Виктор Чернышев. Церковь в годы Великой Отечественной войны
Каждая эпоха по-своему испытывала патриотизм верующих, постоянно воспитываемых Русской Православной Церковью, их готовность и способность служить примирению и правде. И каждая эпоха сохранила в церковной истории, наряду с высокими образами святых и подвижников, примеры патриотического и миротворческого служения Родине и народу лучших представителей Церкви.
Русская история драматична. Ни один век не обошелся без войн, больших или малых, терзавших наш народ и нашу землю. Русская Церковь, осуждая захватническую войну, во все времена благословляла подвиг обороны и защиты родного народа и Отечества. История Древней Руси позволяет проследить постоянное влияние Русской Церкви и великих церковно-исторических деятелей на общественные события и судьбы людей.
Начало двадцатого века в нашей истории было отмечено двумя кровопролитными войнами: русско-японской (1904г.) и первой мировой войнами (1914г.), в ходе которых Русская Православная Церковь оказывала действенное милосердие, помогая обездоленным войной беженцам и эвакуированным, голодным и раненым, создавала в монастырях лазареты и госпитали.
Страшным бедствием обрушилась на нашу землю война 1941 года. Митрополит Сергий, возглавлявший Русскую Православную Церковь после Патриарха Тихона, писал в своем Воззвании к пастырям и верующим в первый же день войны: «Православная наша Церковь всегда разделяла судьбу народа…Не оставит она народа своего и теперь. Благословляет она небесным благословением и предстоящий народный подвиг…благословляет всех православных на защиту священных границ нашей Родины…» Обращаясь к советским солдатам и офицерам, воспитанным в духе преданности другому – социалистическому Отечеству, другим его символам – партии, комсомолу, идеалам коммунизма, архипастырь призывает их брать пример с православных прадедов, доблестно отражавших вражеское нашествие на Русь, равняться на тех, кто ратными подвигами и геройской смелостью доказал к ней святую, жертвенную любовь. Характерно, что воинство он называет православным, жертвовать собой в бою призывает за Родину и веру.
По призыву митрополита Сергия с самого начала войны православные верующие собирали пожертвования на нужды обороны. Только в одной Москве в первый год войны в приходах собрали в помощь фронту более трех миллионов рублей. В храмах осажденного измотанного Ленинграда было собрано 5,5 млн. рублей. Горьковская церковная община передала в фонд обороны более 4-х миллионов рублей. И таких примеров множество. Эти денежные средства, собранные Русской Православной Церковью, были вложены в создание летной эскадрильи им.Александра Невского и танковой колонны им.Дмитрия Донского. Помимо этого сборы шли на содержание госпиталей, помощи инвалидам войны и детским домам. Повсеместно возносили в храмах горячие молитвы за победу над фашизмом, за своих детей и отцов на фронтах, сражающихся за Отечество. Потери, понесенные нашим народом в Отечественной войне 41-45 годов, колоссальны .
Надо сказать, что после нападения Германии на СССР положение Церкви резко изменилось: с одной стороны, местоблюститель-митрополит Сергий (Страгородский) сразу же занял патриотическую позицию; но, с другой стороны, оккупанты шли с фальшивым по существу, но с внешне эффектным лозунгом — освобождения христианской цивилизации от большевистского варварства. Известно, что Сталин был в панике, и только на десятый день нацистского нашествия обратился прерывающимся голосом к народам через репродуктор: «Дорогие соотечественники! Братья и сестры!…». Пришлось вспомнить и ему христианское обращение верующих друг ко другу.
