Русская диаспора в Тунисе

Сегодня в сознании большинства наших соотечественников Тунис – это курортный отдых, море, финики, а еще древний Карфаген, который, как и требовал Марк Порций Катон, все же оказался разрушен. И мало кто знает, что Россию с этой небольшой североафриканской страной связывают особые исторические узы.

Первым россиянином, посетившим (с тайной разведывательной миссией) эту провинцию Османской империи, стал в 1776 году русский путешественник, писатель и морской офицер, участник легендарной Чесменской битвы Матвей Григорьевич Коковцов. Пробыв на севере Африки под видом русского купеческого поверенного и французского туриста несколько лет, Коковцов возвратился в Россию, где издал путевые записки под названием «Описание Архипелага и Варварийского берега… с присовокуплением древней истории…»1. Так в России узнали о Тунисе.

В конце XIX века в Тунис, ставший колонией Франции, начали заходить русские военные корабли. В октябре 1897 года тунисский порт Бизерта посетил крейсер Императорского флота «Вестник». Еще через три года ситуация повторилась, и на рейде Бизерты встал на якорь российский броненосец «Александр II».

Эпизодические визиты в Тунис, несмотря на теплые русско-французские отношения, не могли привести к созданию здесь многочисленной русской колонии; в дореволюционные годы русских в Тунисе насчитывалось не более сотни человек. Однако в начале 1920-х годов численность русской диаспоры в Тунисе внезапно выросла более чем в шестьдесят раз.

…Осенью 1920 года в России подходила к концу Гражданская война. Лишь Крым оставался последним бастионом Белого движения. Однако в начале ноября красноармейцы под командованием М.В. Фрунзе при поддержке отрядов Махно сумели прорвать оборону и начать наступление вглубь полуострова.

Шансов у белой армии барона П.Н. Врангеля не было, и белый генерал отдал приказ об эвакуации армии и флота из Крыма. Основная нагрузка по эвакуации и размещению многочисленных беженцев легла на Францию, которая подписала с правительством Врангеля конвенцию о приеме под свое покровительство армии, флота и сторонников генерала взамен на доходы от продажи военного и гражданского флота2.

6 ноября 1920 года министр военно-морского флота Франции телеграфировал командующему французской эскадрой на Ближнем Востоке де Бону: «Помогайте Врангелю защищать Крым… В случае ухудшения обстановки и эвакуации обеспечьте эвакуацию иностранных миссий и русских, особенно скомпрометировавших себя перед большевиками. Используйте русские военные корабли или французские торговые суда. Обеспечьте эвакуацию всех боеспособных кораблей и сосредоточьтесь в Константинополе»3.

За несколько дней более сотни судов, взяв курс на турецкую столицу, увезли в изгнание почти 150 тыс. человек. Эвакуация больше походила на бегство. «Пассажиры всех кораблей страдали от морской качки, тесноты, антисанитарии, от недостатка пищи, вся эта эскадра не была построена для такого количества пассажиров», – вспоминал очевидец тех событий Г.Л. Языков (он приходился правнуком замечательному русскому поэту XIX века Николаю Михайловичу Языкову. – Прим. ред.)4.

12 ноября 1920 года высокий представитель Франции в Константинополе де Франс сообщил последние известия: «…положение Врангеля отчаянное. Севастополь может быть взят за 48 часов. Врангель предложил свой военный и торговый флот на покрытие расходов эвакуации»5.

Большая часть бывшей сухопутной белой армии обосновалась на греческой, болгарской и югославской земле, а затем рассеялась по миру. Судьба русского флота сложилась иначе. 1 декабря 1920 года французское правительство, памятуя об обещании Врангелю, взяло русские корабли под свою опеку6.

Уже 8 декабря 1920 года первые русские корабли начали покидать Константинополь, взяв курс на французскую военно-морскую базу в тунисской Бизерте. В середине февраля 1921 года прибыла вся эскадра – 33 корабля, имевшие на борту почти 6 тыс. человек, в том числе эвакуированный из Севастополя в полном составе Морской кадетский корпус, бросили якорь в военной гавани Сиди-Аб-Далла близ Бизерты.

