Борьба за Исаакий

Михаил Пиотровский: «Наше общество больно, и болезнь протекает все тяжелее»

Директор Государственного Эрмитажа, раннее обратившийся с письмом к патриарху Кириллу с просьбой временно отозвать ходатайство о передаче РПЦ Исаакиевского собора, обстоятельно объяснил свою позицию газете «Санкт-Петербургские Ведомости». Текст его заявления приводит также интернет-издание «Собака».

Я не раз говорил, что наше общество больно, и болезнь протекает все тяжелее. Поводов, вызывающих скандалы, хватает, но степень истеричности растет. Надо думать, как этот процесс не стимулировать, а ослаблять. Не впервые в яростных спорах фигурирует Исаакиевский собор. В этом смысле он важный пример. Собор стоит в Петербурге и никуда не денется. Вопрос передачи его церкви обсуждается давно. Можно понять, когда кричат по острым политическим ситуациям. Но политики из-за Исаакиевского собора несут чушь, способную погубить их репутацию. Те, кто все это слушает или читает, воспринимают по большей части хамские выступления. Из-за истерии уходит понимание важных нюансов.

В результате обиженными оказываются все. Оскорбленные чувства — характерный признак времени. Эмоции, на мой взгляд, не должны здесь фигурировать, в том числе и со стороны представителей церкви. Слава богу, там есть понимание сложности проблемы. В отношении Исаакия у Союза музеев России своя политика. Не берусь утверждать, правильная или нет, но она давняя и продуманная. Кому-то она не нравится, другие ее не понимают. Даже слова не всегда воспринимаются верно. Люди перестали понимать русский язык.

Когда так неожиданно начался очередной виток конфликта в связи с Исаакиевским собором, мы опубликовали заявление петербургских музейщиков. В нем ставились вопросы, которые нас задели. Первое и самое главное — закрывается музей. Для нас это важно не меньше, чем для церкви открытие храма. Второе обстоятельство — Союз музеев находится в диалоге с Православной церковью. Мы встречались с Патриархом, у нас есть соглашение с Духовной академией. С представителями церкви мы взаимодействуем на разных форумах, участвуем в совместных программах. На кафедре музейного дела в Университете есть постоянная конференция «Музеи и церковь», где обсуждаются проблемы: что такое церковный музей, музейная деятельность в соборе… Музеи и церковь общаются без воплей и истерик. Мы считали, что в Исаакиевском соборе достигнут компромисс, который надо развивать. Можно сделать его полноценно действующим храмом, не выкидывая музей. У собора важная историко-культурная функция, которую поддерживает музей.

Соборы Петербурга не просто храмы, у них особое значение. В ведомстве Императорского двора они находились не потому, что у церкви не хватало денег на их содержание. У них особый историко-культурный статус. В Петропавловском соборе похоронены русские императоры. Туда приходят им поклониться. Казанский собор — памятник победе в войне 1812 года, в нем похоронен Кутузов. В этом его особый смысл. Не случайно архитектура этих соборов не привычная, не совсем православная. Она дополняет имперское, сакральное значение Петербурга. Эта сакральность выше религиозной. Она государственная, признак города-столицы. Понижение значения соборов до приходских храмов — шаг к провинциализации Петербурга.

Исаакиевский собор основан в день рождения Петра, расположен рядом с «Медным всадником», это памятник основателю нашего города. Здесь все имеет особый смысл, который должен воплощаться в музее. Нам казалось, что компромисс музея и церкви в Исаакиевском соборе достигнут. Там идут службы, их количество расширяется. Императрицу Марию Федоровну отпевали в Исаакиевском соборе. Мы удивлены тем, что диалог прервался. Произошло оскорбление чувств не только верующих.

