Виктор Чернышев. Радикализация ислама. Как это происходит?
Вот уже почти четырнадцать веков, со времени возникновения в Аравии ислама и включения в исламскую империю – и цивилизацию – некогда христианского Восточного и Южного Средиземноморья, ислам и христианство существуют бок о бок – всегда соседи, часто соперники, иногда враги. В некотором смысле каждая из двух религий определяется и очерчивается через другую. «Бог един, единственен и вечен», – говорит Коран (112, 1–2). «Он не рождает, и не рожден, и нет Ему равного» (112, 3–4). Недвусмысленно отвергая в этих и других изречениях христианские догматы, ислам явственно дистанцируется от своего предтечи и утверждает собственную миссию, но в то же время исламские традиции, как и вся созданная под их эгидой цивилизация, проявляют глубокие сходства, объединяющие ислам с другими авраамическими религиями (иудаизмом и христианством).
И опять, как уже не раз бывало в прошлом, век скептицизма сменяется периодом интенсивного религиозного фанатизма. Религия, судя по всему, остается важнейшей человеческой потребностью, которую нельзя с легкостью сбросить со счета и вышвырнуть за борт, каким бы утонченным и разумным ни было само общество. Одни будут приветствовать этот тип веры, другие станут оплакивать его приход, но никто не сможет отрицать, что религия – одна из главных проблем нашего времени. Религиозный инстинкт чрезвычайно силен, и его можно использовать как во благо, так и во вред. Поэтому мы должны понять и внимательно изучить его проявления не только в нашем собственном обществе, но и в других культурах.
Человеку Запада трудно было понять бурную реакцию мусульман на вымышленный портрет Мохаммада в «Сатанинских стихах» Салмана Рушди. Казалось немыслимым, что какой-то роман способен вызвать такую убийственную ненависть. Эту реакцию и расценили как доказательство неискоренимой нетерпимости ислама. Особенно обеспокоились жители Британии, когда узнали, что в их городах мусульманские общины не только живут сообразно явно чуждым им ценностям, но и готовы стоять за них насмерть. Поэтому утрата собственных культурных корней может оказаться весьма болезненным испытанием и даже в наши дни способна породить агрессивную, вызывающую религиозность в качестве самоутверждения. Так, в писаниях мусульманских воинствующих радикалов враг определяется по-разному. Иногда это евреи или сионисты – два более или менее взаимозаменяемых термина; христиане, миссионеры или крестоносцы, опять-таки более или менее взаимозаменяемые; западные империалисты, ныне переименованные в Соединенные Штаты; иногда – хотя в последнее время редко – советские коммунисты. Но для многих фундаменталистских групп основным врагом и непосредственным объектом нападок являются местные секуляристы, пытающиеся ослабить и изменить исламские основы государства посредством основания светских школ и университетов, введения светских законов и судов, и тем самым закрывающие для ислама и его профессиональных выразителей две важнейшие области, в которых те прежде преобладали – образование и право.
С ранних пор исламское право установило в качестве одной из важнейших обязанностей главы мусульманского государства и общества ведение джихада, что обычно, хотя и неточно, переводят как «священная война». Арабское слово д ж и х а д дословно означает «усердие, приложение усилий, борьба» и часто сопровождается словами «фи сабил Аллах» – «на пути Божием». До не столь уж давнего времени оно чаще всего, хотя и не всегда, понималось как чисто военный термин. То был долг мусульманина, коллективный при наступлении, индивидуальный при обороне, – сражаться против неверующих. В принципе война должна была продолжаться до тех пор, пока все человечество либо не обратится в ислам, либо не подчинится власти мусульманского государства. До достижения этой цели мира в теории быть не могло, допускались только временные перемирия, которые по последствиям и длительности не слишком отличались от мирных договоров, перемежавших время от времени почти непрерывную войну европейских правителей друг против друга.
Обязанность джихада была в силе на всех границах ислама, за которыми лежали земли неверных, но между разными группами неверных проводилось важное различие. На восток и на юг от исламского мира, в Азии и Африке, жили язычники и идолопоклонники – поддающиеся обучению варвары, которые, за неимением собственной серьезной религии, считались «самой природой» созданными для принятия мусульманской веры и включения в исламское государство. И только в одной области – в христианском мире – ислам встретил упорное сопротивление. Тем самым джихад против христианского мира приобрел особый характер, ибо именно эти земли таили, как казалось в разные времена мусульманам, и величайшую опасность, и наиболее благоприятные возможности. Для арабов после завоевания Ирана и Средней Азии и неубедительных вылазок на границы Китая и Индии главным врагом среди «неверных» стала Европа. Спустя несколько веков того же мнения придерживались турки-османы. Местные вожди, конечно, вели джихад против местных неверных в Южной и Юго-Восточной Азии и в Африке южнее Сахары, но великий джихад велся в Европе, на главном театре военных действий между «Домом ислама» (Дар-уль-Ислам) и «Домом войны» (Дар-уль-Харб).