День гитлеровского нападения пришелся на 22 июня, это день православного праздника, Всех святых в земле Российской просиявших. И это – не случайно. Это день новомучеников – многомиллионных жертв ленинско-сталинского террора. Любой верующий человек мог толковать это нападение как возмездие за избиение и муки праведников, за богоборчество, за последнюю «безбожную пятилетку», объявленную коммунистами. По всей стране горели костры из икон, религиозных книг и нот многих великих русских композиторов (Бортнянского, Глинки, Чайковского), Библии и Евангелия. Союз воинствующих безбожников (СВБ) устраивал вакханалии и свистопляски антирелигиозного содержания. Это были настоящие антихристианские шабаши, непревзойденные по своему невежеству, кощунству, надругательству над святыми чувствами и традициями предков. Повсеместно закрывались храмы, ссылалось в ГУЛАГ духовенство и православные исповедники; шло тотальное уничтожение духовных основ в стране – чести, совести, порядочности, милосердия. Все это продолжалось с маниакальной отчаянностью под руководством сначала «вождя мировой революции», а потом и его преемником – И.Сталиным.
Поэтому для верующих людей это был известный компромисс: или сплотиться для отпора нашествию в надежде, что после войны все изменится, что это будет суровым уроком мучителям, возможно, война отрезвит власти и заставит их отказаться от богоборческой идеологии и политики в отношении Церкви. Или же признать войну как возможность свергнуть коммунистов, вступив в союз с противником. Это был выбор между двух зол – либо союз с врагом внутренним против врага внешнего, либо наоборот. И надо сказать, что это часто было неразрешимой трагедией русского народа по обе стороны фронта в течение войны. Но само Священное Писание говорило о том, что «Вор приходит только для того, чтобы украсть, убить и погубить…» (Ин. 10:10). А вероломный и жестокий враг не знал ни жалости, ни пощады – более 20 миллионов павших на поле брани, замученных в фашистских концлагерях, руины и пожарища на месте цветущих городов и сел. Были варварски разрушены древние псковские, новгородские, киевские, харьковские, гродненские, минские храмы; до основания разбомблены древние наши города и уникальные памятники русской церковной и гражданской истории.
«Война есть страшное и гибельное дело для того, кто предпринимает ее без нужды, без правды, с жадностью грабительства и порабощения, на нем лежит весь позор и проклятие неба за кровь и за бедствия своих и чужих», — так писал в своем обращении к верующим 26 июня 1941г. Митрополит Ленинградский и Новгородский Алексий, разделивший со своей паствой все невзгоды и лишения двухлетней блокады Ленинграда.
22 июня 1941-го митрополит Сергий (Страгородский) только отслужил праздничную литургию, как ему сообщили о начале войны. Он тут же произнес патриотическую речь-проповедь о том, что в эту годину всеобщей беды Церковь «не оставит своего народа и теперь. Благословляет она…и предстоящий всенародный подвиг». Предвидя возможность альтернативного решения верующими, владыка призвал священство не предаваться размышлениям «о возможных выгодах по другую сторону фронта». В октябре, когда немцы уже стояли под Москвой, митроп.Сергий выступил с осуждением тех священников и епископов, которые, оказавшись в оккупации, начали сотрудничать с немцами. Это, в частности, касалось другого митрополита, Сергия( Воскресенского) — экзарха прибалтийских республик, оставшегося на оккупированной территории, в Риге, и сделавшего свой выбор в пользу оккупантов. Ситуация была непростая. Недоверчивый Сталин отправляет, тем не менее, не смотря на воззвание, владыку Сергия (Страгородского) в Ульяновск, позволив ему вернуться в Москву только в 1943 году.
Политика немцев на оккупированных территориях была достаточно гибкой, нередко ими открывались поруганные коммунистами храмы, и это было серьезным противовесом навязанному атеистическому мировоззрению. Понимал это и Сталин. Чтобы утвердить Сталина в возможности изменения церковной политики, митрополит Сергий (Страгородский) 11 ноября 1941г. пишет послание, в котором, в частности, стремится лишить Гитлера претензий на роль защитника христианской цивилизации: «Прогрессивное человечество объявило Гитлеру священную войну за христианскую цивилизацию, за свободу совести и религии». Однако, непосредственно тема защиты христианской цивилизации так никогда сталинской пропагандой принята не была. В большей или меньшей степени, все уступки Церкви носили у него до 1943г. косметический характер.