Нам казалось, что и в музее-заповеднике «Херсонес Таврический» с церковью достигнут компромисс. Сакральность Херсонеса иная. В случае с Исаакием к религиозной сакральности собора добавляется историческая. В Херсонесе церковная сакральность — небольшая часть истории важнейшего памятника России, источника нашей гордости, права называться Европой. К согласию там пришли не без споров. К примеру, непростым решением для музея было открыть свободный вход на территорию заповедника, чтобы верующие шли в храм. Дело даже не в том, что это лишает музей большой части дохода. Создается хаотическое, неуправляемое движение по его территории. Музей на это пошел. Вдруг возникло требование отдать церкви все монастырские здания. Хорошо, что церковь тут же дала понять: предстоит неспешное обсуждение. Это правильная позиция.

По закону, так или иначе то, что положено, будет передаваться церкви. Речь идет о доброй воле. Петербургские музеи, повторю, заявили о том, что огорчены уничтожением музея в Исаакиевском соборе, как и некоторым изменением политики городских властей, которое ставит нас в тупик. И все же диалог необходимо продолжать. Я написал письмо Патриарху Кириллу. Пресс-секретарь Святейшего сообщил, что Патриарх готов встречаться и обсуждать эти вопросы. В письме я просил о возможности временного отзыва требования церкви о передаче Исаакиевского собора, потому что это внесло раскол в общество. На этом фоне мы предлагаем взять паузу, чтобы все спокойно обсудить и найти мудрое решение. А обсуждать есть что.

Звучит, что собор сохранит функции туристического объекта. Но это не туристический объект, а музей. Первое, что можно сделать, сохраняя музей, — отменить плату за вход, как это сделано в Херсонесе. А затем обсуждать: можно или нет пускать людей на колоннаду, они ходят над алтарем. Допустимо ли вешать иконы в храме — памятнике монументального зодчества? Царские врата, как положено в церкви, закроют, образ за ними не будет виден. Женщины в соборе смогут ступать не везде… Все это связано с музейной ипостасью, есть о чем говорить. Что мы наблюдаем сейчас? Наблюдаем хамство. Хамское личное мнение некоторых «активистов» представляется прессой как официальное заявление церкви. Петербургская епархия сообщила, что она, напротив, готова к диалогу с музейщиками, признает их право на такой диалог, а мнение отдельного своего представителя не считает официальным. Таковы факты. Диалог мы будем продолжать. Намечено много «круглых столов» и мероприятий, связанных с художественными ценностями, с ритуальным искусством, с проблемой кощунства… Исаакиевский собор в эти сюжеты не входит.

Постепенно правильные решения будут найдены. Исаакиевский собор себя защитит. Меня беспокоит истерия, поднятая вокруг него. Она показывает, что общество нездорово, много сил, которые пытаются это использовать. Накатывает следующая волна истерики в стране, теперь уже по поводу хиджабов. Она может быть сильнее борьбы вокруг Исаакия. Крайне важно не возбуждать эмоции, продолжать диалог. К сожалению, с разных сторон есть желающие помешать. Кого-то раздражает разумность, кому-то выгоден конфликт. Надо исходить из того, что мы живем в имперской столице. Есть множество рецептов, как здесь функционировала церковь. Добиваться согласия надо, сдерживая эмоции.

Источник: http://philologist.livejournal.com/9060522.html?utm_source=fbsharing&utm_medium=social

Читайте. Дети Мефистофеля

Садко Новгородцев. Уносящие свет

Музейщики нашей страны убеждены, что у них есть великий заступник в лице самого главного музейщика Пиотровского и он действительно старается весь свой заслуженный авторитет выставить сверкающей броней против всякого покушающегося на интересы их сообщества. Как вам такой его пассаж о значении соборов Санкт-Петербурга: «Соборы Петербурга не просто храмы, у них особое значение. В ведомстве Императорского двора они находились не потому, что у церкви не хватало денег на их содержание. У них особый историко-культурный статус. В Петропавловском соборе похоронены русские императоры. Туда приходят им поклониться. Казанский собор — памятник победе в войне 1812 года, в нем похоронен Кутузов. В этом его особый смысл. Не случайно архитектура этих соборов не привычная, не совсем православная. Она дополняет имперское, сакральное значение Петербурга. Эта сакральность выше религиозной. Она государственная, признак города-столицы. Понижение значения соборов до приходских храмов — шаг к провинциализации Петербурга».

