Татьяна Воеводина. Глобализация как неоколониализм
Среди открытий чудных, которые сделало просвещённое человечество, вступив в XXI век, самым впечатляющим по справедливости следует признать открытие национальности.
В прошедшие десятилетия наладились прекраснодушно воображать, что национальные различия уходят в прошлое, и мы вот-вот сделаемся умилёнными свидетелями общества «всечеловеков», где подлинно нет ни эллина, ни иудея. И вдруг оказалось, что есть. И эллины, и иудеи, и ещё много кто есть, и всё меньше хотят они сливаться друг с другом и образовывать новое человечество.
Вообще-то «старым бредит новизна»: что народы разные – это было известно и сто, и тысячу лет назад. Николай Бердяев в своих заметках по национальному вопросу, писанных во время Первой мировой войны, очень верно говорил: человек входит в человечество не непосредственно, а через свою национальность – как русский или француз. Национальность имманентна человеку, это его неизменная, врождённая характеристика. Разные народы по-разному ведут хозяйство – и домашнее, и народное, именуемое экономикой; у них возникают разные институты, у них разные системы образования. При попытке унификации народный дух обтачивает заёмные формы, приводя их к своему, исконному, а то и создавая из чуждых форм уродцев или симулякр. В моменты напряжения мировой борьбы народов это становится особенно ясным. А мы очевидным образом живём в один из таких моментов. И вот – в очередной раз открываем для себя народную уникальность.
Британский референдум о выходе из ЕЭС как раз это и подтвердил. Вероятно, практичные и приземлённые британцы не думали ни о чём подобном, а взвешивали экономические «за» и «против», но суть их решения – в утверждении своей «самости», в нежелании сливаться ни с кем, быть самими собой.
Глава Роснано А.Чубайс верно сказал, комментируя итоги референдума: «…национализм, который рассматривался долгое время как нечто маргинальное и неприличное, незаметно для всех стал важной частью действующей политической системы в Европе в целом, а во многих странах Европы — просто частью правящей коалиции. Все это было мало замечено европейской элитой и российскими интеллектуалами… Вместе с тем это процесс исторического масштаба, и вчерашнее событие — это его подтверждение».
Экономика – это эманация народного духа. Мы привыкли думать, что-де так называемая культура – да, безусловно, национальна, а экономика, техника – это нечто «безродное» — единое для всех народов. Разница только в степени развитости. А вот нет! Да, надо торговать, сотрудничать, как, собственно, искони и делали, но – не сливаться. Помимо прочего, слияние – это необходимость сытно кормить прожорливую евробюрократию.
Из Брюсселя диктуют буквально всё. Недавно в Венгрии мне рассказали: теперь запрещено скармливать свиньям пищевые отходы. Свинина – исконный продукт венгерской кухни, им ли не знать, чем кормить хавроний? Но Брюссель настаивает: только комбикормом. Производимым в Германии. Такое вот свинство.
Глобализация – это современная версия неоколониализма. Ведь колония – всегда поставщик сырья и импортёр готовой продукции.
Европейская интеграция утеснительна и для бедных, и для богатых стран. Бедные потеряли свои собственные рынки. Индустриально среднеразвитые страны превратились в подлинную промышленную пустыню. Так произошло, например, с Литвой, где прежде производили телевизоры, а теперь промышленностью считается изготовление деревянных паллет, а также дров для Германии. Это типично для «молодых» членов ЕС.
Свободное движение рабочей силы привело к тому, что бедные страны стали вечными донорами богатых: они готовят специалистов, которые уезжают. Результат, как в Чехии: их врачи стараются уехать в Германию, где работают за меньшие деньги, чем немцы. У немецких врачей отнимают рабочие места, а в Чехии стало не хватать врачей, особенно по деревням.
На прошедшем в конце марта Московском экономическом форуме западные спикеры говорили: глобализация остановилась. Экономики начинают стремиться к самодостаточности. Даже Трамп заговорил о… протекционизме. А ведь буквально вчера это было ругательное слово. Похоже, следующим пунктом будет «экономический национализм», о котором говорил Кейнс в 30-х годах прошлого века.
Если отлистать книгу истории ещё на сотню лет назад, там мы встретим фигуру немецкого экономиста Фридриха Листа, автора книги «Национальная система политической экономии». Политэкономия не может быть иной, как национальной. Экономики должны открываться друг другу, утверждает Лист, но не раньше, чем индустриализируются достигнут одинакового уровня развития. А достичь этого можно только под защитой благодетельного протекционизма.
Эта важная идея постепенно зреет – пока скорее в научном сообществе, чем в правительствах. На экономическом факультете МГУ недавно прошла по инициативе профессора Ю.М. Осипова конференция под симптоматичным названием «Этнонациональное сознание и хозяйственное поведение». Пока об этом говорят интеллектуалы, но идеи имеют свойство овладевать массами и становиться материальной силой.
Нет комментариев
Добавьте комментарий первым.