламных механизмов и государственных стимулов, предстоит вывести в лидеры шоу-бизнеса фигуры национально ориентированных деятелей культуры, чья «раскрутка» до сих пор натыкалась на сопротивление поражённой русофобией продюсерской касты.
Особое внимание надо уделить формированию русских культурных начал у младшего поколения. Мультфильмы и детские фильмы, книги и игрушки, компьютерные и настольные игры — весь этот богатейший арсенал воспитания должен быть задействован для популяризации русских сказочных и литературных сюжетов, былинных и современных национальных героев, для пропаганды достижений нашей страны в прошлом и стремления к будущим победам. Присутствие русского стиля не обязано быть прямолинейным, как в сюжете о трёх богатырях. Наша цивилизация предоставляет широчайший простор для воспитания в детях социальной философии, обучения техническим знаниям, космической фантастики и т. д. (великолепные произведения такого рода создавались даже в провальные годы после «шоковой терапии»). Все эти творческие ветви, как бы далеко не уходили они от классического национального канона, так или иначе неразрывно связаны с русской почвой, и представляют собой цветущую сложность отечественной культуры, без чего невозможен её успех и её конкурентоспособность с культурами иных цивилизаций.
Очевидным результатом признания чужих мировоззренческих координат является русофобия — болезненная форма неприязни, презрения и отторжения всего русского. Современная русофобия имеет характер не столько этнической, сколько цивилизационной вражды. Если человек отождествляет себя с иной цивилизацией (особенно с такой агрессивной и нетерпимой к конкуренции цивилизацией, как Западная) то в укреплении и даже в самом существовании русского народа он будет видеть угрозу для логики развития своего общества. Поскольку русский народ является ядром, hard-core Российской цивилизации, то для ассимиляции Западом всей Восточной Европы и северной Евразии попросту необходимо раздробить это ядро, обескровить его и лишить жизненных сил. У русофоба вызывают тревогу любые меры по умножению русского народа, по расширению сферы его влияния, по укреплению русского самосознания, по развитию русской традиционной культуры и духовности, по усилению русской обороноспособности и т. д. и т. п. Русофобский идеал сводится к забвению русскими своего прошлого, к абсолютной утрате этнического самосознания, к нашему растворению в иных этнических и социальных сообществах, фактически — к полному исчезновению русских, как силы, мешающей триумфальному шествию вестернизации. (Впрочем, такие же мотивы с такими же выводами могут быть присущи и агрессивным приверженцам иных цивилизаций).
Не осмеливаясь открыто провозгласить свои цели (и порой не всегда отчётливо сознавая их, руководствуясь лишь инстинктивными побуждениями) русофобы совершают свои пропагандистские акции под видом «совершенствования общества», «защиты исторической правды», «восстановления справедливости», «прогресса и внедрения новшеств». Однако при этом их инвективы постоянно нацелены на подрыв важнейших начал русского национального бытия. Так, одной из важных целей пропагандистской атаки стала Победа в Великой Отечественной войне. При этом роль нашей страны в разгроме фашизма всячески приуменьшается, роль Запада преувеличивается, соотношение потерь радикально искажается, мотивы русской предвоенной политики рассматриваются с точки зрения презумпции виновности и т. д. В целом же преследуется задача превратить Победу 1945 года из предмета величайшей национальной гордости в предмет национального стыда.
Столь же всестороннее наступление ведётся против Православной церкви, где священноначалие подвергается персональным атакам, сакральность богослужения постоянно ставится под сомнение, утверждается тезис об антинаучности и мракобесии церковников, и, наконец, выводится тезис о принятии Православия как о роковой исторической ошибке России. Не удивительно, что наиболее массированному наступлению подвергаются именно Православие и Победа — ведь это два самых важных неполитических фактора, интегрирующих русский народ на современном этапе. Не менее жёсткому идеологическому прессингу подвергается третий, политический фактор — принцип единовластия, консолидирующий русских вокруг национального лидера.
Апофеозом русофобии в девяностые годы ХХ века стали негласный мораторий на употребление слова «русский» в официальном лексиконе и табуирование русской темы в СМИ. Любые, самые взвешенные и обоснованные проявления национального чувства объявлялись ростками фашизма и экстремизма, в то время как гораздо более радикальные проявления национальных чувств у других народов (если они были направлены против русских) приветствовались той же самой публикой, задававшей общественный тон.