Православные люди знают, что сакральность не от Бога отдает каким-то сатанинским наваждением. Намек деятеля культуры понятен: Сакральность имперская выше религиозной, а потому интересы музейщиков, способных хранить имперское, следует учитывать в первую очередь. Наследие дел кесарей превыше Бога. Никто не обязывает директора Эрмитажа с осторожностью относиться к православной вере. Его личные религиозные предпочтения могут и не интересовать тех, кто доверил ему должность. Религия дело не государственное, а разговоры о «духовных скрепах», увязываемых с религиозным мировоззрением человека, можно относить к популистским высказываниям Президента РФ, на которые серьезным людям обращать внимания не стоит. Тех же, кто считает иначе, Пиотровский относит к провинциалам, скучающим по своим деревенским общинным приходам.

Приведем главные печали главного музейщика: Допустимо ли вешать иконы в храме — памятнике монументального зодчества? Царские врата, как положено в церкви, закроют образ и он за ними не будет виден. Женщины в соборе смогут ступать не везде… Все это связано с музейной ипостасью, есть о чем говорить. Что мы наблюдаем сейчас? Наблюдаем хамство. Хамское личное мнение некоторых «активистов» представляется прессой как официальное заявление церкви.

Вот так позволяет себе рассуждать о самой важной составляющей русской культуры, – православных храмах, — человек, занимающий в ней ответственную должность. Выпускник института культуры, закончивший эстрадное отделение, вполне мог бы высказать подобные соображения, но от директора государственного музея, основанного православными императорами, можно было бы ожидать иного. Арабисту-исламоведу Пиотровскому и работать бы по этой части. Например, давать рекомендации чеченскому президенту, что можно, а чего нельзя делать в шедевре современного монументального зодчества мечети «Сердце Чечни» им. Ахмата Кадырова в Грозном. Пусть по его рекомендации восточныеженщины с тряпками моют пол, оказавшись между склонившимися в молитве и стеной, обращенной к Мекке. Однако взрослому человеку не стоить давать мусульманам такие советы, способные быстро укоротить его жизнь.

Заслуживает внимания и замечание Пиотровского по поводу хамства. Хамство и глумление — понятия различающиеся, но достаточно близкие по тому результату, которого пытаются достигнуть глумящиеся и хамы. Те выставки, что он устраивает в своем культурном хозяйстве ведь тожеможно оценивать и с этой точки зрения. Возмущение посетителей, выливающееся письмами в прокуратуру, конечно можно оценивать как невежество в понимании тонкостей современного искусства. Можно делать заявления, оставаясь в должности директора государственного музея, что далеко не всем гражданам этого государства надо ходить на выставки, чтобы сильно не оскорбляться в своих чувствах. Будем считать, что по определению питерский интеллигент с черным шарфиком на шее не может быть глумливым хамом, поэтому попробуем с определенной настороженностью отнестись к мнению людей предположительно менее интеллигентных.

сопредседатель движения «Народный Собор» Владимир Хомяков:

«Не будем забывать, что «нравственность» происходит от слова «нрав», то есть это соответствие национальным духовным и культурным ценностям. Печально, если господин Пиотровский, человек с репутацией интеллигента, не понимает простейших вещей.

