Свадебный обряд псково-печорского Обозерья и Великоречья представляет собой насыщенный обрядовыми действиями, развернутый во времени фольклорно-этнографический комплекс. Фронтальное обследование, проведенное экспедициями Санкт-Петербургской консерватории, позволило выявить все основные моменты обряда, роль свадебных чинов и их наименования, вокальные и словесные формы (песни, причитания, приговоры, диалоги), соответствующие различным ситуациям свадебного действа. Огромное значение в обряде имеют свадебные песни (записано более 200 сюжетов песен и припевок). Удалось зафиксировать редкие образцы хоровой причети. Данный фольклорно-этнографический комплекс имеет значение памятника русской культуры.

Начальный период свадебного обряда на территории псково-печорского Обозерья и Великоречья (Псковский, Печорский, Палкинский; Пыталовский, Островский районы) включает несколько основных моментов:

— Сватовство: сваты приходят поздно вечером, чтобы избежать насмешек в случае отказа; в сваты ходили родители жениха, крёстные. Если удавалось договориться, следовало застолье — запивины.

— Смотреть место, дымничать: ехали родители невесты в дом жениха на следующий день (или через два-три дня), особенно, если жених был из дальней деревни; нередки были случаи обмана, когда родня жениха занимала у соседей съестные припасы (зерно, мясо), одежду, хозяйственную утварь, чтобы продемонстрировать свое богатство.

— Смόлвины, поклáдины — окончательный договор о заключении брака и обговаривание деталей проведения свадьбы; невеста давала жениху в качестве залога головной платок, а сваты требовали что-нибудь более существенное — пальто, одеяло.

Наименования свадебных чинов на данной территории: поезжáне (родня жениха), кáшники (родня невесты), дружка (товарищ жениха/брат/крёстный либо специально приглашённый знаток традиции). Для обозначения свадебных чинов используются также и другие термины: в Печорском районе — сёстры (подруги невесты), братья (друзья жениха); в Лавровской и Паниковской волостях Печорского района — посыпáльная сестра, посекáленка, посекáльники — те, кто «обсевáет» молодых житом и хмелем, когда их заводят за стол после венца. В песнях встречается наименование бояре (поезжане), хотя этот термин более распространён на юге области.

Символом девичества является девичья красá, крáсота, украшенная разноцветными бумажными цветами и лентами ёлочка, которую готовят заранее. Её ставили в бутылку с песком, надевали на бутылку бумажный сарафан с передничком. В значении девичьей крáсоты использовали также ленту (д. Красная Гора, Печорский район).

Краса присутствует в следующих обрядовых ситуациях:

— когда невеста с подругами ходила приглашать на свадьбу родных, с собой несли красу;

— во время вечеринки у невесты краса стояла на столе;

— во время катания невесты утром свадебного дня (до приезда жениха) красу держала ее младшая сестра или подруга;

— при ожидании приезда жениха в венчальный день краса стояла на столе;

— прощание с красой перед отъездом под венец.

В предсвадебный период девушки помогали невесте шить приданое, готовить дары для новой родни. В это время звучали причитания (причитывали невеста, ее мать, сестра). Девушки опевáли невесту: этот распространенный на всей территории термин относится как к хоровым причитаниям, так и к обрядовым песням и даже припевкам, содержание которых отражает момент расставания невесты с отчим домом (независимо от характера напева). Опевáть невесту и жениха, родителей, гостей можно было и до венчания, и после него; этот термин применяют также к довенечным (скучным) песням и к величаниям на свадебном застолье, корильным песням, припевкам (припеваниям пары), в том числе «поцелуйным».

В Псковском, Палкинском, Пыталовском, Островском районах обрядовые песни довенечного периода и хоровые причитания называют скучáниями, также обозначая их исполнение термином опевáть. Скучать можно было лишь до венца, причем скучали только невеста и ее подруги. И. Д. Фридрих, описывая песенные традиции русских сёл Латгалии (современный Пыталовский район Псковской области) писал: «Скучание — обряд, во время которого подружки исполняли песни-плачи, а невеста плакала и причитала». Возможно, в старину таким образом обозначалась именно хоровая причеть. Рассказывают, что нанимали специальных скучалок, чтобы заставить невесту плакать, причитывать.