Поначалу казалось, что по всем признакам ислам должен восторжествовать, а Европа – склониться перед ним. Ислам, самая молодая религия, сложившаяся в VIIвеке н. э., едва ли не с рождения стал мировой империей и мировой цивилизацией, простершейся на три континента, населенной множеством самых разных рас и народов, вобравшей в себя центры древнейших цивилизаций Египта и Благодатного полумесяца, к которым вскоре добавились Иран и Северная Индия. Мусульмане унаследовали греческую философию и науку, которые Европе предстояло открыть для себя лишь через несколько веков, государственное устройство Ирана и даже многое из восточно-христианского и византийского наследия. В то время как Европа была зажата между исламом на юге, степью на востоке, океаном на западе и ледяными пустынями на севере, мир ислама поддерживал отношения, иногда выливавшиеся в военные действия, но часто вполне мирные, с богатейшими древними цивилизациями Индии и Китая. У одной из них мусульмане заимствовали позиционную десятичную систему обозначения чисел, у другой бумагу, что оказало большое влияние на точные и гуманитарные науки, а также на систему управления и деловую жизнь. К услугам исламского мира была разносторонняя богатая культура, обширные пространства, людские и материальные ресурсы, сложная и процветающая экономика. В нем существовала к тому же разветвленная и законопослушная городская культура, настолько не похожая на европейскую, что еще во времена Османской империи европейские путешественники восхищались Стамбулом, по которому не только знать, но и простые воины ходили без оружия.
Из соседних с исламом цивилизаций только христианская была в принципе – по убеждению, по самосознанию, по замыслу – всеобщей. Христианство не замыкалось в определенных границах, подобно религиям Индии и Китая, но стремилось обратить в свою веру все человечество. На деле, однако, христианский мир до начала великих географических открытий ограничивался пределами Европы. Исключения, конечно, были, но большого значения они не имели. Христиане, которые находились под рукой мусульманских владык, не имели собственной государственности и в любом случае принадлежали к иным церквам и культурам.
Сегодня христианство – самая многочисленная религия в мире. Более 1,5 млрд. жителей планеты исповедуют своим Спасителем Христа, Сына Божия – Вторую ипостась Божественной Троицы. Важным источником распространения Истины в наше время стали массовые средства коммуникации – интернет, спутниковое телевидение, радио. Немало способствует обращению ко Христу охвативший ряд мусульманских стран процесс экономической, культурной и политической глобализации. Наконец, в процесс взаимопроникновения культур на рубеже тысячелетий мощно вмешалась трудовая миграция больших масс населения.
В поисках лучшей доли сотни тысяч мусульман из «третьего мира» устремились в экономически более развитые страны Евросоюза, Америку, Россию. Здесь, вместе с такими плодами христианской цивилизации, как образование, высокие технологии, права человека, некоторые из них принимают и христианскую веру. Однако на мусульманском Востоке, где, кажется, время застопорило свой ход, христианство и ислам веками сосуществуют, практически не пересекаясь. Отношения между двумя религиями регулируются суровыми законами шариата, внешне лишь косметически загримированными под демократию. Ближневосточное христианство представлено в регионе четырьмя своими главными направлениями: православием, католицизмом, нехалкидонскими церквами и протестантизмом. Всего же 28 христианских конфессий представляют интересы около 15 миллионов христиан на Ближнем Востоке и в Северной Африке. Арабов-мусульман при этом насчитывается более 150 млн. человек. При этом три четверти последователей Иисуса из арабских стран проживают в Ливане, Сирии, Ираке, Иордании. Больше всего христианского населения в Ливане – 34,2% от общего числа жителей и в Сирии – 16,7%, а также в Иордании – 8%, в Кувейте – 6%. В Египте и Судане христиане составляют соответственно 10% и 5% населения. В остальных странах христиане составляют менее 1% населения.
Украина по своему составу государство христианское. На ее территории проживают различные этнические группы. Отсюда культурные, исторические, нравственные и даже бытовые особенности проживания в христианском ареале, обусловленные влиянием этой веры.
К сожалению, за 70 лет господства атеизма была подорвана преемственность между поколениями, утрачено чувство того, что христианская вера – это «единое на потребу» и вне христианства морали не существует. Потому что абстрактный гуманизм не имеет подлинного содержания. Гуманистическая система, оторванная от христианской веры, закладывает основы неизбежной порочности человека и общества – поскольку критерий истины переносится из сакральной сферы в область человеческого своеволия. Наша культура понесла существенные потери – храмы разрушали, священников ссылали и объявляли идеологическими диверсантами, верующих считали людьми «второго сорта». Но, слава Богу, мы освободились от ярма атеистической идеологии… Однако это безвременье не осталось без последствий для нашего народа.