В нацистском лагере за церковную политику на оккупированных территориях отвечал Альфред Розенберг, возглавлявший Восточное министерство, являясь генерал-губернатором «Восточной Земли», как официально называлась территория СССР под немцами. Он был против создания общетерриториальных единых национальных церковных структур и вообще убежденным врагом христианства. Как известно, нацисты использовали различные оккультные практики для достижения могущества над другими народами, и даже была создана таинственная структура СС «Ананербе», совершавшая вояжи в Гималаи, Шамбалу и другие «места силы», а сама организация СС была построена по принципу рыцарского ордена с соответствующими «посвящениями», иерархией и представлял собой гитлеровскую опричнину. Его атрибутами стали рунические знаки: сдвоенные молнии, свастика, череп с костями. Тот, кто вступал в этот орден, облекал себя в черное облачение «гвардии фюрера», становился соучастником зловещей кармы этой сатанинской полусекты и продавал душу дьяволу.
Розенберг особенно ненавидел католичество, считая, что оно представляет силу, способную противостоять политическому тоталитаризму. Православие же виделось ему как некий красочный этнографический ритуал, проповедующий кротость и смирение, что лишь на руку нацистам. Главное – это не допускать его централизации и превращения в единую национальную церковь. Однако, у Розенберга с Гитлером были серьезные разногласия, поскольку у первого в программе значилось превращение всех национальностей СССР в формально независимые государства под контролем Германии, а второй был принципиально против создания каких бы то ни было государств на востоке, считая, что все славяне должны стать рабами немцев. Других же надо просто уничтожить. Поэтому в Киеве в Бабьем Яру сутками не стихали автоматные очереди. Конвейер смерти здесь работал бесперебойно. Более 100 тысяч убиенных – такова кровавая жатва Бабьего Яра, ставшего символом Холокоста двадцатого века. Гестаповцы совместно с приспешниками-полицаями уничтожали целые населенные пункты, сжигая их жителей дотла. В Украине были не один Орадур и не одно Лидице, уничтоженные гитлеровцами в Восточной Европе, а сотни. Если, например, в Хатыни погибло 149 человек, в том числе 75 детей, то в селе Крюковка на Черниговщине было сожжено 1290 дворов, уничтожено более 7 тысяч жителей, из них – сотни детей. В 1944 году, когда советские войска с боями освобождали Украину, они повсеместно обнаруживали следы страшных репрессий оккупантов. Фашисты расстреляли, удушили в газовых камерах, повесили и сожгли: в Киеве – более 195 тысяч человек, на Львовщине – более полумиллиона, в Житомирской области – свыше 248 тысяч, а всего в Украине – свыше 4-х миллионов людей. Особую роль в системе гитлеровской индустрии геноцида выполняли концентрационные лагеря: Дахау, Заксенхаузен, Бухенвальд, Флоссенбург, Маутхаузен, Равенсбрюк, Саласпилс и другие лагеря смерти. Всего через систему таких лагерей (помимо лагерей для военнопленных непосредственно в боевой зоне) прошло 18 миллионов человек, погибло 12 миллионов заключенных: мужчин, женщин, детей.