Насыщен обрядовыми действиями канун дня венчания:

— Невеста и ее подруги шли зазывать крёстных и родню на свадьбу (основные сведения записаны в Печорском, Псковском районах). При этом подружки вели невесту под руки и несли с собой красу. Звучали скучные песни, хоровые причитания. Жених также ходил приглашать на свадьбу свою родню. Есть сведения о том, что жених и невеста вместе обходили родных (Печорский, Островский районы).

— Невеста-сирота посещала кладбище (обычно накануне, но могла заезжать на кладбище непосредственно перед венчанием или сразу от венца). Этот обычай соблюдался строго, а его нарушение влекло за собой осуждение.

— Происходил обмен подарками: жених привозил невесте гостинцы, а она дарила ему рубаху своей работы, полотенце.

— Вечером накануне венчального дня устраивали обрядовую баню (и для невесты, и для жениха). Девушки вели невесту в баню под руки, несли с собой красу. Невеста причитала, а девушки пели «Растопися, баенка».

— После бани у невесты собиралась вечеринка, на которую приезжал жених. Здесь могли звучать скучные песни. Невеста сидела в сторонке, молодежь веселилась, девушки пели свадебные припевки, плясали.

— Родные невесты (кáшники) накануне венчального дня привозили в дом жениха невестино добро (постель, занавесы и т. п.). Им пели корильные песни «Слепые кашники в огород заехали», «Были у нас кашнички». Кашники требовали выкуп за сундук с приданым, а после продолжительного «торга» хозяева обязательно должны были накормить гостей кашей (отсюда и название). Поев каши, гости отправлялись домой.

В последний вечер невеста-сирота выходила на крыльцо и причитала: «невеста пускала голос по всем сторонам, а родителям — в сыру землю».

Утром в доме невесты скучали, ожидая жениха. Жениха в его доме снаряжали в дорогу. Обряд расчесывания волос и наделения — главное действие утром свадебного дня как в доме невесты, так и в доме жениха. И жениха, и невесту при этом сажали на перевернутую хлебную квашню или весовую мерку для зерна, что, по-видимому, было связано с продуцирующей магией. Родные подходили по очереди и проводили гребнем по волосам. В доме невесты в это время звучали хоровые и сольные причитания, опевальные (скучные) песни «Стояла тученька перед красным солнышком», «Перед ясным образом стояла квашоночка», «Учеши головушку, моя родна матушка», «Благословлялось солнушко». Эти же песни пели жениху.

Кульминационным моментом всего довенечного круга обрядов являлось благословение: жениха и невесту благословляли раздельно, каждого в своем доме. Родители благословляли хлебом, иконой, три раза обводя ими вокруг головы.

Когда поезд жениха отправлялся в путь, пели «От крутого крыльца оторвались кумáни», «Сокол летит, леса шумят», «Помаленьку, бояре, со горы спускайтеся».

В это время невеста выезжала кататься с «красой», которую держала на руках ее младшая сестра или подруга. Девушки пели «В Ераслáве-городе стоит верба в золоте». Было несколько вариантов завершения катания.

В одних случаях после катания возвращались домой и ждали жениха. Когда приезжал свадебный поезд, начинался «торг» свах — жениха не хотели пускать в дом, требовали выкуп. После того, как выкуп был заплачен, следовало застолье. Это наиболее распространенный вид обряда, который назывался свадьба на два стола (второй стол — после венца в доме жениха).

В другом варианте жених выезжал вместе с поезжанами и перенимал, ловил невесту и увозил её в церковь. Можно предположить, что в обряде катания, когда жених ловил невесту, сохранились отголоски древних обычаев, связанных с умыканием невест.

Третий вариант: жених и невеста заранее договаривались о встрече в условленном месте и ехали под венец.

Если после катания в дом невесты не возвращались, то обряд назывался свадьба на один стол (только в доме жениха).

Когда свадьба шла по самому распространенному сценарию и жених заезжал за невестой, то при появлении женихова поезда пели: «Из-за лесу-лесичку», «Вал на воды колыхается», «Не было воды», «Вился вихор», «Князь по двору разъезжается». Затем следовала череда выкупов, сопровождавшихся спором свах.