В частности, что распятый на кресте клоун Макдоналдс может оскорбить людей, для которых крест является священным символом христианства. Я вообще поражаюсь избирательной совести нашей творческой интеллигенции, которая готова считать обычными вещами глумление над чьими-то религиозными взглядами. Давайте представим, что было бы, если, скажем, клоун Макдоналдс был бы изображен сидящим на священном для мусульман камне Каабы в Мекке. Я думаю, что реакция была бы гораздо жестче, чем просто написание заявления в правоохранительные органы. То же самое, наверное, было бы, если кто-то рискнул изобразить упомянутого персонажа у Стены плача в Иерусалиме. Я считаю, что художники и устроители подобных выставок должны руководствоваться принципом «не делай другим того, чего не хочешь, чтобы делали по отношению к тебе»

Мнение зоозащитников в соцсетях, посетивших выставку Фабра в Эрмитаже, тем более можно оставить без внимания, поскольку они наверняка не имеют никакого отношения к просвещенному музейному сообществу, способному ценить настольные груды дичи не только у Франса Снейдерса . Оставляют слова негодования посетители петербургского музея и в книге отзывов.

«На фоне картин, висят на крюках чучела животных. На окнах, чучела убитых кошек, царапающих стекла, с соответствующим звучанием. Собака, подвешена за кожу на крюки. Люди ходили любоваться картинами, а натолкнулись на ужас…. Не спали всю ночь…. У детей шок от увиденного… В Москве закрыли выставку педофила, а в центре культурной северной столицы, садисты вывешивают трупы убитых животных на крюках….» — написала на своей странице жительница Петербурга Светлана Сова (Орфография и пунктуация автора сохранены. — Прим. Ред.). Чего добивался автор сих «шедевров»? Не некрофил же он, — он же страдает за этих погибших животных. Вот он сам (вернее его манекен), так «чувствует и познает» искусство, …- так рассказывают экскурсоводы, что кровь брызжет из носа на стену, расположенную за царским троном в Георгиевском зале. Что точно добился он, это эмоций страха и ужаса. Ибо особо нечувствительным к такому искусству дамам, наверное они «из провинции», в этом зале Аполлона вызывают «скорую помощь»… Понятно, что живопись Снейдерса Рубенса не смогла произвести такой же эффект как окровавленные чучела, хотя в обоих случаях речь идет о грудах убитой живности.

В Интернете можно прочесть и более компетентные рассуждения по поводу той же выставки работ Фабра:

«Бессменный и непотопляемый директор Эрмитажа г-н Пиотровский продолжает искать границы терпения правоохранительных органов и простых посетителей главного музея страны. Видимо, перепутав Эрмитаж с находящейся по соседству и учрежденной еще Петром I Кунсткамерой и Зоологическим музеем (все-таки он столько лет возглавляет жемчужину в музейной коллекции России, глаз, как говорится, замылился), Михаил Борисович решил побаловать традиционно ориентированных, можно даже сказать, консервативно настроенных посетителей Императорского музея коллекцией художественных фриков».

Исследователи природы хамства отмечают, что оно всегда происходит от чувства безнаказанности. Понятно, что нарочитое глумление должно быть кем-то прикрыто. Оценивая множество версий о «крыше» именно этого интеллигентского хамства, сразу отметем подозрения относительно нашего православного Президента и тем более министра культуры. Верящие во всесилие масонов вспомнят, что не так давно в Георгиевском зале Эрмитажа под звуки военного оркестра с торжественным выносом знамен русской гвардии г-на Пиотровского масоны награждали их почетным орденом. А в Пикетном зале перед входом в Собор дважды устраивались масонские выставки, ибо других же мест в Эрмитаже им не нашлось.Окончательно сошедшие с ума сторонники теории мирового заговора напоминают: «Я уже молчу о личности самого Пиотровского, по которому, уж простите, давно Бутырка плачет.
В США зарегистрирована организация — «Open Russia foundation» (русск. «Фонд «Открытая Россия»), в Попечительский совет которой входят следующие лица:
— Генри Киссинджер;
— Якоб Ротшильд;
— Артур Хартман;
— Михаил Пиотровский

Теперь понятно, насколько нужна Пиотровскому «крыша» от Мединского или Путина, когда у него есть такие уважаемые товарищи-братья — соучредители».