Пособниками фашистов была и организация украинских националистов (ОУН). ОУН имела штаб-квартиру в Берлине, а с 1934г. входила на правах особого отдела в штат гестапо. В период с 1941 по 1954 гг. оуновцами было уничтожено 50 тысяч советских солдат и 60 тысяч мирных граждан Украины, в том числе несколько тысяч детей польской и еврейской национальности. Возможно, что эти «патриоты» действовали бы не так жестоко, если бы их удерживала от безудержного насилия греко-католическая церковь. Во время безобразной резни львовской профессуры в 1941 году УГКЦ не осудила погромщиков и не воспрепятствовала кровавой бойне. А 23 сентября 1941г. митрополит Андрей Шептицкий отправил Гитлеру поздравление по случаю взятия Киева. Он, в частности, писал: «Ваше Превосходительство! Как глава УГКЦ я передаю Вашей Экселенции мои сердечные поздравления по поводу овладения столицей Украины – златоглавым городом на Днепре Киевом… Судьба нашего народа отныне отдана Богом преимущественно в Ваши руки. Я буду молить Бога о благословении победы, которая станет гарантией длительного мира для Вашей Экселенции, германской армии и немецкой нации». Потом началась агитация за вступление желающих в ряды дивизии СС «Галичина». Униатских священников, епископат и лично митрополит Шептицкий принудили стать на путь благословения братоубийственной бойни. Вербовочные пункты располагались непосредственно в униатских парафиях.
В городе Скалате местный униатский священник подал оккупантам антисемитскую петицию. В городе Глиняны священник Гаврилюк возглавил группу оуновцев, которые убивали всех евреев, живших в городе. А в селе Яблоницы местный униатский душепастырь спровоцировал националистов против беззащитных евреев, которых потопили в реке Черемош.
Что бы ни говорили сегодня «адвокаты» ОУН-УПА, которые пытаются реабилитировать боевиков как борцов с немецкими оккупантами, даже присвоили им сегодня статус ветеранов, но никогда настоящие ветераны- освободители не станут «брататься» с «лесными братьями». На Нюрнбергском процессе среди прочих вопросов была поднята и тема ОУН. Бывший сотрудник абвера Альфонс Паулюс свидетельствовал: «…Кроме группы Бандеры и Мельника, командование абвера использовало церковь…В учебных лагерях генерал-губернаторства проходили подготовку и священники украинской униатской церкви, которые принимали участие в выполнении наших заданий наряду с другими украинцами…Прибыв во Львов с командой 202-Б (подгруппа 11), подполковник Айкерн установил контакт с митрополитом…Митрополит граф Шептицкий, как сообщил мне Айкерн, был настроен пронемецки, предоставил свой дом для команды 202…Позднее Айкерн как начальник команды и руководитель отдела ОСТ приказал всем подчиненным ему отрядам устанавливать связь с церковью и поддерживать ее». Непременным ритуалом легионеров ОУН было принесение присяги фюреру, в которой ни одним словом не упоминалась Украина.
Гитлеровцы провозглашали: «Германия превыше всего!». Где нация «превыше всего» — превыше христианства с его этическими законами и антропологическим универсализмом, превыше постулатов морали и норм человеческого общежития, «выше всего, называемого Богом или святынею» (2Фесс. 2:7), выше ВЕРЫ, НАДЕЖДЫ, ЛЮБВИ, — там национализм превращается в нацизм, а патриотизм – в шовинизм и фашизм.
Угрюмый осенний день. Скорбной дорогой смерти под конвоем немцев и полицаев шла в Бабий Яр колонна измученных, избитых и голодных людей. Были в этой колонне и православные священники, приговоренные к смерти по доносам оуновцев. Среди смертников был и архимандрит Александр (Вишняков). Рассказ о его трагической смерти записан по свидетельству очевидцев, чудом избежавших смерти: «Колонну разделили. Священников отвели вперед к краю обрыва. Архимандрита Александра вытолкали из общей группы и отвели метров за 30. Несколько автоматчиков бесстрастно и четко расстреляли группу священников. Затем украинские полицаи в вышитых сорочках и повязках на рукавах подошли к о.Александру и заставили раздеться его донага. В это время он спрятал в рот свой нательный крестик. Полицаи выломали два дерева и сделали из них крест. Пытались распять батюшку на этом кресте, но у них ничего не получалось. Тогда вывернули ему ноги и колючей проволокой за руки и ноги все же распяли на кресте. Затем облили бензином и подожгли. Так, горящим на кресте, его сбросили в обрыв. Немцы же в это время расстреливали евреев и военнопленных». Правду о гибели своего отца Гавриил Вишняков узнал от Владыки Пантелеимона (Рудыка) в декабре 1941г.