Так в Тунисе появилась русская диаспора. Из доклада представителя русского Красного Креста П.П. Перфильева, побывавшего в Бизерте летом 1921 года, ясно, что по своему составу контингент эскадры не был исключительно военным. Наполовину он состоял из крестьян, казаков и рабочих; остальные – это офицеры флота, члены их семей.

По поручению французского правительства эскадру встречал лично маршал А. Петен – герой Первой мировой войны, «победитель Вердена». Местные власти тем не менее приняли эскадру холодно. Уже 23 декабря 1920 года одна из крупнейших газет того времени, «Тюнизи франсэз», в статье под заголовком «Русские Врангеля в Бизерте» писала: «…кто эти люди, мы не знаем. Среди них, возможно, есть элементы, особо опасные тем, что в состоянии спровоцировать столкновения с нашими войсками… Мы рекомендуем всем торговцам в Бизерте относиться к русским с осторожностью – какой валютой собираются оплачивать они свои покупки?.. Можно и не проповедовать большевистские взгляды, чтобы увидеть, с какой наивностью французское правительство выбросило миллиарды франков, снабжая генералов и их так называемые контрреволюционные войска всем необходимым, а эти генералы и эти войска фактически нигде не устояли против красных армий… Надо бы отправить их отсюда прямиком в Алжир»7.

О реакции разных слоев тунисского общества на прибытие эскадры пишет в своих воспоминаниях и участница событий Анастасия Александровна Ширинская-Манштейн – дочь одного из командиров русских кораблей. По ее словам, местная еврейская община вспомнила, что «Врангель имел репутацию антисемита, социалисты видели в эмигрантах штрейкбрехеров, рабочие организации и туземное население протестовали без всякого милосердия против возможных конкурентов»8. После прохождения карантина всем желающим было предложено списаться на берег.

Французские власти начали подготовку к размещению лагерей беженцев. Всего было организовано семь таких пунктов, в том числе в Бизерте, Табарке, Монастире, в которых разместилось около тысячи человек. Положение русских в этих лагерях описывает один из преподавателей Морского корпуса, Николай Кнорринг, семья которого проживала в лагере Сфаят: «Положение беженцев, сбитых в кучу, хотя и сытых, благодаря заботливости французов, было незавидным в моральном отношении: не было работы, все сидели без дела и скучали… Многие томились в этой обстановке непривычного безделья»9.

Гораздо насыщеннее была жизнь людей, связанных с Морским кадетским корпусом, организованным в 1921 году при поддержке французских властей в трех километрах от Бизерты, в старом французском форте на горе Эль-Кебир. По словам того же Кнорринга, они «имели свое дело, причем национальное, которое давало возможность служить России даже на чужбине». В своем роде это учебное заведение было абсолютно уникальным. Ему удалось сохранить традиции русской военноморской школы и дать воспитанникам, многие из которых оказались сиротами, прекрасное образование. В 1925 году после установления дипломатических отношений между СССР и Францией корпус окончили последние две кадетские роты, набранные уже в Бизерте. Триста выпускников Морского корпуса в Бизерте получили возможность продолжить образование во Франции, Чехии, Бельгии, Югославии10.

Сегодня Тунис – место паломничества туристов, а некогда это было убежище для остатков Белой гвардии

В свое время русские иммигранты сумели вписаться в тунисский рынок, но сегодня об их влиянии говорить не приходится

Не все из многочисленной русской колонии смогли связать свою судьбу с Морским кадетским корпусом. Надо было как-то устраивать свою жизнь – началось рассеивание русской диаспоры по стране. Французские власти старались помочь русским поскорее найти работу. Например, для этого при управлении полиции Бизерты специально для русских было открыто Бюро труда. Правда, французы установили довольно жесткие правила: беженец, нашедший работу, получал паспорт для проживания в стране, но навсегда исключался из списков лиц, состоящих на иждивении французского правительства, и не имел права возвратиться в лагерь, даже если он очень скоро эту работу терял11.