Необходимо признать, что русофобия является самой неприемлемой в России формой национальной ненависти: во-первых, потому что затрагивает интересы и чувства наибольшего числа российских граждан; во-вторых, потому что угрожает существованию самого Российского государства, выросшего на русской культурной основе. Поэтому русофобию в России следует запретить и преследовать в уголовном порядке.
Обретение Россией гуманитарного суверенитета ни в коем случае не может быть связано с замкнутостью страны, с её духовной и интеллектуальной автаркией. Суверенитет подразумевает отнюдь не изоляцию (в таком случае суверенами назывались бы не короли, а пожизненные заключённые). Суверенитет — это прежде всего дееспособная самостоятельность, возможность реализовывать собственные идеи и влиять на окружающий мир. Это активное динамичное состояние, при котором страна не только сберегает, но и распространяет свои цивилизационные ценности. Здесь уместно вспомнить популярную среди военных поговорку: «лучшая форма обороны — наступление».
Важнейшими опорами цивилизации являются: язык, на котором она создаёт свою культуру, и письменность, с помощью которой распространяет информацию. Для нас особое значение имеют русский язык и кириллица.
Необходимо принять меры по распространению русского языка, сохранению его популярности на постсоветском пространстве и расширению круга его использования. Для этой цели потребуется целенаправленное создание русских школ и языковых курсов за пределами России, активное приглашение иностранных туристов, прежде всего молодых, для изучения русского языка в его родной среде. Одним из методов распространения русского языка могли бы стать договорённости о взаимных программах лингвистического обучения со странами, где используются популярные языки планеты, формирующие языковое пространство целых цивилизаций — китайский, испанский, арабский, хинди и т. д. Взаимовыгодное сотрудничество с такими странами помогло бы не только увеличить число говорящих на русском за границей, не только расширить кругозор наших соотечественников, но и ограничило бы монополию английского языка, претендующего на роль единственного глобального лингва-франка. В России эта монополия должна ограничиваться не только за счёт изучения конкурентных языков, но и проведением энергичных кампаний за «деанглизацию речи»: «Русские, говорим по-русски!».
Точно также, наряду с мерами по сохранению кириллицы в России и сопредельных странах, нужно поддержать её возвращение в те регионы, где она употреблялась раньше (Узбекистан, Азербайджан, Молдавия, Румыния, страны бывшей Югославии) и её распространение в тех регионах, где для этого существуют предпосылки (внутренняя Монголия, Афганистан и т. д.)
Для русского языка и письменности, так же, как для ведущих языков и базовых письменностей иных незападных цивилизаций, серьёзной проблемой оказывается конкуренция с английским языком, записанным на латинице и претендующим на глобальную роль лингва-франка. Важной причиной широкого распространения англофонии является не только высокая экономическая активность англосаксов на планете, но и грамматическая простота их речи, краткость и удобство в употреблении. Однако, в отличие от очевидных преимуществ английского языка перед многими распространёнными языками планеты, латинская письменность такими преимуществами не обладает. Принявшие латиницу германские и славянские народы Европы испытывают дефицит фонетических знаков и вынуждены употреблять сложные буквосочетания. Кириллица — гораздо более рациональная азбука, полностью удовлетворяющая фонетическому диапазону народов северной и восточной Европы и позволяющая применять принцип: «один звук — одна буква». Это даёт потенциальное преимущество кириллице в конкуренции с латинским алфавитом.
Мы также можем предложить планете иную концепцию мировой истории. Вместо чисто западной периодизации прошлого, где выделяются греко-римская античность, папское средневековье и протестантское новое время, мы можем обозначить общецивилизационные координаты человеческого развития: древнее время изолированных цивилизаций (Египет, Шумер, Хараппа, Яншао); среднее время локального соперничества (со времён Дария и Пунических войн); новое время борьбы за глобальное доминирование (с походов Чингисхана); новейшее время перехода к многополярному сосуществованию (с русской Победы 1945 года). Новая концепция пути человечества — справедливая, антиколониальная, человеколюбивая, основанная на подлинно христианских ценностях и подчёркивающая роль русского народа и Российской цивилизации в преодолении претензий на глобальную монополию — могла бы завоевать популярность у многих народов мира и повысить авторитет нашей страны.
Статья блогера Двенадцать слов (12slov).
Источник -http://12slov.livejournal.com/
Нет комментариев
Добавьте комментарий первым.