Перед отъездом из родительского дома невеста прощалась с крáсотой (если жених приезжал за невестой, то выкупал крáсоту).

Если жених заезжал за невестой, то перед отъездом под венец их благословляли вместе. В Псковском районе момент отъезда невесты сопровождался совместными голошениями невесты и матери: они причитали, обнявшись через стол, накрытые одним платком. В Палкинском районе подружки выводили невесту на улицу «кланяться на четыре стороны».

В момент отъезда к венцу невесте пели «Берёза белая», «Не выплывай, утушка», «Повёл похвальную через девять городов». Когда сани трогались, невеста кидала пояс.

Из обрядовых действий, связанных с возвращением молодых от венца, отметим загораживание дороги с требованием выкупа, проезд свадебного поезда через специально сделанные ворота из соединенных верхушками деревьев (делали также воротики из обвитых соломой веток и поджигали их), поднимание «на ура» молодых и всех поезжан. К этим действиям следует добавить также общераспространенный в России обычай встречи молодых с хлебом-солью, обычай вести молодых в дом через двор и их обсевание.

Свекровь выходила встречать новобрачных в шубе, символизирующей богатство, плодородие, подавала жениху стакан водки, мазала ему голову маслицем под песню «Послушай, князь молодой».

Затем начиналось застолье в доме жениха. Гости садились за столы, а молодых кормили отдельно в другом помещении: они должны были есть из одной тарелки и одной ложкой. Потом дружка вел их за стол по лавке. Молодая была «сглýху» (полностью) накрыта платком. При этом певицы пели «Скачи-тка, друженька, ты на лавочку», а посыпáльная сестра обсевала молодых житом.

Первой на свадебном застолье звучала песня «Боже, благослови, Христос, свадебку заигрывать», далее приглашенные певицы опевали жениха и невесту, родных, крёстных и всех гостей на свадьбе. Исполнялись песни и припевки. Когда раскрывали молодую — снимали с нее платок или фату, — пели «Раскройся, яблонька, покажи своё лицо» и заздравную песню «Ура! Вся компанья хороша».

В конце застолья выделяется обрядовое действие крыть кашу ситцем: свекровь приносила кашу, а мать невесты должна была покрыть кашу и весь стол ситцем. Если ситца слишком много, кричали: «Изба малá! Стену надо рубить!» Затем этой материей окручивали свекровь.

Обряды второго дня традиционны — это испытания молодой (рόги сбивать) и одаривание новой родни. Молодая мела пол, шла за водой, пекла хлеб. Здесь очень важна роль специально приготовленных поясов, которыми она откупалась. Кроме того каждый подарок для родственников жениха обвязывался поясом.

Есть сведения об обычае ряженья на второй день.

Через неделю молодые отправлялись на отвόдины (в гости к родителям невесты), и на этом свадебный обряд завершался.

Существовала также свадьба вкрáдки — то есть украдкой, без согласия родителей. Через некоторое время молодые приезжали просить у них прощения, устраивали поклонные столы. Известно и понятие местная свадебка: в случае, если невеста укралась, могли играть свадьбу, но скромно, зато полагалось давать большое приданое.

Напевов и поэтических текстов свадебных песенна данной территории записано множество — «пели в свадьбу страшно много, тольки думай» (д. Любятово, Печорский район). В пяти районах псково-печорского Обозерья и Великоречья записано более 200 сюжетов свадебных песен, припевок и плясовых песен, исполняемых на свадьбе. Богатством и сохранностью традиций выделяются Печорский и Палкинский районы. О пении на свадьбе говорят: «Гулѝт всё на свете!» (д. Дворянкино, Палкинский район). Свадебные песни могли петь, по словам исполнителей, даже «зáрань», опевая парня и девушку, которые гуляют друг с другом. В этом случае они звучали в летнее время при возвращении с работы или из леса, а зимой на молодежных вечёрках.

По музыкальным характеристикам можно выделить несколько локальных традиций: палкинско-васильевскую и качановско-родовскую в Палкинском районе; кулейско-круппскую и лавровскую в Печорском районе. При всем своеобразии локальных традиций они имеют много сходных черт (в большей степени это относится именно к фольклору свадебного обряда). Их связывает общий для всех районов (Псковского, Печорского, Палкинского, Пыталовского и Островского) репертуар, единые принципы организации стиха (преобладают обрядовые песни с тоническим семисложным стихом).