Сущность идеологии расового превосходства и гипертрофированного национализма гениально показал режиссер Михаил Ромм в киноэпопее «Обыкновенный фашизм». В этих распахнутых ужасом детских глазах – укор всему человечеству. Перефразируя Ф.М.Достоевского, сказавшего о непомерной цене слезы одного ребенка, как тут не вспомнить один из приказов Гитлера, где говорилось: «принимая во внимание жестокие бои, происходящие на фронте, приказываю: позаботиться о донорах для офицерского корпуса армии. В качестве доноров можно использовать детей как наиболее здоровый элемент населения. Чтобы не вызывать особых эксцессов, использовать беспризорных детей и воспитанников детских домов». Между тем немецкая власть своим прямым вмешательством и в дела Церкви сознательно обостряла и без того непростую ситуацию в украинском Православии. Она зарегистрировала как равноправные две конфессии: Автономную Православную Церковь, которая основывала свое каноническое положение на решениях Поместного Собора 1917-1918 гг., а также автокефальную, базировавшуюся на движении раскольников-самосвятов Липковского В. Главой Автономной Церкви в каноническом окормлении РПЦ стал архиепископ Алексий (Громадский), которого Архиерейский Собор в Почаевской Лавре утвердил в сане митрополита-экзарха Украины 25 ноября 1941г.
В Украине утвердилось церковное двоевластие, поскольку по благословению Блаженнейшего Митрополита Сергия (Страгородского) послушание экзарха исполнял митрополит Киевский и Галицкий Николай (Ярушевич). В 1943г. Владыка Сергий был избран Святейшим Патриархом Московским и всея Руси.
Рейхскомиссариат «Украина» во главе с палачом украинского народа Эрихом Кохом, следуя указаниям А.Розенберга о поощрении антирусских настроений среди населения, поддержал автокефальное раскольническое движение. Розенберг отправил в Украину директивное письмо от 13 мая 1942г. с прямым указанием на то, что украинцы должны иметь свою церковную структуру, антагонистическую РПЦ. Однако многие епископы автокефальной раскольнической церкви чувствовали неполноценность своего канонического статуса. Сводки немецкой службы безопасности СД сообщали, что 8 октября 1942г. в Почаевской Лавре произошла встреча митрополита Алексия (Громадского) с двумя епископами-автокефалистами, во время которой состоялась договоренность об бъединении. Но подавляющее большинство иерархов Автономной Украинской Церкви отвергли этот план, полагая, что в этом случае автокефалия получит контроль над Автономной УПЦ.
Архиепископ Львовский и Галицкий Августин (Маркевич) пишет в Вестнике пресс-службы УПЦ №44, 2005г. : «Влияние автокефалистов и автономистов в различных областях Украины распределялось неравномерно. Подавляющее большинство православных на Украине оставалось в лоне Автономной Церкви. На Волыни, где находились оба церковных центра, Автономная Церковь имела безусловное преобладание в районах, расположенных вблизи Почаевской Лавры. Опорой автокефалии были северо-западные районы. На Левобережной Украине всюду, за исключением Харьковской епархии, преобладали сторонники Автономной Церкви».
В Киеве автокефалию прихожане не приняли. Киевляне всегда отличались высокой канонической дисциплиной. Когда советская власть всячески поддерживала липковцев-самосвятов, обновленцев, «живоцерковников», представляющих собою, по сути, неопротестантизм «восточного обряда», киевляне просто не ходили в их храмы. Так радикально «проголосовали ногами» против их неправды.