Хорошо, что у нас в стране еще остались вполне уравновешенные люди – прагматики, способные все померить не аршином, а рублем. Их версия проста и выглядит вполне убедительной:

Владычество Золотого Тельца во всем мире никто не отменял. Есть конторы, сумевшие хорошо устроиться на его спине. Самая известная и преуспевающая ФРС (Федеральная резервная система) США, к американскому государству не относящаяся, печатает доллары для всего мира. Себестоимость производства стодолларовой банкноты не более 17 центов. Для развала других стран, пытающихся напечатать свою валюту, требуются дорогостоящие авианосцы и прочая военная сила, что несколько повышает затраты на сбыт зеленых бумажек.

Менее известная контора, занимающаяся эмиссией в более скромных масштабах, принадлежит Чарльзу Саатчи из Лондона.«Печатает» она не денежные знаки, а произведения современного искусства. В этом деле нет затрат на армию и ЦРУ для свержения правительств, поэтому эффективность ее гораздо выше. Можно взять совсем недорого чучело акулы, залить формалином в аквариуме и, подавая эту композицию как «прорыв в осмыслении действительности», продать за несколько миллионов долларов. Так стал великим художником человек, никогда не умевший рисовать, несравненно разбогатевший Херст. Всем интересующимся бизнесом под названием «современное искусство» можно порекомендовать книгу изданную в России М. Пирошки Досси «Продано! Искусство и деньги»СПб: «Лимбус Пресс», ООО «Издательство К. Тублина», 2011.

В этом арт-бизнесе должны быть задействованы свои прикормленные журналы, выставочные залы, аукционы и знаменитые музеи. Зная законы этого бизнеса, многое становится понятным. Многие не могли понять, зачем г-н Пиотровский тащит в Государственный Эрмитаж всякую гадость под видом современного искусства. Братья Чепманы, предметы выставки Манифеста вызвали по меньшей мере недоумение. Разлагающийся несколько месяцев с вонью кусок маргарина размером со шкаф среди произведений искусства, — это как и к чему? Всем понятно, да и самому директору пусть он даже самый далекий от него арабист-исламовед, что дело не в выдающихся достоинствах выставляемого. Попади оно на ближайшую помойку вместо музейных залов, никто бы кроме страховых компаний сильно не расстроился. Во всех музеях предметы из органики выставляют только в закрытых витринах, но для арт-выставок в Эрмитаже это табу, как бы нарочно, снято. Чучела расположены не только около произведений искусства, но и вблизи хранений и библиотеки музея. Ведь Саатчи необходимы знаменитые музеи, чтобы часть своей коллекции именно пропускать через их пространство. Продавать всевозможные чучела можно и в дешевых лавках, но если их выдавать с помощью уважаемых музеев за шедевры, то гешефт вырастает в десятки тысяч раз. В каких отношениях находятся директора уважаемых этих музеев с г-ном Саатчи, можно только догадываться. Будем считать, что хотя бы некоторых из них умело ввели в заблуждение. Арабистам – исламоведам в такое «искреннее» заблуждение попасть не сложно. Что касается остальных, то они должны признавать себя менеджерами по переработке в подведомственных им музеях всяких дешевых перформансов и чучел в более дорогостоящий продукт с отметкой о проведенной выставке с выпуском отчета в виде каталога в их музейных пространствах.

Менеджерами в этой своеобразной эмиссии могут быть и министры культуры со всеми их замами, недорогие искусствоведы и эксперты. Денег в империи Саатчи хватит на всех. Эта империя славно зажигает свои арт-звезды из не умеющих рисовать и живописать, но для этого постоянно нужны директора музеев. Это всего лишь бизнес, совсем немного личного, а, главное, никакого искусства. А вот блефа и цинизма хоть отбавляй. Заметим, что объем рынка современного искусства уже превысил объем рынка искусства старого, где за десятки миллионов продаются Моне, Да Винчи, Веласкес вместе с кучей всяких голландцев. Фальшивомонетчики не менее древняя профессия, чем та которой занимаются женщины «с пониженной социальной ответственностью». Мир старого искусства страдает от подделок. Современное искусство еще больше напоминает сообщество фальшивомонетчиков, которые никогда не знают, какого достоинства «банкноты» они взялись воспроизводить. Слишком многое зависит от дилеров, рекламы, пристрастий директоров музеев и личных симпатий «королей», зажигающих звезды, — типа Саатчи. Искусствоведы и эксперты, готовые называть черное белым, из той же стаи. Многие еще помнят портреты Мавроди на его билетах МММ, имевшие плавающий курс. Они тоже выдавались за произведения искусства, а не денежные знаки, чтобы их не беспокоил финансовый контроль.