Многие русские, не сумевшие адаптироваться к сложным условиям жизни в Тунисе, начали покидать страну. В основном уезжали те, у кого были родственники в США, Европе или Австралии. Большое число русских из Туниса устремилось во Францию, так как это была единственная страна, признавшая правительство Врангеля. К тому же в 1924 году французские власти предоставили право бесплатного проезда всем русским беженцам, пожелавшим покинуть Тунис в направлении Франции.

Число русских, остававшихся в Тунисе, начало стремительно сокращаться. В большей степени новая волна эмиграции касалась гражданского населения, офицеры и матросы оставались верными присяге и не могли оставить корабли без соответствующего приказа. Четыре с половиной года военные моряки и члены их семей жили непосредственно на кораблях, стоявших в бизертской бухте. Такое положение дел продолжалось вплоть до середины осени 1924 года.

28 октября 1924 года Франция признала Советский Союз. Французский морской префект в Тунисе адмирал Эксельманс лично объявил об этом собравшимся на эскадренном миноносце «Дерзкий» офицерам и гардемаринам. Бывший начальник штаба Русской эскадры в Бизерте контр-адмирал А.И. Тихменев так описал этот поистине драматический момент: «В далекой Бизерте, в Северной Африке, где нашли себе приют остатки Российского императорского флота, не только у моряков, но и у всех русских людей дрогнуло сердце, когда в 17 часов 25 минут 29 октября 1924 года раздалась последняя команда: «На Флаг и Гюйс» и спустя одну минуту – «Флаг и Гюйс спустить». Тихо спускались флаги с изображением креста Святого Андрея Первозванного, символ Флота, нет – символ былой, почти 250-летней славы и величия России»12. Так Русская эскадра прекратила свое существование, все россияне были вынуждены сойти на берег.

В декабре 1924 года в Тунис для осмотра кораблей и решения вопроса об их дальнейшей участи прибыла советско-французская комиссия. С советской стороны ее возглавляли академик А.Н. Крылов и советский военно-морской атташе в Великобритании и Франции Е.А. Беренс (для последнего эта миссия была особенно сложной, так как командиром бизертской эскадры был его родной брат, контрадмирал М.А. Беренс). В результате переговоров между французскими и советскими официальными лицами было достигнуто предварительное соглашение о передаче кораблей Советскому Союзу.

Однако когда пришло время реализовать договоренности, в дело вмешалась большая политика. Во-первых, суда нуждались в серьезном ремонте, а французы категорически отказались брать на себя ответственность за их техническое состояние. Во-вторых, во франко-советских отношениях остро стояла проблема возвращения царских долгов, которые составляли 125 млрд франков. Еще на Генуэзской конференции весной 1922 года Русская эскадра впервые оказалась в центре внимания всей Европы, когда в ответ на вопрос Англии и Франции о царских долгах советская делегация выдвинула требование возвратить флот. Тогда проблему взаимных претензий решить не удалось. Наконец, едва ли не главным препятствием для возвращения русских кораблей на родину стала боязнь западных держав усиления советского флота за счет бизертских кораблей.

Проблема эскадры приобрела общеевропейский масштаб. Не осталась в стороне даже Лига Наций, где развернулась острая дискуссия по этому поводу. В итоге общий политический настрой в Европе послужил основной причиной отказа от плана возвращения российских кораблей в СССР13.

Корабли остались в Бизерте. В 1930 году французы приступили к демонтажу пришедших в полную негодность уже немногочисленных русских судов. Простояв в тунисском порту еще примерно шесть лет, остатки Русской эскадры были проданы на металлолом.