18 декабря 1941г. митрополит Алексий (Громадский) назначил в Киев архиепископа Пантелеймона (Рудыка). Однако представители мельниковского ОУН, получившие в городском управлении руководящие места и создавшие т.н. «украинский церковный совет», начали угрожать архиепископу Пантелеймону и требовать перехода в их раскольнический лагерь. Оуновцы выделили автокефалам-раскольникам три храма. Это все, что можно было на то время сделать, поскольку киевляне негативно воспринимали идею автокефалии. Владыка Пантелеймон имел под своим омофором 28 храмов, в том числе Софийский Собор, и у него служили известные пастыри, такие как священник Алексий Глаголев и священник Георгий Едлинский – сыновья священномучеников, высокоавторитетные пастыри и духовники. Однако, паства не повиновалась «чуждому гласу» (Ин.10:5), предпочитая настоящих священников, а не восхитившим дерзостно такое себе право.
Вопиющим нарушением церковных норм и традиций стало насаждение оккупационным режимом григорианского календаря. В качестве одного из свидетельств приводим бюллетень полиции безопасности и СД от 21 сентября 1942 г. : «В середине декабря 1941 г. некоторые коменданты местностей (в Стругаз и в Острове), ссылаясь на предписание вышестоящей инстанции, потребовали от православных совершать все церковные праздники, а также Рождество, по григорианскому стилю. Это требование вызвало среди верующих бурю негодования: «Такое насилие над Церковью не совершали даже большевики…Мы не покоримся…» Священник, не желая ни нарушать церковного порядка, ни вступать в конфликт с немецкими властями, должен был покинуть Струги. После этого местный комендант распорядился привести священника из соседнего селения и заставил его проводить рождественское богослужение по григорианскому календарю…В тот день не было прихожан, а те немногие, кто из боязни перед комендантом присутствовали на богослужении, были очень расстроены и сконфужены».
К тому времени на территории Украины действовал кроме автокефального раскольнического движения Поликарпа (Сикорского), другой раскол) – лжецерковь епископа Феофила (Булдовского), именуемого Лубенским расколом, или в просторечье – «булдовщиной». Булдовский провозгласил себя митрополитом Харьковским и Полтавским. Шкаровский М.В. в книге «Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве» пишет: «В целом, доля сторонников автокефальной церкви к 1942г. не могла превышать 30%. Даже в Житомирской епархии она равнялась только четверти, а в более восточных областях была еще ниже. Так, в Черниговской епархии автокефальные храмы практически отсутствовали».
Надо сказать, что автокефальные структуры не утруждали себя конфликтами с немцами на канонической основе. Они рукополагали в епископы женатых священников, не препятствовали внедрению нового стиля, не говоря уже об упразднении церковно-славянского языка в богослужениях. Полное неприятие автокефалии проявило украинское монашество. Оккупационный режим поставил заслон распространению монашества, всячески препятствуя пострижению лиц рабочего возраста как уклоняющихся от трудовой повинности и депортации в германию на трудовой фронт. Члены ОУН, хотя и враждовали между собой (например, Мельник и Бандера), но как представители гражданской администрации при оккупационном режиме, однозначно поддержали автокефалию. Заметным лицом в УАПЦ Сикорского стал племянник С.Петлюры Степан Скрыпник. С июля 1941г. он являлся представителем министерства А.Розенберга при группе армий «Юг» и был доверенным чиновником по вопросу организации гражданского управления в Украине. Вскоре Сикорский «рукоположил» Скрыпника в «епископский» сан под именем Мстислав.
28 марта 1942г. Блаженнейший Митрополит Сергий (Страгородский) вновь обратился к украинской пастве с оценкой антиканонической деятельности Поликарпа Сикорского. В своем Пасхальном послании глава Церкви писал: «Подлинными виновниками украинской автокефалии нужно считать не столько епископа Поликарпа или митрополита Дионисия, сколько политический клуб партии петлюровцев, устроившихся в немецком генерал-губернаторстве в Польше…К довершению всего, теперь мы слышим, что епископ Поликарп пошел к фашистским властям и повторил сказанные давно слова: «Что вы хощете дати и аз вам предам Его?» Чем иным можно назвать сговор епископа Поликарпа с фашистами после всего того, что они делают на наших глазах, на нашей земле, как не самой предательской изменой делу народному, а значит, и делу Православия?»