Немного очень краткой информации о связи Саатчи с Эрмитажем из Википедии:

«В 2006 году Саатчи в сотрудничестве с Королевской академией организовал выставку «США сегодня» (USA Today). На выставке были представлены молодые американские художники, многие из которых неизвестны, но, по мнению Саатчи, станут новым поколением арт-звезд. В 2007 вторая версия выставки была показана в Эрмитаже в рамках проекта «Эрмитаж 20/21».

24 мая 2004 года пожар уничтожил значительное количество произведений искусства, принадлежавших Саатчи. Потери, по некоторым оценкам, составили 50 миллионов фунтов стерлингов.

В 2009 Эрмитаж показал премьеру выставки «Новояз» (Newspeak), представившей новейшее поколение британских художников из коллекции Галереи Саатчи».

Теперь представим себе, что музейное сообщество услышано властью России. Что начальство поверило в его бескорыстие и преданность высоким идеалам. А музей «Исаакиевский собор» вдруг решили присоединить к Эрмитажу под руководством Пиотровского… Это что с восторгом воспримет вся либеральная общественность. Музейная команда милостиво позволит проводить службы в соборе, но позволит ли она себе ослушаться приказа из Лондона от Саатчи, если он пожелает выставить там распятых на крестах клоунов или разложить по полу перед алтарем зарезанных свиней, нашествие которых в некоторой мере уже пережила сокровищница мирового искусства с гордым именем Эрмитаж. «Черный квадрат» Малевича, черный шарфик директора, пейзаж на стене с дорогой под черным солнцем, за его спиной, — сливаются в единый ряд. Библия об этом говорит так: «Горе тем, которые зло называют добром, и добро — злом, тьму почитают светом, и свет — тьмою, горькое почитают сладким, и сладкое — горьким!» (Ис 5:20). Скорее всего, пророк Исайя имел ввиду не только современных искусствоведов, но и тех, кто заказывает им писать ложь. Итальянский поэт Данте нашел место пленения Люцифера (лат. «несущий свет») в девятом кругу ада. Его соседями в круге восьмом оказались фальшивомонетчики всех мастей. В свободное от заслуженных мучений время они приветствуют своего сакрального наставника черными шарфами. Люцифер, уносящий свет для появления все более пошлой черноты, не слишком ли глумливо прижился в самом центре города Святого Петра?

Кн.Ольга. Обратная сторона

Посмотрим на это явление с другой стороны, эмоциональной.
Шок-контент расположился на полгода по всем главным историческим залам Зимнего Дворца и Нового Эрмитажа. Причем в концепции выставки используется не только констатация торжества смерти в виде повешенных зайчиков, котиков и собачек, погибающих в зубах монстров попугаев и лебедей, но и задействован фактор неожиданности. Ведь все это возникает перед взорами экскурсантов внезапно. Они пришли насладиться полотнами Рубенса, ван-Дейка, Снайдерса и вдруг видят это. У них шок! Они не ожидали такого. Не на это ли рассчитывал автор сего жуткого новодела, добиваясь их экспонирования именно среди шедевров старых мастеров?
Нам говорят, что это сделано, чтобы привлечь сим внимание к старым мастерам. Позвольте, но у нас не Западная Европа, чтобы таким «искусством» заманивать в музеи! У нас очереди на морозе стоят в Эрмитаж, в Третьяковскую галерею и другие музеи России для общения с искусством, — вечным и прекрасным.
Кажется, что выставка рушит бренд — любовь музея к кошкам известна всему миру… Да нет же! Что вы, #кошкизафабра провозглашают там. Этот современный автор — не некрофил же он, что вы! — Он же «так страдает» за этих погибших на дорогах животных. Пройдя весь Георгиевский зал и осмотрев царский трон посетители видят, что вот он сам (вернее его манекен), так «тонко чувствует и познает» искусство, …- так рассказывают им экскурсоводы, — что кровь время от времени брызжет из носа на стену, расположенную за троном и растекается чернеющей лужей по залу…