Так в истории последней эскадры Российского императорского флота была поставлена точка. Тогда же обозначился своеобразный рубеж в истории русской диаспоры в Тунисе. Четыре года, от прибытия первых кораблей в самом конце 1920 года и вплоть до ликвидации Русской эскадры в году 1924-м, представляют собой целый этап в жизни русской колонии в Тунисе. Это был совершенно особый, довольно замкнутый мир, со своей жизнью, своими ожиданиями, своими надеждами, объединенный вокруг эскадры, лагерей для беженцев и Морского корпуса. Многим русским белоэмигрантам тогда пришлось принимать непростое решение: либо остаться в Бизерте, либо уехать к родственникам, рассеянным по всему миру, или просто попытать счастья где-то на другом конце света.

После спуска Андреевского флага в 1924 году начался новый период в жизни русской диаспоры в Тунисе. Здесь, на южном берегу Средиземного моря, осталось менее тысячи русских белоэмигрантов, которые решили связать свою жизнь и жизнь своих детей с этой далекой от России, но уже ставшей им родной африканской страной…

Жизнь после Русской эскадры

1924 год – год расформирования Русской эскадры – принес большие изменения в жизнь русской диаспоры в Тунисе. К этому времени здесь оставалось не более 700 русских, из них 149 человек – в Бизерте14. Значительную часть этих людей составляли женщины, старики и дети; многие белоэмигранты нуждались в медицинской помощи.

Все, кто был трудоспособен, пытались изо всех сил найти работу и брались за любое дело. Русские эмигранты нанимались в батраки, работали в сельском хозяйстве, строительстве, участвовали в общественных работах. Причем благодаря высокому уровню образования французы предпочитали русских арабам.

Зачастую русским беженцам приходилось отправляться работать в самые отдаленные местности Туниса, куда отказывались ехать даже работники из местного населения. «Если вы путешествуете по Тунисии, – сообщалось во французском справочнике того времени, – и в какой-нибудь пустынной местности увидите палатки, то лучше, подходя к этим палаткам, знать несколько слов по-русски, так как там, скорее всего, окажется именно русский. Они приспосабливаются ко всему»15.

Несколько лучше устраивались русские беженцы, работающие в морском ведомстве, аптеках, кондитерских, на электростанциях, кассирами или счетоводами в бюро. Но и эти работы оплачивались очень скромно; много лучше зарабатывали русские музыканты, которые давали частные уроки, играли в оркестре в немом кинематографе или на балах. Некоторым даже удавалось организовать небольшой частный бизнес. Также с конца 1920-х годов хорошо устраивались врачи, получившие разрешение на частную практику у французских властей. Например, самыми известными стоматологами в Бизерте были С.И. Запольская (до сих пор в одном из фешенебельных пригородов Бизерты одна из вилл принадлежит семье Запольских, проживающих ныне во Франции) и Е.Н. Хомиченко. Жены офицеров и матросов работали кассиршами и билетершами, преподавателями музыки и модистками, но чаще всего – домработницами или нянями в семьях зажиточных французов16.

Что касается местного арабского населения, то изначально русские пришельцы были им восприняты как совершенно чужие, но постепенно к ним привыкли, настороженность пропала, арабы подчеркивали присущую основной массе русских эмигрантов интеллигентность и образованность. Эмигрантская газета «Русская мысль» тогда писала: «Нужно отметить, что очень быстро после своего появления в Тунисе русские эмигранты завоевали самое дружественное отношение со стороны туземного населения и пользуются и поныне в стране большим уважением». Местные жители стали называть русских «ле рюс блан» (les russes blanс), справедливо полагая, что они являются представителями именно «белой» части России, которая после 1917 года разделилась на два непримиримых лагеря. Кстати, это определение сохранилось в Тунисе и в наши дни, однако сегодня мало уже кто помнит его происхождение.