Необычностью хоровых распевов отличаются локальные традиции Палкинского (Качановская, Новоуситовская, Родовская волости), Пыталовского, Островского районов, а также части Печорского района (Лавровская волость). В этих традициях при исполнении опевальных песен (как и полевых припевок) используется характерный прием «голосовой подводки». Об \той особенности исполнители говорят так: «Одна заводчица начинает, а тогда все остальные подхватывают, тянут без слов, а потом второй раз повторяют» (д. Косыгино, Печорский район); «Одна заводя, потом все подтягивают, которые умеют» (д. Поярково, Пыталовский район). Одна выговаривает, «а там подхватывают: «О-о-о!»» (д. Богородицкие, Пыталовский район).

Обычно такие распевы звучат многоголосно, но есть и иной вариант: в д. Изъядиново Островского района пели «в один тон», голоса не расходились. Кто не мог петь в унисон, того «в хор» не брали.

Зафиксированная в единичных записях И.Д. Фридриха, Э. Малер, Н.Л. Котиковой, эта форма обрядовой вокализации оставалась вне внимания исследователей, поскольку не имела статистического подтверждения. В настоящее время в результате экспедиционных исследований Санкт-Петербургской (Ленинградской) консерватории собран обширный материал, демонстрирующий многообразие данных распевов: от краткой «подводки» в одном из голосов певческого ансамбля до развернутых, четко структурированных разделов песенной формы, когда весь смыслонесущий текст содержится в сольном запеве «корифея», а хоровой подхват, несущий основную эмоционально-смысловую нагрузку, представляет собой многоголосный или унисонный вокализ.

«Голосовая подводка» встречается и в Гдовском районе — в хоровых причитаниях и хороводно-плясовых песнях, которые исполняются на свадьбе. Явление это зафиксировано также в Опочецком районе, имеет распространение в ловатских традициях (юго-восточные районы Псковской области), где сольное причитание невесты сочетается с хоровым голошением — распевом без слов на гласную «и». Очевидно, генезис этого явления лежит в интонационной сфере, объединяющей возгласно-кличевую и плачевую формы интонирования.

Интереснейшей особенностью большого числа свадебных песен в Печорском и Псковском районах является трехзвенная композиция песенной строфы — АБА. Третье звено может быть идентично начальному, а также представлять собой его сокращенный или расширенный вариант. Данная композиция во всем разнообразии ее вариантов и в применении к данному жанру — уникальное явление. Вместе с тем эта форма, реализующая идею «троичности», имеет аналоги, распространенные на обширной территории, которая хранит следы кривичской культуры. Свадебные припевки представлены большим числом вариантов напевов и поэтических текстов. В Псковском районе, по сравнению с Печорским и Палкинским, зафиксировано незначительное число сюжетов опевальных песен, припевки же записаны в большом количестве, причем нередко они выступают здесь в функции опевальных (скучальных) песен.

В Пыталовском и Островском районах в 1980–1990-е годы свадебная традиция находилась в угасающем состоянии, однако как основные моменты обряда, так и сохранившиеся в единичных образцах песни (их поэтические сюжеты и напевы), свидетельствуют о принципиальном единстве данных локальных традиций с традициями Печорского, Псковского, Палкинского районов. О свадебных сольных причитаниях и их сходстве с похоронными можно судить по высказываниям исполнительниц: «Голос один — что по покойнику и что на свадьбе. Кто радуется на свадьбе, а кто и поплáче» (д. Красная Гора, Печорский район).

Хоровые причитания — одно из интереснейших явлений местных песенных традиций. Записаны они в Псковском, Печорском и Островском районах. Это единичные образцы некогда широко распространенного жанра. Об их принадлежности к единой традиции свидетельствуют стабильность песенной формы, трехакцентный тонический стих, мелодическое сходство образцов, записанных в разных районах.

Художественные достоинства фольклорных форм, сопровождающих свадебный обряд в псково-печорском Обозерье и Великоречье, разнообразие обрядовых действий ставят этот этнографический комплекс в ряд замечательных памятников русской народной культуры.

 

Добавлено Арина Ларедо в История Русского мира, Русские традиции в 13.03.2017