Особо нечувствительным к такому шок-арт «искусству» дамам в этом зале Аполлона вызывают «скорую помощь»… Наверное они по мысли директора музея приехали «из провинции». А ведь автор всего лишь-то добился от них познания его «искусства» — через эмоции страха и ужаса. Живопись Снейдерса не смогла произвести такого эффекта как окровавленные чучела, хотя в обоих случаях речь идет о убитой живности.
Высоко в этом зале водружено золотое распятие. Оно покоится не на черепе Адама, а на гигантском навозном жуке. Тут кого автор «пожалел» — Адама или жука, — они же явно «страдают от креста!»?
Но что же все о сём «рыцаре красоты», вот на выставке Манифеста в Эрмитаже был экспонат! Разлагающийся несколько месяцев с вонью кусок маргарина размером со шкаф среди произведений искусства. Вот это, да! Круто! Долго посетители пытались осознать сии «Экономические ценности», что это, как и к чему среди шедевров? 
Заметим, что во всех музеях предметы из органических материалов (шерсти, кожи, меха и др.) выставляют только в закрытых витринах, но для арт-выставок в Эрмитаже это табу нарушено. Наверное, чтобы посетители смогли лучше прочувствовать это творчество. Чучела расположены не только около произведений искусства, но и вблизи музейных хранений и научной библиотеки. Так же очень уместным посчитали дважды устроить в  Пикетном зале перед входом в Собор Зимнего Дворца масонские выставки, других же мест в Эрмитаже им не нашлось.
Устроитель шок-арта в Эрмитаже борется путем написания открытых писем за музейный статус Исаакиевского собора? Значит вполне возможно, что в соборе как в музее, вполне легально под видом очередного «познания искусства и сострадания», будет устроен показ следующего шок-контента. Но мы помним, о том, что «кто посеет, то и пожнет…» Главное, что ловкий бизнес-обман на шок-арте раскрыт. 

На фото: Исаакий в «синем кольце»

Время Аватара   Платон Панкратов ( отрывок из романа)

…Теперь, как математик, я могу это объяснить языком формул. По-простому тебе скажу, что каждый импульс можно разложить на гармоники ряда Фурье. И наоборот, слабые синусоиды могут сложиться в сильный пробивающий сонное сознание импульс. Требуется, пусть даже редкое, совпадение их по фазе. Может быть, это и есть признак настоящего искусства, именно, когда пробивает разум, выводит его из состояния безучастной дремы.

Михаил утвердительно кивал головой, почувствовав, что приятелю нужно выговориться, спасаясь от какой-то беды.