Со временем в среде русской диаспоры в Тунисе возникла потребность в организационном оформлении. Так как большинство русских устроились в столице, именно там был создан Русский клуб, которым заведовал созданный здесь же «Союз русских ветеранов». В тунисской столице во многом благодаря музыкальным и артистическим способностям эмигрантов проходила довольно оживленная культурная жизнь; в центре Туниса была открыта балетная школа бывших танцоров балета Большого театра, Футлина и Дебольской, которая просуществовала более полувека. Одним из главных светских событий для столичной публики был ежегодный бал, который давался «Союзом русских ветеранов». Кроме того, лауреат Санкт-Петербургской консерватории и бывший дирижер императорской капеллы И.М. Шадрин самостоятельно сформировал хор в сорок певцов и ездил с концертами по всей стране, причем успех выступлений был огромен, а залы не вмещали всех желающих17.

Но главным стержнем, вокруг которого группировалась русская колония в Тунисе, было, конечно, православие. Еще в 1921 году на кораблях Русской эскадры в Бизерту прибыли тринадцать православных священников. Наиболее выделялся среди них отец Георгий Спасский, который, согласно французским архивам, уже с 1921 года начал переписку с властями Франции о создании в Тунисе русского православного прихода18.

Первое время церковные службы проходили на специально оборудованной для этих целей палубе «Георгия Победоносца», а также в стенах Морского корпуса. В 1922 году домашняя церковь, получившая название Воскресения Христова, появилась и в столице Туниса. После расформирования Русской эскадры в 1924 году корабельная церковь с «Георгия Победоносца» была перенесена в снятую квартиру в Бизерте, в одной из комнат которой и происходили службы. Православный приход, образовавшийся в Тунисе, находился под опекой не Московского патриархата, а Русской православной церкви за рубежом (так называемой Карловацкой).

Однако высокий патронат мало помогал православным в Тунисе, и они взяли дело в свои руки. 25 января 1937 года колониальные французские власти специальным указом разрешили создание Ассоциации православных Бизерты во главе с капитаном первого ранга Г.Ф. Гильдебрандтом. Осенью 1937-го на собранные русскими эмигрантами средства началось (по проекту и под руководством военного инженера Н.С. Сухаржевского) строительство храма, который по замыслу его создателей должен был стать своеобразным памятником Русской эскадре. Назвать храм решили в честь покровителя российского воинства, князя Александра Невского.

В середине 1938 года в храме Святого Благоверного князя Александра Невского, первым настоятелем которого стал протоиерей Иоаникий Полетаев, начались церковные службы.

В 1953 году русская православная община получила от властей право на строительство второго православного храма, на этот раз в городе Тунисе. К 1956 году строительство было завершено, и в столице страны проявился храм Воскресения Христова.

Осенью 1942 года в Тунис пришла Вторая мировая война – его территория была оккупирована германо-итальянскими войсками, и вплоть до мая 1943 года там шли тяжелые бои между германским корпусом генерала Роммеля и англо-американскими союзниками. Лишь 13 мая 1943 года войска держав «оси» капитулировали, и тунисцы вновь вздохнули свободно.

Однако за полгода господства нацистов в Тунисев жизни русской диаспоры произошли существенные изменения. Дело в том, что в период 1942–1943 годов на территорию Северной Африки, контролируемую странами фашистского блока, в том числе в Тунис, было переброшено несколько тысяч советских военнопленных, которые в неимоверно трудных условиях занимались строительством дорог и фортификационных сооружений для нужд вермахта. Многие русские солдаты так и остались лежать в пустынях Туниса, а часть выживших навсегда осталась в этой стране. Так, при подобных поистине драматических обстоятельствах две России – белая и красная – вновь объединились, в этот раз на тунисской земле.

В послевоенные годы русская колония в Тунисе продолжала уменьшаться. Это было связано с новыми французскими законами, по которым всем государственным служащим было предложено принять французское гражданство или уволиться со службы. Большинство русских беженцев, даже те, кто отказался сделать это в 1920-е годы, были вынуждены принять французское гражданство19. Когда же в 1956 году Тунис обрел независимость, многие русские эмигранты поспешили покинуть страну и переехали в страну своего нового гражданства – Францию. В начале 1960-х годов русская колония первой волны в Тунисе сократилась до минимума и была представлена всего несколькими семьями.