Еще раз отметим, что гитлеровцы активно использовали в своей завоевательной и оккупационной политике вероисповедный фактор, искусно разжигая религиозный антагонизм этносов для натравливания их друг на друга: хорватов-католиков на православных сербов, исповедующих ислам албанцев – на черногорцев, лютеран-прибалтов – на православных русских, галичан-униатов – на поляков-католиков. Лично Гиммлер дал согласие на формирование трехтысячного полка СС «Галичина». Интересен сам текст присяги эсэсовцев-галичан : «Я служу тебе, Адольф Гитлер, как фюреру и канцлеру Германского Рейха верностью и отвагой. Я клянусь тебе и буду покоряться до смерти. Да поможет мне Бог». Кроме дивизии СС «Галичина», существовали спецбатальоны абвера «Нахтигаль» и «Роланд», входившие в состав карательного полка «Брандербург – 800» и другие формирования украинских коллаборационистов.
Народ выстрадал победу. Когда-то журнал «Безбожник» в июньском номере за 1941г. написал: «Религия является злейшим врагом патриотизма. История не подтверждает заслуг церкви в деле развития подлинного патриотизма» (Евстратов А. Патриотизм и религия II Безбожник, 1941. №6). Эти слова были сказаны за несколько дней до начала войны. Так у Церкви коммунисты пытались отобрать даже право на патриотизм. Власть дошла до того, что причислила к фашистам самого Митрополита Сергия! Об этом говорит дело, хранящееся в архиве НКВД в Москве. Согласно обвинениям, сфабрикованным против митрополита Сергия и его ближайшего сподвижника митрополита Алексия (Симанского), они и другие «церковники» входили в московский церковно-фашистский центр, готовивший «диверсионные кадры» и замышлявший «террористические акты против руководителей партии и правительства», в чем им коварно помогало английское посольство. О том, что власти не шутили, говорит расстрел по этому делу 4 октября 1937г. престарелого Нижегородского митрополита Феофана (Тулякова). Доблестные чекисты расстреляли бы и самого Предстоятеля, но тогда политическая целесообразность взяла верх.
Когда же пришел час борьбы с гитлеровской чумой, главный антифашист и патриот сидел в Кремле, скованный нравственным параличом, а страну терзали захватчики. Если из плена возвращались наши бойцы – в родной тыл – их ждал ГУЛАГ, забвение, смерть. Утраты, обиды, глубокое горе и всенародная скорбь, ранние седины матерей и вдов сопровождали войну. Сопровождали ее разрушенные храмы и поруганные святыни, холокост евреев и сожженная Хатынь, печи Бухенвальда и отчаянная храбрость простого солдата. «Чем ночь темней, тем ярче звезды – чем больше скорбь – тем ближе Бог» — поэтому всей грозной мощью поднялся народ на борьбу с тираном и сокрушил фашистского молоха. Ибо, по святоотеческому изречению: «Бог не в силе, а в правде». И как тут не вспомнить строки Марины Цветаевой (ведь поэт в России, это больше, чем поэт):
Это пеплы сокровищ:
Утрат и обид.
Это пеплы, пред коими
В прах – гранит.
Голубь голый и светлый,
Не живущий четой.
Соломоновы пеплы
Над великой тщетой.
Беззакатного времени
Грозный мел.
Значит, Бог в мои двери –
Раз дом сгорел!
Не удушенный в хламе,
Снам и дням господин,
Как отвесное пламя
Дух – из ранних седин!
И не вы меня предали,
Годы, в тыл!
Эта седость – победа
Бессмертных сил.
Профессор Чернышев В.М.
Нет комментариев
Добавьте комментарий первым.