– Давай я тебе про наше искусство  что-нибудь расскажу. Про черный шарф сказку хочешь? Когда лопнул «Инкомбанк» в его активах оказалась коллекция картин, жемчужиной которой оказался «Черный квадрат» Малевича. Один олигарх пожертвовал миллион долларов, чтобы шедевр остался в стране, хотя за границей своих квадратов полно, поэтому наш им и даром не нужен. Как звали человека в черном, укатившим на черном автомобиле с черным кейсом набитым миллионом зеленых никто не знает. Наши коллеги – искусствоведы из Третьяковки – дали заключение, что квадрат подлинный, так как вынули его из черного чулана семьи наследников Малевича, и от него, по их мнению, веяло энергетикой шедевра. Так они записали в своем экспертном заключении. Оказалось, что во всех знаменитых столичных музеях уже есть по квадрату, а то и по два. Директор Русского музея завидовал Третьяковке: у них ведь было на тот момент на один квадрат больше. Однако руководители культурой решили отдать квадрат другому директору, который уже давно носил черный шарф, будто символ ожидания вожделенного квадрата. Терпение решили вознаградить. Так шедевр стал жемчужиной коллекции Эрмитажа. Это ж надо! Когда художник ни во что не верит, он и рисует ничто. «Черный квадрат» – это знамя для современного искусства и воспевающих его искусствоведов. Проверка на готовность к любой лжи. Способные воспевать «Черный квадрат» как шедевр, легко решают вопрос, кто свой, кто чужой. Объединяющая их сила, несомненно, темная…

– Одно знакомое привидение, обитающее в стенах Эрмитажа, по секрету мне сказало, что иногда, самыми черными ночами некий господин перед картиной расстилает квадратом, как коврик, черный шарф и, стоя на коленях, служит благодарственную мессу самому Люциферу. «Слава тебе унесшему весь свет из наступившей блаженной черноты! Славлю имя твое: Уносящий свет Люцифер!». А ты жаловался мне вчера, что в церкви «Спаса Нерукотворного» в Эрмитаже который год не разрешают проводить службы.

— Говорящее привидение в Эрмитаже?

— Это нашего главного электрика в институте так прозвали, он и  у вас в ночные смены дежурит. Помню, когда я был в Лувре, то обратил внимание на стрелочки с надписью “Mona Lisa”. Я так понял – это чтобы праздный народ не топтал дорогой паркет, а шел прямо к шедевру. Постоял, отметился у символа мировой культуры и на выход. В Эрмитаже там тоже стрелочки, но только с надписью «ВЫХОД».

Вот так сразу. Нет, чтобы людей приобщить к высокому искусству, направить к «Черному квадрату». Чтобы не жаловались на свою беспросветную жизнь: кое-что бывает и почернее.

– А я тебе, Федор, на это могу сказать только одно. Ты моего директора не обижай, он ведь не сам решает вопрос о церкви. Над ним есть другие начальники. И начальники эти не хотят, чтобы в Зимнем дворце церковь была действующей. Их вообще от веры народной мутит. Ну, не могут они её принять всем своим существом. Ведь у них Бог один и называют они его – Золотой Телец. Ему они служат.

 После небольшой паузы Михаил добавил :  «Не от вашего ли  электрика пошли слухи, что молится господин в черном шарфе Люцеферу о ниспослании хотя бы двух баночек Мандзони».

– Это его любимое мандариновое варенье?

– Нет это одна из так называемых «вершин» современного искусства, не менее воспетая, чем «Квадрат» Малевича. Итальянский художник Пьетро Мандзони закатал свое собственное дерьмо в 90 жестяных баночек по 30 граммов в каждой и продавал их по цене, равной стоимости золота такого же веса. Несколько лет назад кто-то на аукционе Сотбис купил одну из таких баночек больше чем за 50 тысяч евро.

– Отличный сюжет для беседы под пиво и пиццу. Почему закатал только 90, неужели дерьмо кончилось?

– Множество искусствоведов, философов написали сотни статей об этих баночках, но по поводу количества убедительного ответа так и не нашлось.

– «Может быть, он приблизительно посчитал число самых известных музеев современного искусства и богатых коллекционеров?» – Федор не дал ответить Михаилу. Его охватило очередное озарение и он начал излагать свой математический подход к загадке утомлявшей умы целого поколения толкователей прекрасного.

– Я, кажется, знаю ответ. Вот если бы он сделал 90 тысяч баночек, то это отнесли бы к пищевым просроченным консервам, если 9 тысяч, то это могло бы продаваться в сувенирных лавках, подобно консервным баночкам с воздухом Петербурга…

Нет комментариев