Русский очаг в Тунисе оказался на грани исчезновения. Но все-таки русская колония в Тунисе выжила (и это утверждение не будет преувеличением) во многом благодаря усилиям одного человека – Анастасии Александровны Ширинской, человека-легенды Русского мира, прибывшей сюда в 1921 году восьмилетней девочкой и до сих пор остающейся непререкаемым лидером, сердцем, душой и символом русской диаспоры в Тунисе.

В наши дни Ширинская осталась последней из тех, кто пришел в Тунис с Русской эскадрой. Прибыв в Бизерту в начале 1921 года, она четыре года жила с семьей в импровизированном общежитии на «Георгии Победоносце», а затем сошла на берег, где и прожила всю свою сознательную жизнь. Бизерта стала ее вторым домом. Однако никто не смог заставить ее забыть родину – Россию, она прекрасно говорит на правильном русском языке, великолепно знает русскую историю и культуру. Она одна из немногих русских эмигрантов отказалась от французского гражданства и упорно не желала принять его на протяжении семидесяти лет. В итоге Анастасия Александровна была по достоинству отблагодарена за верность своей стране – в 1997 году Ширинской было предоставлено гражданство Российской Федерации.

В 2003 году А.А. Ширинская была награждена орденом Дружбы. В 2006 году муниципалитетом Бизерты было принято решение назвать ее именем одну из площадей. «Вы – пример твердости духа и убеждений, гражданского мужества и нравственной силы», – такие слова можно прочитать в поздравительной телеграмме, направленной Ширинской президентом России В.В. Путиным в 2007 году20.

Сегодня в свои 95 лет А.А. Ширинская продолжает вести активную общественную жизнь, направленную на благо российской диаспоры в Тунисе.

Усилиями Ширинской в Тунис вернулось и православие. В 1990 году она обратилась к Патриарху Московскому и всея Руси Пимену с просьбой направить в Тунис священника из России. Как следствие – в 1992 году два православных прихода Туниса были приняты в лоно Русской православной церкви.

Настоятелем тунисских храмов, которые благодаря взносам членов православной общины удалось частично отремонтировать, был назначен священник отец Дмитрий Нецветаев. С его приездом началось подлинное возрождение церковной жизни в Тунисе. Храм Воскресения Христова распахнул свои двери не только для эмигрантов первой волны, но и для соотечественников, уехавших в Тунис позднее; сегодня приход в Тунисе окормляет духовно не только русских, но и болгар, сербов, румын, палестинцев21. Представители православной общины продолжают ухаживать за могилами соотечественников на кладбище Бизерты и кладбище Боржель в городе Тунисе.

В апреле 1999 года на средства русской колонии в Тунисе на христианском кладбище Бизерты был открыт памятник с мемориальной доской на русском и французском языках, надпись на ней гласила: «В память о моряках Русской эскадры и всех российских людях, покоящихся в тунисской земле»22. Спустя еще два года, в 2001-м, в ходе визита в Тунис ракетного крейсера «Москва» на кладбище Боржель было произведено торжественное перезахоронение последнего командующего эскадрой Императорского флота России, контрадмирала Михаила Беренса23. Наконец, в мае 2002 года в храме Воскресения Христова в городе Тунисе была установлена мемориальная доска в память о русских военнопленных, которые погибли в годы Второй мировой войны на территории Туниса и Ливии24.

Сегодня российская колония (непосредственно к русским эмигрантам первой волны добавились представители других национальностей Русского мира) в Тунисе невелика, она насчитывает около 3 тыс. человек, причем более 600 из них – российские гражданки, вышедшие замуж за тунисских выпускников советских и российских вузов, и оформившие российское гражданство члены их семей25.