В Социальной Концепции РПЦ указывается, что фактически наше общество нуждается в повторной христианизации. Приятно осознавать, что сегодня идет активное восстановление православных храмов, создаются Воскресные школы для детей и взрослых, люди активно принимают крещение, возрождается наша исконно славянская культура и нравственность. Повторимся, морали вне религии не существует – общественная мораль обусловлена обязательным влиянием той или иной религии или ее отсутствием. На сегодняшний день большинство верующих нашей страны составляют славяне, и они приверженцы крупной христианской ветви – православия.
Веками мы соседствуем с исламом, с этой достаточно загадочной и малоизвестной пока у нас религией. Насколько легко будет встроить ее в современное общество – вот актуальный вопрос сегодня.
Безусловно, что сторонники «умеренного ислама» не представляют опасности для нашего социума, но сегодня, как мы знаем, о себе достаточно жестко и последовательно заявляют сторонники т. н. радикального ислама, которые пытаются активно противостоять «либералам» от своей религии. Эта тенденция нынче представляет реальную опасность. И в том числе потенциальную и для России, и для Украины.
Как ни странно, но из одного и того же источника – Корана – черпаются прямо противоположные позиции и принципы по ряду ключевых подходов к верующим других религиозных традиций, причем нетерпимость по отношению к иноверцам пытаются сделать легитимной именно благодаря кораническим сурам и аятам.
Чтобы нам не быть голословными, перечислим те места Корана, которые берут исламские фундаменталисты в качестве оправдания своих экстремистских действий:
Сура 2, аят 189 «И сражайтесь с ними, пока не будет больше искушения, а вся религия будет принадлежать Аллаху»;
Сура 4, аят 76 «Пусть же сражаются на пути Аллаха те, которые покупают за ближайшую жизнь будущую! А если кто сражается на пути Аллаха и будет убит или победит, Мы дадим ему великую награду»;
Сура 4, аят 91 «Не берите из них друзей, пока они не выселятся по пути Аллаха; если же они отвратятся, то схватывайте их и убивайте, где бы ни нашли их. И не берите из них ни друзей, ни помощников»;
Сура 3, аят 12 «Я брошу в сердца тех, которые не веровали, страх; бейте же их по шеям, бейте их по всем пальцам!»;
Сура 9, аят 5 «…избивайте многобожников, где их найдете, захватывайте их, осаждайте, устраивайте засаду против них во всяком скрытом месте!»;
Сура 9, аят 29 «Сражайтесь с теми, кто не верует в Аллаха и в последний день, не запрещает того, что запретил Аллах и Его посланник, и не подчиняется религии истины – из тех, которым ниспослано писание, пока они не дадут откупа рукой своей, будучи униженными»;
Сура 47, аят 4 «А когда вы встретите тех, которые не уверовали, то – удар мечем по шее; а когда произведете великое избиение их, то укрепляйте узы»;
Сура 48, аят 29 «Мухаммад – посланник Аллаха, и те, которые с ним – яростны против неверных, милостивы между собой…»;
Сура 66, аят 9 «О, пророк, борись с неверными и лицемерами и будь жесток к ним!»;
Сура 98, аят 5 «Поистине, те из обладателей писания и многобожников, которые уверовали – в огне геенны, вечно пребывая там. Они – худшие из твари».
Мы видим, что эти стихи противоречат христианской нравственности и общепринятому праву.
Например, в русский «культурный текст» не «вписаны» обычаи кровной мести, которые характерны, скажем, для чеченского «текста». Поэтому родственники погибших на Дубровке заложников не стали рубить головы соплеменникам чеченских террористов, а подали в суд на правительство Москвы. Точно так же не характерны для русского «культурного текста» захват рабов и так называемые акты отчаяния с взятием в заложники женщин и детей для принуждения к чему-либо противника. Словом, террористы действуют не просто как люди, избравшие лично для себя путь террора, но и как носители вполне определенных «культурных текстов». То, что мы считаем варварством и дикостью, в их понимании вполне допустимо и даже естественно.
«Чтобы сбить эмоции, нужно осознать: то, что произошло в Нью-Йорке и Москве в начале 21-го века, вполне обыденно с точки зрения мировой истории, – утверждает известный церковный публицист о. Андрей Кураев. – Прорвался наружу один из ее главных конфликтов. Конфликт скотоводов и земледельцев. У них разные ценности. Земледелец привязан к своей земле и как ценность воспринимает стабильность. Для скотовода смена места и отвоевывание новых угодий для пастбищ – естественная составляющая образа жизни. Это конфликт, который проходит через всю историю человечества… По понятиям земледельцев для бесконфликтного соседства достаточно соседей оставить в покое. По понятиям скотоводов-кочевников успокоенные соседи есть беззащитная, законная и вкусная добыча».
Для понимания будущего мусульманского мира и его взаимоотношений с остальной частью человечества важно различать исламский фундаментализм и исламский экстремизм.
(Продолжение следует)
Нет комментариев
Добавьте комментарий первым.