В Тунисе действует Российский центр науки и культуры (РЦНК) во главе с Олегом Фоминым, при котором открыты художественная, балетная и музыкальная школы. На сцене центра проходят концерты и спектакли детской самодеятельности, конкурсы рисунков и викторины, новогодние елки, работает киноклуб «Аленький цветочек» и клуб любителей русской культуры им. А.С. Пушкина26.

В начале 2002 года под эгидой центра и при деятельном участии А.А. Ширинской был открыт клуб соотечественников «Жаркий» (так назывался корабль, которым командовал ее отец). Клуб стал центром притяжения соотечественников, а также выходцев из других республик СССР, тяготеющих к России и чувствующих с ней духовно-культурную общность. Клуб регулярно проводит литературные, поэтические и музыкальные вечера, организует лекции, здесь отмечают как российские, так и тунисские праздники. Кроме того, клуб оказывает посильную помощь нуждающимся соотечественникам, а также принимает активное участие в мероприятиях под эгидой посольства и РЦНК27.

Таким образом, появившись в начале 1920-х годов при столь трагических обстоятельствах и внеся немалый культурный вклад в развитие Туниса, русская диаспора сегодня одновременно хранит память о тех временах и идет в ногу со временем.

Александр НАУМОВ

кандидат исторических наук, советник
аналитического отдела фонда «Русский мир»
1. См.: Коковцов Матвей Григорьевич // Электронные публикации Института русской литературы (Пушкинского Дома)
2. Гриценко Т. Вклад русской эмиграции в культуру Туниса (1920–1930-е годы) // Россия и Восток: взгляд из Сибири в конце столетия. Материалы и тезисы докладов к международной научно-практической конференции. Иркутск, 2000. С. 220
3. Цит. по: Попов В. Русский Тунис // Международная жизнь. №5. 2002. С. 116–117
4. Цит. по: Языков Г.Л. Эвакуация Черноморского флота из Крыма в Бизерту в 1920 году // Новый часовой. №4. 1996. С. 162
5. Попов В. Указ. соч. С. 117
6. Кадесников Н.З. Краткий очерк Белой борьбы под Андреевским флагом на суше, озерах и реках России в 1917–1922 гг. СПб., 1991. С. 10
7. Россия в изгнании. Судьбы российских эмигрантов за рубежом. М., 1999. С. 71
8. Ширинская А.А. Бизерта. Последняя стоянка. М., 1999. С. 126
9. Цит. по: Узники Бизерты. Документальные повести о жизни русских моряков в Африке в 1920–1925 гг. СПб., 1998. С. 141
10. См.: Гриценко Т. Указ. соч. С. 222
11. См.: Русская военная эмиграция 20–40-х годов. Документы и материалы. Т. 1. Кн. 2. С. 67
12. Цит. по: Узники Безерты… С. 239
13. См.: Гриценко Т. Указ. соч. С. 223
14. Ширинская А.А. Указ. соч. С. 127
15. Цит. по: Хренков А. Русская диаспора. // Азия и Африка сегодня. 1997. №11. С. 27
16. См., напр.: Россия в изгнании… С. 78; Ширинская А.А. Указ. соч. С. 127; Гриценко Т. Указ. соч. С. 224; Тунис. Бизерта // Россия в красках
17. Гриценко Т. Указ. соч. С. 225
18. Россия в изгнании… С. 81
19. Гриценко Т. Указ. соч. С. 225–226
20. Путин поздравил Анастасию Ширинскую с юбилеем // Росбалт
21. Русская православная община в Тунисе // Портал «Соотечественники»
22. Попов В. Русский Тунис // Портал «Соотечественники»
23. Постаногов С. Островок русской истории в Тунисе // Russkie.org. Сетевой центр русского зарубежья
24. Там же
25. См.: Посольство Российской Федерации в Тунисской Республике. Соотечественники в Тунисе
26. Там же
27. См.: Посольство Российской Федерации в Тунисской Республике. Соотечественники в Тунисе; в Тунисе открылся Клуб соотечественников // Портал «Соотечественники»